Привычные утренние хлопоты закончились и я, сняв фартук, взяла кружку с кофе и села у окна. На дворе стояла роскошнейшая осень, вся в золотых красках солнца и буйстве красок поздних цветов, да и деревья в царственных нарядах не уступали им красотой. «Что ж, на этот раз природа устроила себе пышные похороны», – со светлой грустью подумала я и потянулась к слоёному рогалику.
Нужно сказать, что мой дом находится на отшибе и дорога, которая хорошо просматривается из окна, была совершенно пуста – ни человека, ни машины. Впрочем, она всегда пуста, – ведь это заповедное место и чужим сюда нет хода. Вот поэтому, заметив движение на дороге, я прищурилась, пытаясь разглядеть приближающегося путника, но утреннее солнце размывало его очертания.
Не дожидаясь стука в дверь, я поднялась, и нечаянная гостья растеряно улыбнулась, неловко опуская поднятую руку.
Это была смуглая молодая женщина с чёрными, как смоль, волосами, собранными в затейливую причёску. Плотно сбитая, невысокого росточка. Если уж на чистоту, то далеко не красавица, но что-то такое было в её лице, что я не могла отвести от неё глаз.
– Простите… кажется, я не вовремя, – пробормотала женщина и попятилась прочь под моим взглядом. Видимо, драконовским со стороны.
– Ну что вы! Это вы простите, что я держу вас на пороге и не предлагаю войти! – воскликнула я, ругая себя за промедление. Поутру уже бывали заморозки, а на моей гостье лишь белое платье без рукавов, что-то вроде туники, и вдобавок она почему-то была босая.
Когда женщина села за стол, я протянула ей кружку с горячим кофе и она, тихо вскрикнув от радости, обняла её озябшими пальцами.
– Всемилостивый Зевс!.. Не знаю даже как вас благодарить за это благодеяние, достойное самой матери Геры!
Я отмахнулась.
– Вы преувеличиваете, это всего лишь кофе.
В ответ на мой вопросительный взгляд, дающий гостье возможность представиться, она странно улыбнулась.
– Даже не знаю, стоит ли называть вам своё имя. Попробуйте догадаться сами. Одно могу сказать, меня назвали в честь Аполлона, и потому я всю жизнь пользовалась его покровительством.
Я вгляделась в усталое лицо с признаками преждевременного увядания и, тем не менее, преисполненное жизненной силы и страстности.
– Что ж, тогда мы с вами тёзки. Хотя наши имена звучат по-разному, суть у них одна, – сказала я ровным тоном и взяла кофейник. – Давайте я долью вам ещё кофе. Берите выпечку, хоть она разогретая, но ничем не хуже свежей.
– Спасибо, больше мне ничего не нужно, – отказалась женщина и, тревожно блестя глазами, попыталась поймать мой ускользающий взгляд. – Не понимаю!.. Скажите, тогда зачем вы взяли моё имя? – страстно воскликнула она и вскочила на ноги.
Тоже поднявшись, я двинулась к плите.
– Не имею понятия. Простите за откровенность, но думаю, в тот момент на меня нашло очередное умственное затмение, – ответила я, не поворачиваясь к гостье, что было не слишком-то вежливо с моей стороны.
– Знаю, что у ваших современников бытует странное отношение ко мне, но я думала найти в вас взаимопонимание! – со страстью воскликнула женщина и я невольно отшатнулась, когда повернулась и всё же оказалась с ней лицом к лицу.
Выдержать взгляд бездонных глаз, о чём-то безмолвно молящих меня, было нелегко. Чувствуя головокружение, я криво усмехнулась.
– Пожалуйста, не стойте ко мне так близко. В моей крови слишком сильны азиатские предки, а они не выносят близкого контакта с посторонними…
– Выходит, я зря пришла. – С сильнейшим разочарованием на лице гостья отступила, давая мне дорогу. – Простите, что зря вас потревожила…
И тут я, наконец, устыдилась своего ханжества.
– Сапфо! – поспешно воскликнула я. – Перед тем как вы уйдёте, я хочу, чтобы вы знали, я ценю ваше творчество!
Поэтесса грустно улыбнулась.
– Вряд ли. Ведь всё что вы знаете о нём, это песня, где больше композитора, чем меня, и краткая биография, вычитанная в интернете.
Да!.. Как говорится, удар не в бровь, а в глаз.
– Увы! Я не люблю стихов, – созналась я, зная, что лгать бесполезно.
– Мне жаль. Любовь к стихам – дар Аполлона, – тихо ответила Сапфо, поднимая на меня затуманенный взгляд. Мыслями она была уже далеко, и я загородила ей дорогу, не давая уйти окончательно.
– Видимо, лучезарный красавец поскупился на мой счёт! – воскликнула я и примирительно улыбнулась, когда взгляд Сапфо прояснился и приобрёл обиженный оттенок. – Не сердитесь! Я не слишком удачно пошутила.
– Да. Шутка неудачная, – поджала губы Сапфо. – Знаете, вам нужно сменить псевдоним…
– Нет! – сказала я. – Сапфо, вы говорите, что я не знаю ваше творчество, но это не так. Ведь мастера всегда можно узнать даже по отдельному фрагменту. Думаю, у нас есть кое-что общее. Конечно, жаль что я пишу не стихи, а прозу, но ведь в корне это ничего же не меняет. Не так ли?
Сапфо задумалась.
– Возможно, вы и правы, – протянула она с сомнением в голосе и вдруг легко рассмеялась. – О боги! Вы в таком напряжении ждёте моего ответа, будто это я определяю вашу судьбу!
Смех настолько её преобразил, что моё сердце поневоле потянулось к ней. Поэтому я даже не вздрогнула, когда она схватила меня за руки и прижала их к своей груди.
– Моя дорогая, послушайте, как бьётся моё сердце! Вы знаете, чем наполнено оно!
– Да, знаю. Сапфо фиалкокудрая, сладкоулыбающаяся, чистая, твоё сердце переполнено любовью ко всему прекрасному. Не важно, человек ли это или природа. Жаль, что глупцы этого не поняли и своими мерзкими домыслами испачкали твоё светлое имя. Но твои чувства неподвластны времени и однажды оно очистит его от налипшей скверны.
– О! Вы так думаете? – с надеждой воскликнула Сапфо.
– Я уверена! – твёрдо ответила я.
Бедное простодушное дитя! Её так легко обмануть, ведь она родилась на заре цивилизации, когда мир был ещё светел и невинен. Это сейчас он отягощён грехами, как старый дворовый пёс блохами, и потому никто ни во что не верит.
Фигурка в белом пустилась в обратный путь, и я с грустью наблюдала, как она шагает по земле и впереди неё стелется заснеженный путь, на котором её босые ноги оставляют кровавые следы.
Эх, Сапфо! Лучше бы твоё имя не покидало берегов Лесбоса, и тогда твой дух навечно остался бы на родине. Вместе с фавнами и нимфами ты танцевала бы у тёплого синего моря, и благодарные слушатели награждали бы тебя аплодисментами и пышными венками за особо удачные строки. Увы! Твоя слава шагнула на материк и теперь тебе приходится расплачиваться за это – бременем непонимания и досужих мерзких сплетен.
S.S.
Санкт-Петербург, 19.10.2013год.