Звезды поют. Звёзды поют, пока сгорают, становятся пылью.
Волшебство сыпется с небес на наши головы, просачивается между ресницами и становится частью нас. Только мы этого не замечаем, куда-то мчимся и переживаем, что закончился кофе. А время переживает нас. А мы ведь тоже сгораем, причём на порядок опережая небесные тела. И вместо того, чтобы петь громче, кружиться сильнее, мы умираем, становясь холодными камнями, когда можем осыпать кого-то своей благодатью.
Я могла бы пообещать, что буду светить только для тебя. Но тогда я совру. Дарить свет выборочно так же нереально как запереть луну в коробку из-под обуви. Но могу сказать, что с такой любовью я дарю свет только тебе. И когда я чувствую её в ответ, мой пепел замедляется, начинает мерцать и звенеть металлическим хрусталём.
Наши души перестали петь. Ложь - не перестали. Это мы их не слушаем. Некоторые пытаются расслышать их, но вместо камертона используют бутылку. Правда после неё, разговоры деревьев и сказки осенних листьев кажутся пьяным бредом. Мы ещё разучились видеть, чувствовать и верить себе. В нас нет фантазии.
Я часто представляю, что я снежинка, что падает в колодец, в котором нет воды, стенок, дна, крышки. А потом отбрасываю материальное обозначение Меня и оставляю лишь невесомое, неощутимое падение.
Я. Могу. Летать.
Мы вечно оберегаем себя от чего-то: от боли, болезней, любви, опасности. Копим обиды, достижения, деньги. Пытаемся чего-то достичь, сравняться с кем-то, соревнуемся.
Всё. Это. Не. Важно.
Мы. Все. Умрём.
Звезды поют. Звёзды поют, пока сгорают, становятся пылью и летят на встречу друг другу, чтобы стать новой звездой и снова гореть.