Дома сразу же установил новый холст на мольберт и начал набрасывать контуры будущей картины, которая почти сложилась, пока шёл домой. В девять часов вечера вовремя очнулся от морока и потянулся к мобильнику. Лена ответила сразу.
— Слушаю.
— Ты что делаешь?
— Лежу в постели. А ты?
— Стою перед мольбертом. Тебя рисовал всё это время.
— Значит, я уже тебе не нужна?
— Ты будешь нужна всегда. По памяти портрет нельзя нарисовать.
— У нас в школе Володя Колокольников всё время всех рисовал по памяти. Очень хорошо получалось. Шаржи, карикатуры… Даже в газетах печатали.
— И где он сейчас? Почему не знаю?
— На кладбище. На дискотеке азеры зарезали.
— Прости.
— Ничего, ты же не знал. А ты хороший художник?
— Завтра увидишь, коль сегодня не захотела.
— Всё так стремительно…
— Ты предпочитаешь, чтобы я полгода за тобой ухаживал?
— Нет. Но…
— Оля спит?
— Спит. Знаешь, ты ей понравился.
— Я рад. Она мне тоже понравилась, а от тебя я без… этого самого.
Лена тихо посмеялась в трубку, вспомнив своё дневное негодование.
— Почему рассталась с мужем? Он у тебя первый, или ещё были?
— Первый. Ты меня принимаешь за Клеопатру с бесконечными мужьями? Олег завёл себе молоденькую подружку, вот поэтому…
— Ты шутишь? Куда уж моложе?!
— Мне уже двадцать пять. Год назад было чуть меньше… А новой пассии шестнадцать едва исполнилось. Моложе меня на восемь лет.
— Надо было посадить за совращение малолетней.
— Как ты можешь такое говорить? Я же его любила!
— И сейчас любишь?
— А ты, как думаешь? Это у вас любовь быстро проходит, стоит своего добиться.
— Ты права, мы такие. Но я не могу понять иного: как можно тебя променять на другую?!
— Я тоже этого не понимаю. А тебе я зачем нужна? Только для этого самого?
— И для этого тоже. И как иначе тебя в студию заманить? Ты станешь моей главной натурщицей, как у Дали была Гала. Знаешь её?
— О Дали что-то помню, о ней ничего не знаю.
— Дали был сюрреалистом. Рисовал довольно вычурные картины. Ты, наверное, их помнишь, стекающие от жары часы, слоны на ходулях, прыгающий тигр на лежащую обнажённую женщину — это Гала, его жена, которую он очень много рисовал. Вспомнил! Её же настоящее имя — Елена Дьяконова! А ты — Елена Баженова. Есть что-то перекликающееся. Может быть, ты её реинкарнация? Вот и у меня будет своя Гала. Он её сильно любил.
— А ты меня будешь долго любить?
— Для этого я должен тебя написать, чтобы понять и полюбить не только твоё совершенное тело, но и душу. Ты почему молчишь?
— Думаю.
— О чём?
— О тебе.
— И что ты думаешь?
— Я ещё сама не знаю. Сейчас ты какой-то другой, честный.
— Это потому, что я не вижу тебя, но представляю, как ты лежишь, и страстно хочется тебе под бочок.
— Только под бочок? — тихо засмеялась Лена.
— Ох, Леночка! Что ты со мной делаешь? Я теперь до утра не засну, буду о тебе мечтать.
— И как мечтать? Что ты представляешь?
— Ты хочешь знать?
— Мне страшно любопытно.
— Сначала я тебя разорву на мелкие кусочки от страсти.
— Мне же больно будет! — жалобно произнесла Лена.
— Сначала больно, потом будет приятно.
— И тебе меня нисколько не жалко?
— Сама виновата. Надо было сегодня прийти, пока ещё владел своей страстью, а завтра не смогу с собой совладать.
— Ну и зачем мне тогда к тебе приходить?
— Чтобы я нарисовал тебя. Картины с твоими изображениями заполню все галереи мира! Перед тобой будут стоять толпы людей, и любоваться тобой. Почему молчишь?
— Думаю, зачем мне это нужно?
— Извини. Я тебя совсем не знаю, может быть, действительно, тебе это не нужно. Но всегда есть и другие варианты.
— Какие?
— Напишу сотни картин с твоими изображениями и запрячу в чулан. Уверен, когда ты станешь дряхлой старушкой, ты достанешь эти картины и начнёшь хвастаться, какой прелестью была в молодости.
— Ты всех своих натурщиц так уговариваешь?
— Нет. Тебя первую. Обычно я предлагаю им хорошие деньги, и они сразу соглашаются. Делать ничего не нужно, просто стоять и думать о своём. А ты что предпочтёшь, деньги, или мою любовь?
— Мне надо подумать. Уже поздно. Заболтались. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, любовь моя. Пусть тебе приснится серый зайка на зелёной лужайке.
— А почему не белый?
— Сейчас лето. Это зимой они белые.
— Какой ты логичный. Во снах логики не бывает.
— Ты права. И какие сны тебе чаще всего снятся?
— Какой хитрый! — тихо засмеялась Лена. — Воспользуешься доверием несчастной девушки, а потом обратишь во зло.
— Ты считаешь меня дядькой-Черномором, который способен похитить Прекрасную Елену?
— Но я же тебя совсем не знаю! Свалился на мою голову.
— Между прочим, это ты свалилась. Я стоял, а ты первая ко мне подошла и начала заигрывать.
— Но всё было не так!
— А как?
— Ага. Так я тебе и начала до самого утра рассказывать, как всё было на самом деле, а потом в офисе Морфей начнёт одолевать. Босс мне такой нагоняй устроит.
— А ты пошли своего босса на три буквы.
— Не умею. Да и неприлично женщину туда отправлять. У неё хороший муж.
— У тебя босс женщина!
— А я что говорю?
— Ну, тогда я спокоен за тебя. Обычно боссы таких красоток, как ты, делают своими любовницами. Я удивлён, как ты до сих пор свободной ходишь!
— Но ты знаешь, красивых женщин мужчин боятся.
— Это верно. Они рога только так наставляют.
— Можно подумать, вы — ангелы.
— Это точно. Мы друг друга стоим. А ты мне будешь изменять?
— А зачем мне это нужно?
— А зачем другие изменяют?
— Ты хочешь узнать, страстная ли я? Спокойной ночи, — холодно произнесла Лена и отключила мобильник.
За время нашего долгого разговора я успел раздеться, расстелить кровать и лечь на простыню. От раскрытого окна веяло ночной прохладой, свет дворовых фонарей освещал и спальню. Я положил мобильник на тумбочку и закрыл глаза, вспоминая недавний диалог. Всё ли ей Бог дал, кроме сногсшибательной внешности? Что помешало в своё время поехать на конкурс «Мисс Россия», а потом и «Мисс Вселенная»? Верно, не все любят ложиться под стариков. Но вот, вчера Оксана легла, и ничего страшного не произошло. Ну, ей не привыкать под ним лежать. С моей подачи к нему перешла. Что помешало мне на ней жениться? Уже тогда видел её задатки, оторвы. Поэтому и отделался.
Утром после плотного завтрака поспешил к мольберту, и не отходил до шестнадцати часов. Словно будильник щёлкнул — взглянул на настенные часы, на сегодня вполне достаточно. Чувствовалась лёгкая усталость. Отошёл на три шага назад и полюбовался на своё творение — моё первое впечатление от встречи: молодая женщина шла по солнечной улице рядом с городским парком, огражденным высокой чугунной решёткой. Надо бы ещё прорисовать черты лиц прохожих, но так, чтобы они лишь подчёркивали красоту женщины, не отвлекая внимание на себя. Нужно продумать и подыскать типажи. И лицо Елены не удавалось схватить. Видно, что привлекательная, но нет оторопи.
С трудом пересилил себя, чтобы не начать новые попытки, но тогда бы я не успел приготовить своё жилище к приходу Елены. Пылесосом не успевал воспользоваться, нужно приглашать уборщицу, но я не люблю посторонних в своей квартире, почти всё старался делать сам — хорошее отвлечение и отдых от основной работы.
Сейчас лишь выпил бокал свежего чая без сахара, тоже отлично утоляет жажду, на скорую руку сделал три бутерброда, с сыром, чёрной икрой и двумя кусками салями. Позвонил Лене.
— Привет, моя ненаглядная! Я не помешал?
— Нет. Минут пять могу пообщаться. Однако, у тебя крепкие нервы.
— С чего ты взяла?
— Позвонил лишь к концу рабочего дня.
— А ты ждала моего звонка?
— А ты как думаешь?
— Ну, вчера ты так отбрила меня, что я начал заикаться.
Лена рассмеялась.
— А ты шутник. Вы, мужчины, такие нахалы! Как только вас земля носит?
— Вашими молитвами. Я имею ввиду, женскими.
— Я поняла.
— Ты выйдешь из офиса как всегда, не раньше?
— Да. Нас никогда раньше не отпускают. Минута в минуту.
— Это хорошо.
— Чего ж, хорошего. Иногда хочется побаловать себя лишним временем, постоянно ничего не успеваю сделать.
— Так мы договорились?
— О чём? Не помню, чтобы мы о чём-то с тобой договаривались.
— У тебя девичья память. Мы договорились, что сегодня ты приходишь в мою студию.
— Мы об этом не говорили.
— Считай, что уже договорились. Я захожу за тобой в шестнадцать часов, и мы идём ко мне. Оленьку пусть твоя мама заберёт. А в субботу все вместе поедем в Аквапарк. Согласна? Ты умеешь плавать?
— Умею. Я же волжанка.
— В нашем болоте только лягушки плавают. Леночка, у меня к тебе огромная просьба.
— Какая? — с осторожностью спросила она.
— Ты сможешь мне помочь?
— Смотря в чём.
— Я не хочу связываться с машиной. Да и от торгового центра до моего дома сто пятьдесят шагов. Поможешь донести покупки?
— Ты хочешь меня закормить?
— Откормить. Это большая разница. Что за моду взяли — голодать? В руки нечего взять. Дело в том, что я хочу перед твоим приходом навести в квартире хоть какой-нибудь порядок. Забыл, когда в последний раз убирался. Ты же знаешь, на что способны холостяки, вот и я такой же.
— Часом не наговариваешь на себя?
— Придёшь — увидишь. Ну, всё, кладу трубку и начинаю наводить чистоту. Целую.
— Я тебя тоже.
В приподнятом настроении начал уборку. Время летело со страшной скоростью. Не сделал и десятой доли того, что надо было бы произвести: полы протёр влажной тряпкой, но на полки не хватало времени. Успевал лишь наскоро ополоснуться под душем, надел чистую рубашку и, чуть ли не бегом на улицу Фрунзе к офису Лены. Успел вовремя, она уже шла навстречу. На правах старого знакомого обнял за плечи и страстно поцеловал в губы. Она не ожидала такого напора, но и отклоняться не стала, смирилась с неизбежностью.
С двумя тележками не менее получаса провели в супермаркете. Набрали всего понемногу, и разнообразных фруктов. Сколько ни спрашивал, что она желает попробовать, от всего отказывалась.
— Ты раков ела? А креветки? Здесь хорошие креветки, крупные.
— Но цена запредельная!
— Я могу себе это позволить.
— Ты миллионер?
— А что, только они едят креветки? Все могут.
— Я не могу.
— Отныне — можешь.
Ответом был пристальный взгляд.
У кассы всё разложили в четыре пакета. Самые лёгкие достались Лене. Короткий проход к моему дому, протяжка в лифте на самый верхний этаж, где больше света и не нужно бояться, что кто-то зальёт сверху, и по потолку не станут топать.
— Пойдём на кухню, поможешь всё это разложить. Будь хозяйкой. Привыкай.
— Это всё твоё?! — поразилась Лена. — Здесь ты один живёшь?!
— Да, ты права, одному скучновато.
— С ума сойти! Сколько же здесь метров?!
— Сто сорок семь.
— А мы вчетвером в трёхкомнатной квартире ютимся на тридцати трёх метрах!
— Но я посчитал всю площадь, за которую плачу квартплату. Чистой — намного меньше.
— Тебе не мало? — с язвительной усмешкой спросила Лена.
— Маловато. У Бориса студия намного больше. Но у него мансарда, есть, где разгуляться. В новых домах есть квартиры и поболее, но я уже привык к этому месту, неохота переезжать.
— Маловато?! Да ты… буржуй! Вот ты кто!
— Леночка, я художник. Причём хороший художник.
— Ага, вижу.
Она начала ходить по студии, рассматривая картины, у некоторых задерживался, а я принялся разбирать пакеты. В первую очередь — налил воды в большую кастрюлю для креветок. Помыл виноград, яблоки, апельсины. Всё разложил на хрустальную вазу, добавил киви. Не хватало цветов для общего впечатления. Это было моё упущение. Я слишком увлекся Леночкой, только о ней и думаю, остальное идёт неприметным фоном.
Что-то моя гостья притихла, голоса не подаёт. Прошёл в студию. Так я и думал, стоит перед новой картиной. Увидев меня, сказала:
— Это же я! Моё платье… Но лицо…
— Вот для этого ты мне и нужна. Нужно списывать с натуры, а не с памяти.
— Ты настоящий художник. Я в живописи не разбираюсь, но… от всего увиденного до сих пор не могу прийти в себя, и эта вот…
— Я рад, что всё тебе понравилось. Пойдём на кухню, я не могу без тебя справиться. Нужно на стол накрыть. Ничего, если мы останемся на кухне, чтобы всякий раз не бегать по квартире?
— У тебя кухня больше нашей гостиной. Конечно же, помогу.
— Если желаешь, можешь надеть фартук, вон висит. Я часто им пользуюсь. Нарежь немного зелени, почисть чеснок. Ты, как не против чеснока?
— Только, если и ты будешь, — чуть покраснела Лена.
— У меня есть отличная зубная паста. Все запахи убирает. Есть и новая щётка.
— Ты часто гостей принимаешь?
— Ты имеешь в виду женщин, и вот с таким подходом? Нет. Впервые. Ты уникальная.
Я тоже надел фартук, а чистый подал Лене. Надела. Тем временем вода в кастрюле закипела, некоторой частью смыл лёд с креветок, опустил в неё креветок, выжал половину лимона. Добавил лист лавра, гвоздики, чёрного перца и головку чеснока. Включил вытяжную трубу, при варке креветок шёл специфический запах, который не всем приятен, я-то уже привык.
— Лена, осторожно помешивай креветки, они очень хрупкие, а я пока на стол накрою. Пять минут и они готовы. Как всплывут, вынимай шумовкой, и на тарелку. Здесь ровно на две порции.
Открыл бутылку белого вина. Отсервировал стол, нарезал сыр, салями. В две плошки налил воды и поставил рядом с тарелками с креветками. На них выжал вторую половину лимона, остатки капель добавил в воду плошек, насыпал зелень горкой.
— Как красиво! — восхитилась Лена. Ты можешь работать шеф-поваром.
— Да, мои таланты пропадают. Не хватает цветов для общего антуража, но, на первый раз сойдёт. Присаживайся.
Помог ей снять фартук и повесил на место. Включил блюзовую музыку для настроения. Мы сели за стол, и я наполнил бокалы.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2013/10/21/26