Сверкающий блеском металл, башни домов, дороги, деловито снующие мотодрыны и даже кошки, всё сверкало металлом. Человек крадучись вышел на прекрёсток.
Чёрный ирокез, кожаная куртка с деревянными пуговицами, старые армейские ботинки с высокими берцами и ни грамма металла. Кракозяка остановился на перекрёстке, и повёл носом справа налево, именно так и не как иначе.
Хорботы должны были появиться не раньше трёх ударов сердца, его сердца.
- Мей, Скрипка, Банджо! Все на местах?
- Да.
Всё в порядке, откликнулись все бойцы его группы сопротивления, никто не подвёл, в точку сбора сумели пробраться все.
- Бить без сигнала.
Перекрёсток, как часто он стоял в его центре, сколько раз выходил победителем, но удача не длится вечно. Капризы изменчивой фортуны стали причиной безвременного ухода многих.
Скрежет металла приближался, совсем близко, запах прогорклой смазки ударил в нос, облако пара выкатилось из-за угла. Хорботы, не смотря на название, данное им людьми, были отнюдь не хорошими.
- Уходитееее, быстро!
И уже про себя, едва шепча губами, добавил, – это пародвиги….
Огромный прямоугольник сверкающего хромом и никелем тела, замер на светофоре, не решаясь напасть на одинокого человека, горел красный запрещающий сигнал. Кракозябра ухмыльнулся, им повезло, и если его группа не разбежалась, а осталась на местах, ослушавшись его приказа, значит, они ещё повоюют, немного….
Пародвиги одни из самых страшных хорботов, передвигаются всегда парами, по параллельным улицам, ослепляя противника многочисленными прожекторами, а затем заплёвывают обжигающим паром и горящим маслом. И хотя хорботы часто вступают в схватки промеж собой, человеков они ненавидят больше всего на свете.
Кракозябра не стал ждать жёлтого, вскинул на плечо громоздкий тубус пневмо стрелы и нажал на спуск. Сжатый воздух толкнул поршни и шесть стеклянных шариков устремились в сторону пародвига.
Миг, жалобный звон стекла, встретившегося на своём пути сталь, расцвёл пламенем, заплясавшим на боках стального гиганта.
Рёв пара, вырвавшегося из обоих глоток пародвига, оглушил, заставил присесть, сознавая своё ничтожество, но Кракозябра нашёл в себе силы встать с колен и поднял на плечо второй тубус.
Первым выстрелил он, и лишь затем плюнул горящим маслом, ненавистный стальной монстр. Огонь раскинулся по холодной глади перекрёстка и весело загудел подпитываемый новыми порциями машинного масла.
Кракозябра никогда не был трусом, но бросившись наутёк, он сохранил себе жизнь. Огонь, пожирающий масло, не помешал его друзьям выстрелить в сияющие хромом бока пародвига и попасть.
Пламя, сверкание и скрежет металла, протяжный гул и нечеловеческий вой всех сирен, не смогли бы выдержать ни одни уши, не заткнутые заранее воском. Пародвиг заметался в тесном перекрёстке, круша газовые фонари с цветным стеклом светофоров, но разбившиеся шары продолжали кусать его кислотой, прожигая глубокие ходы, и жалили вездесущими язычками огня.
- Ну, гори же. Гори!
- А вот и второй….
Сердце испуганно сжалось, два пародвига сразу - это много. Всего лишь второй раз они сталкивались с пародвигами, обычно на приманку в виде разлитого на перекрёстке масла попадаются пароуборщики и прочая мелочь. В первый раз им повезло, они уцелели все четверо, но погибли шесть человек их группы.
Они лучшие, они ветераны, но раненый пародвиг опасен вдвойне, а второй уже не полезет на рожон. Он будет методически выжигать паром и маслом его бойцов засевших в стальных коробках домов.
Дом, давно забытое слово, у них нет домов, в стальных блестящих корпусах живут лишь хорботы, человекам скоро не останется места в этом мире. Металл, всюду металл, сталь, хром, медь алюминий и ни одного живого дерева, ни одной травинки в сверкающем сталью городе. Его городе, чужом городе….
- Челюсти!
Второй сверкающий начищенными боками монстр, окутался клубами горячего пара и выпустил две дюжины щёлкающих стальными зубами и сверкающих медью шаров.
Челюсти не опасны, засевшим в стальных коробках домов бойцам его группы, но ему Кракозябре от них не уйти. Шанс, конечно, был, он всегда есть, нужно бежать долго и быстро или уворачиваться от челюстей, в общем-то, совсем недолгий промежуток времени, до тех пор, пока не кончится завод стальных пружин в их нутре.
Сто двадцать ударов сердца, ровно сто двадцать, когда то он уже считал, часть его группы уцелела, но кому как не ему знать, что чаще бывает не так. Пять полных групп пытались атаковать пародвигов, из пятидесяти человек выжили лишь семеро.
Кракозябра, Мей, Скрипка и Банджо, плюс ещё трое. Всем пришлось побегать от челюстей, все хотели жить, им повезло. Счастливчики удачи, так их называли….
Он бежал, петляя, перескакивая через блестящие угловатые тела механических кошек, огибая движущиеся по своим делам мотодрыны, бежал как тогда, стараясь бежать ещё лучше. Позади вспыхивали шары огня, он бежал не оглядываясь, петляя и знал, ребята не подведут.
Восемнадцать. Он бежал всего лишь восемнадцать ударов, нет, теперь уже девятнадцать ударов бьющегося в груди сердца. И он жив, пока оно бьётся.
И все люди, те, что прячутся сейчас по пещерам и землянкам и даже те, кто в неволе работает на хорботов, смазывая и начищая их детали, живут, пока жив он. Именно он, Кракозябра и другие бойцы сопротивления представляют наибольшую угрозу для стальных чудовищ.
Постоянными уколами, устраивая засады и налёты на техбазы хорботов, бойцы сопротивления не дают паровым машинам поработившим землю уничтожить последних представителей человеческой расы. Они держались, цепляясь за землю, там далеко, за пределами города, там, где ещё была земля.
Кракозябра метался от стены к стене, позади с мелодичным звоном лопались шары огня и кислоты, ребята помогали как могли. Боль. Он долго мог терпеть боль, но шестьдесят ударов сердца едва минули, а челюсти уже повисли на его ноге.
- Итить!
Человек, на мгновенье остановился, сверкнуло узкое кремниевое лезвие, крошась и врезаясь в податливый, блестящий бок челюстей. Совсем близко рассерженной кошкой зашипела струя пара, обожгло лицо, Кракозябра закричал.
Он был старым бойцом, уже два года командовал десяткой, кожа и стеклянные очки хорошо защищают от пара, гораздо хуже от горящего масла, но пар проникает всюду, он жжёт, жжёт через щели защиты, расцветая волдырями ожогов.
Кракозябра перекатился через голову, уходя от серии огненномасляных плевков. Позади ревел пародвиг, а впереди, перекрыв перекрёсток громоздкой тушей, угрожающе застыл второй.
Попался – мелькнула мысль, три бортовых масляных жерла смотрели прямо на него, а из стального подбрюшья уже выкатывались сверкающие медью челюсти. Ещё две дюжины.
Кракозябра замер лихорадочно вспоминая всё, что знал о пародвигах, и решился. Ближайшие челюсти сомкнулись на его ноге, снова остро вспыхнула боль, взметнулся и опустился каменный нож, заскрипели шестерни. Пинок ногой.
- Лети!
Челюстной шар, один из тех, что выпустил первый пародвиг, ударил в гущу таких же, как он, медных собратьев. Таких же, но чужих. Пародвиги атакуют парами, но, как и все хорботы, не упускают возможности вцепиться в стальные глотки друг друга.
Где то за его спиной, в клубах расползающегося по улице пара кричали. Мэй? Только не Мей, ей едва минуло шестнадцать зим, похоже Банджо, их голоса похожи. Близнецы, брат и сестра….
Он не хотел терять никого, но похоже терял. Пар, горящее масло, челюсти и это ещё не весь арсенал пародвигов. Кракозябра ухмыльнулся, горько, стиснув зубы, но всё же. Челюсти рвали друг друга, стальные челюсти грызли медные бока.
Так бывает, когда у некоторых пародвигов начинает течь масло, тогда остальные особи, возможно противоположного пола, тащат истекающего маслом пародвига в техничку, а через день или два оттуда выползают, стуча колёсами, уже два или даже три пародвига взамен одного.
В такие моменты, когда масло льётся рекой, пародвиги особенно опасны, они крушат всё и всех вокруг, порой забывая о человеках. Масла достаточно, челюсти уже сцепились, но как поступят пародвиги?
Кракозябра прищурился, морщась от боли, вскинул на плечо последний пневмо тубус и выбрал цель. Шесть шариков зазвенели похоронным звоном о борта пародвига, перегородившего улицу.
Всё, зарядов больше нет, рукоять сломанного кремниевого ножа, да две гранаты стеклянных шаров. Человек остановился считая удары сердца. Шагнул в сторону, вжимаясь в стену, и закрыл глаза, останавливая сердце.
Полыхнуло огнём, взревели две стальные громады, скрежет ударил по каждой частице тела, Кракозябра тяжело вздохнул, открывая глаза, сердце застучало снова. Пародвигам не было до него никакого дела, они рвали и поливали огнём, всё вокруг, не щадя ни себя, ни сверкающие цилиндры зданий.
Человек обессиленно опустив руки с намертво зажатыми шарами гранат, шёл обратно, прошёл ещё один день, он жив, возможно, уцелел и кто-то из его отряда. Они ещё повоюют за этот мир….
Как то так, извините, если не подойдёт, писалось в условиях цейтнота, да и направление для меня новое. Отправляю на Ваш строгий, но справедливый суд.
Мирон Марусич