- Вот если б на меня напали где-нибудь в темном углу, честное слово, я бы не испугался! - заявил хмельной Сережа с храбростью человека непуганного.
Прочел что-то на моем лице, вскинул руки жестом оправдания. - Ну, я бы удрал, конечно, или спрятался бы. Или может быть заныл бы: "Ну вы чё-ё-ё, земляки-и-и..." Я ж не Батман какой-нибудь. Но ужаса такого, ну, жуткого, не было бы. Понимаешь?
Я кивнул. Воодушевленный, Сережа продолжил:
- Вот я и говорю. Ну, по морде дадут, часы снимут. Подумаешь. А вот если бы я, скажем, увидел что-то... К примеру, человека без тени. О! Это жутко. Это реально кошмар. Или наоборот, тень, сама по себе, без предмета. Вот война, я понимаю, это страшно, конечно, но это понятный страх. А если зомби апокалипсис, то - мама дорогая, застрелите меня, чтоб не мучался! Этого я не могу, тут я просто пас! Потому что это не просто страшно, это... - он сделал большие глаза, изображая крайний накал эмоций, и выдал, довольно неожиданно, - Unnatural!
Я заржал, он, ничуть не обидевшись, рассмеялся в ответ.
- Ну ты даешь... Unnatural... - выдохнул я, вытирая слезы.
Ровно через месяц у Сержи свадьба. Мысль об этом совершенно нормальном и естественном событии привела моего друга в такой шок, что он вломился ко мне поздним вечером, промокший и невменяемый, с паникой в остановившихся глазах. Я отвел его на кухню и усадил в угол между столом и подоконником. Мой деликатный Артемка удалился, оставив нас наедине с бутылкой "Русского Стандарта" и наскоро собранной закуской. Теперь бутылка опустела и Сережа успокоился. Разговор от неудержимо растущего списка гостей и цен на выпивку перешел к ужасам воображаемым.
В гостиной ревел мотор и визжали тормоза "Grand theft auto". Там Артем за рулем его верного корвета летел по улицам ночного Лос Анджелеса...
Сережа в удивлении покачал головой.
- И часто он так?.. В игрушки гоняет? Вот у кого жизнь, прямо удивительно. Странно как-то для взрослого мужика.
- Чем бы дитя не тешилось... - я пожал плечами.
Этим летом, когда земля ушла из-под ног и нечем стало дышать, Артем и меня усадил за экран и почти насильно сунул в руки пульт. Кажется, это был "Сall of duty", кажется мы играли в паре. Двое суток непрерывных боев, коробки пиццы, ящики пивных бутылок. Но когда я все же сумел заснуть, мне приснились ржавые балки заброшенных складов, тяжесть оружия в руках, запах пороховой гари. Мой собственный, безнадежно проигранный бой, ушел в прошлое. Жизнь продолжалась.
Сережа сонно взмахнул ресницами. У него удивительно длинные и густые ресницы, светлые и оттого не слишком заметные. Он весь такой, белый и золотой. Моя сестрица однажды сказала: "А твой Сережка очень симпатичный. Но нужно время, чтобы его разглядеть". Я согласился с ней, а про себя подумал: этот вам нужно время. Мне хватило одного взгляда. Одного удара сердца, солнечного удара.
- Ну ладно... Пора и честь знать. - Мой друг потянулся, зевнул по-детски выразительно. - Такси, что ли, вызвать?
- Пойдем пройдемся, - предложил я. - Недалеко ведь, да и башку проверить не мешает.
Дождь прекратился и свежая луна брызнула на облака серебром. Ночь дышала прохладой первых заморозков, льдинками хрустела под ногами и пахла мертвой листвой.
Не было ничего необычного в том, чтобы проводить Сережу домой. Еще несколько минут спокойного трепа ни о чем, близости старых друзей. Я мог бы идти рядом с ним всю ночь, гостем в его мире, где все понятно и нестрашно. Где код цифрового замка в подъезде совпадает с номером дома, где прощаться легко. Рукопожатие, короткий хлопок по плечу, и тает в темноте подъезда знакомый силуэт.
Я повернул к дому, прошел через двор, оставляя за собой прочную цепочку следов. Она привязывала меня к ступеням подъезда, к теплу его руки, которое я не успел зажать в ладони. Я слышал позвякиванье ее прихваченных морозом звеньев.
На проспекте фары редких машин просверливали в темноте круглые дырки, размером с мелкую монету. Фонари роняли на асфальт желтые кляксы.
На набережной я остановился, поглядел, как плывет по медленному течению лунный свет, а тяжелые облака погружаются на дно. В парке робкая звезда дрожала, запутавшись в ветвях деревьев, а под ними мертвый поэт видел каменные сны.
К фонтану, умолкшему до весны, подкралась тень. Ничья, как ночная кошка, она свернулась клубком у каменных перил.
Я наклонился, чтобы почесать ее круглую спину, naturally.