Все кому дороги традиции и культура украинского народа наверняка знакомы с творчеством известного скульптора Галины Никифоровны Кальченко. Она увековечила в камне и металле образы многих украинских деятелей культуры и искусства. Дочь бывшего Председателя Советов Министров УССР Никифора Кальченко ваяла статуи, бюсты и барельефы своих знаменитых земляков. А это и поэтесса Леся Украинка, и народная артистка УССР Мария Заньковецкая (Адасовская), драматург Иван Котляровский, странствующий философ Григорий Сковорода...
Я не могу причислить себя к жарким почитателям её таланта. А из всех увековеченных ею героев мне симпатичен и понятен, пожалуй, только вечный странник, и философ – последний из перечисленных. Но в Советском Союзе, и особенно на Украине, её творчество высоко ценилось, и было отмечено Государственной премией. В общем, Галина Кальченко была художником с большой буквы.
Что заставляет меня сегодня говорить на эту тему?
Я хочу поведать небольшую историю, связанную с ее именем, но непосредственно коснувшуюся моего отца.
Г. Н. Кальченко была замужем за Героем Советского Союза генерал-лейтенантом Билаоновым П.С. Павел Семенович или Паша, как называла его моя мать, был старше её на два года, но учились они в одной школе в Орджоникидзе. После окончания учёбы Билаонов поступил в Орджоникидзевское (теперь называлось бы - Владикавказское) пехотное училище. Как я понял уже позже, молодой курсант, еще до войны поддерживал дружеские отношения с Ларисой Собиевой (моей матерью), происходившей из известной в Осетии семьи. Мои дед и бабушка по линии матери преподавали студентам пединститута во Владикавказе (сегодня это СОГУ) химию, биологию и психологию соответственно. Их учениками было много будущих государственных, общественных деятелей и ученых. В их числе был и мой отец, а также бывший Президент РСО-Алания А. Х. Галазов, кстати, не забывавший лично поздравить с днём рождения Галину Александровну Собиеву (мою бабушку), даже спустя десятилетия после окончания ВУЗа.
Самые добрые чувства к Павлику - Павлу Семеновичу из старшего класса, мама хранила в своей душе. Нет, отец всегда был самый главный человек в её жизни, как и она для него, но к Билаонову была симпатия другого рода, связанная с родным домом, детством и юностью.
Отец тоже всегда поддерживал тёплые товарищеские отношения с Павлом Семеновичем, который приезжая из Киева в Москву, нередко бывал в нашем доме. И наоборот, когда отец бывал в Киеве, в командировке, то обязательно навещал его семью. Их тоже связывало многое: оба генералы, оба фронтовики и оба осетины.
Я абсолютно уверен, что для представителей малой нации добиться чего-то основательного в такой огромной многонациональной стране, как Советский Союз, кое-что, да, значило. Нужно было быть в своем деле не просто лучше, а значительно лучше других по многим критериям. Хочу остановиться на представителях моей национальности – осетинах.
Чрезвычайно талантливый и отважный военноначальник, Дважды Герой Советского Союза, Герой Монголии генерал армии Плиев И.А. был главным кудесником победы над миллионной японской Квантунской армией. Однако, остаток своей службы он провёл в Ростове-на-Дону в должности командующего резервным и второстепенным в ту пору Северокавказским Военным округом, не получив звания Маршала Советского Союза, которого заслуживал более многих других, его получивших. Сослан туда он был своим бывшим товарищем, а ныне Министром Обороны СССР А. А. Гречко. На рубеже конца 60х - начала 70-х, любой пассажир поезда в Ростов-на-Дону и далее на юг мог увидеть, переезжая железнодорожный мост через реку Дон, слева, в маленьком заливе одинокую лодку с рыбаком. Рыбаком был никто иной, как сам Исса Александрович, по утрам или вечерами уходивший мыслями в себя и реку.
Рассказывали, что Гречко не мог забыть прилюдный удар плеткой от Плиева. Это случилось в Монголии, непосредственно во время боевых действий. Исса Александрович, в далеком 1945-м, как и Гречко, был командующим корпусом и обычно гарцевал вдоль передовой на коне (отсюда и плетка). А связанно это было то ли с присвоением своим пассиям из медперсонала офицерских звёзд? Возможно, прелюбодеяние не отвечало интересам сложной боевой обстановки. То ли, поговаривали, что Андрей Антонович очень громко чавкал во время еды? Возможно, и то и другое, само по себе, вызвало гнев Иссы Александровича. Ведь, как известно далеко не все командиры были неверны, хоть раз, своим супружницам. Не берусь утверждать и сам данный факт, т.к. слышал это, хоть и от людей серьёзных , но давно ушедших в мир иной.
История Великой Отечественной войны переписывалась неоднократно, действия командиров различных степеней тоже оценивались по-разному. Только, вот после прихода к власти Гречко, про спокойного до флегматичности Плиева в высших эшелонах стали говорить – «…может быть не всегда уравновешенным…» или ещё круче - «по-кавказски горяч…».
С такими же, сформированными советской военной педагогикой и психологией понятиями, со мной начал разговор капитан-замполит полка, в который я приехал служить после окончания военного училища. « Раз ты осетин, то, небось, парень горячий, несдержанный?» - спросил меня улыбающийся идиот, начав, таким образом, ознакомительную беседу с молодым лейтенантом. Вскоре я понял, что он просто дурак и обида прошла. И все же, советская военная (и не только) идеологическая машина жила по принципу плаката или клише. Не признавая никаких полутонов и нюансов.
- Если грузин, то всенепременно горячий, если украинец, то обязательно приворовывает, если молдаванин, то тугодум, а про азиатов лучше не говорить вообще.
Предвосхищая дальнейшее повествование, продолжу отступление от основной темы моего рассказа и позволю задать себе вопрос: - А был ли в СССР национализм? Все ли было спокойно в семье «равноправных братских народов»?
Итак, Г. Кальченко была украинка, П. Билаонов – осетином. Я не берусь судить о счастье в этой семье, потому что не имею на это право. Но детям, родившимся в любви, были даны фамилия матери – Кальченко. Не правда ли странно? Такое в патриархальном СССР происходило очень редко. Почему же? Ответ напрашивается очевидный – наверное, так было необходимо для будущей успешной учебы, хорошей карьеры, беззаботной жизни т.д. Уже тогда на Украине носить осетинскую фамилию означало бы конец любым серьёзным амбициям, карьере, невзирая на родство с генералом, пусть он будет хоть трижды героем. Павел Семенович частенько в беседе с моим отцом переживал по этому вопросу. Отец его не утешал, скорее, говорил что-либо типа – сам виноват, коль твои дети будут стыдиться твоей родины.
На Украине, где проживала семья Билаонова, политика опиралась и строилась, в основном, на местных кадрах. Украина - первая в Советском Союзе республика, Россия, т.е. Р С Ф С Р существовала де-факто лишь на бумаге. Столица РСФСР – Москва, но она же и столица всего СССР. Узбеков и грузин в редких заграничных поездках упрямо называли «русскими». Кровавый и всевластный до середины тридцатых годов прошлого столетья Лейба Бронштейн (Троцкий) каленым железом искоренял любое проявление русизма в стране Советов. Тогда же, в 20-30-е, невесть откуда взявшиеся Ивановы-Петровы-Сидоровы (по официальным данным фамилия «Иванов» в царской России, вообще, считалась крайне редкой) стали именовать себя «советскими», ревностно следя за воплощением принципов интернационализма, добросовестно осуществляя доносы на тех, кто стремился сохранить свои национальные черты и традиции. Тогда же появляются анекдоты про тупого и пьяного русского Ивана, сеющие и сегодня к моей стране враждебность, и недоверие соседей, и что самое страшное - неуважение к себе многих русских людей. Что же, родина анекдотов – Одесса.
Подчеркнуть в советской военной среде, что ты русский, даже при Брежневе (не говоря о 30-х годах), означало бы обидеть представителей других национальностей и получить оплеуху от парторгов или замполитов.
Подобное ханжество было нарушено ненадолго, лишь, когда Сталин официально обратился со знаменитой речью к русскому народу, когда дал указание на создание исторических фильмов о России, утвердил советские военные награды с именами великих русских полководцев.
Украина всегда была развитой республикой, имела качественные отрасли промышленности и сельского хозяйства, однако, полностью опирающиеся на весь потенциал СССР. Кадры, как я отмечал выше, тоже были местные – в основном украинские. И если в других союзных республиках вторым секретарем партии обязательно был не местный национальный кадр, а «товарищ из города» (делегированный Москвой), то на Украине такого не было. Хотя простые украинцы, даже на западе республики, всегда жили в мире и согласии с представителями других национальностей, обитающими на их территории. Им было наплевать, что про русских или татар думает «золотая» киевская молодежь или, какие-нибудь отщепенцы, возможно, живущие в Яворове или Стрыю. Случалось много смешанных браков. Сами украинцы повсеместно проживали и ассимилировались с другими нациями на территориях всех четырнадцати союзных республик.
Великий же и могучий русский язык был проводником и паролем одновременно на территории всего СССР. Однако батарейки этого механизма, запущенного Великим тираном, стали садиться. Сначала в Прибалтике, Грузии, а затем и на Украине. (Я сейчас не буду упоминать преступников и предателей нашей страны, все их знают).
Позднее, в период расхищения кусков развалившейся советской империи, украинская знать всеми силами сопротивлялась нашествию «Ивановых-Петровых-Сидоровых». Люди из окружения Кальченко давно мечтали о создании незалежной и всеми силами пытались выдавливать культуру, традиции и язык русского и других народов. Просто тогда, в СССР Всё это наносило непоправимый ущерб для представителей других наций и народностей, проживавших на Украине, ущемляло их права и достоинство.
Отношение «старших братьев» (многочисленных народов) к представителям малых наций, в последние десятилетия СССР, особенно на фоне декларированного равноправия всех народов и народностей, всегда было без уважения и пиетета к последним. Результатом этого стали многочисленные войны и межнациональные конфликты 80-90-х и последовавшие за этим провозглашения независимости Абхазии, Южной Осетии, особый статус Приднестровья.
Что говорить, я тоже ощутил это и на себе во время своей военной службы, особенно в самом её начале. Подобное отношение отразилось на моем отце, отражалось и на П. С. Билаонове, и на И. А .Плиеве. Ведь всех осетин в пятнадцать – двадцать раз меньше жителей Москвы!
Даже, когда случились первые вооруженные ингушско-осетинские конфликты, ставшие репетицией к началу Чеченских войн, трусливые и близорукие кремлевские идеологи не вспомнили, что Осетия находится на первом месте в СССР по количеству Героев Советского Союза, генералов, вообще всех награжденных во время ВОВ на душу населения. В далёком 1944 был подписан указ Правительства СССР о прекращении призыва в Советскую Армию осетин, как наиболее пострадавших количественно. Из одного только села Кадгарон на фронт ушло несколько полков, а вернулась рота. Однажды, в Советской Армии, одновременно, было несколько командующих военными округами, осетин по национальности (!)
«Они сами между собой никак не разберутся»
«Что опять не поделили эти горцы?»
Примерно так, поморщившись, лепетали горбачевские партийные функционеры. В 1990-м эти, с позволения сказать, идеологи, оставили за бортом самое главное - то, что осетины (скифы-сарматы-аланы)– единственные стратегические единоверцы России на Кавказе, провоевали плечом к плечу с русскими все войны, начиная от хазар, Чингисхана, Батыя, Тимура, заканчивая Шамилем и Гитлером. Впрочем, как рассказывал один мой высокопоставленный товарищ, работавший в ту пору в органах - потоки почтовых бумажных пакетов в столицу, набитых деньгами из Назрани, в то время являлись куда более весомым аргументом для кремлевских продажных функционеров.
В марте 1975 года лауреата Государственной премии им. Т. Г. Шевченко Галины Никифоровны Кальченко не стало. Павел Семенович сразу же позвонил в Москву. Я тогда учился в 10-м классе и помню звучание его голоса в телефонной трубке. В момент звонка из Киева дома стояла тишина, а я рылся в книжных полках, стоявших в холле нашей квартиры, рядом с телефоном.
- Виктор, ты не представляешь. Гали больше нет. Как же тяжело от этой потери… голос его сбивался. – Ты подъедешь? – с горечью спрашивал он отца. Почувствовав что-то неладное в интонации Павла Семеновича, отец спросил по-осетински: - В чем еще дело, рассказывай?
- Никто из родственников Галины и её друзей не попытался даже просто подойти ко мне, поддержать меня.… Все же знали, как я её любил! Соболезнуют детям, но не мне. Перед детьми стыдно…– Голос генерала задрожал.
- Не переживай, Паша. Приди в себя и жди моего прилёта.
- Виктор, спасибо.
Решение у отца, с круглым отличием, закончившим до войны физмат, и даже в преклонном возрасте «щелкающего» интегральными уравнениями, созрело со скоростью компьютерного процессора. Необходимо сказать, что в любой обстановке он всегда принимал решения, даже самые сложные, без особой оглядки по сторонам. Порой они были авантюрными и крутыми, но всегда изящными и остроумными.
Так, он как-то подсел в «чайку» к Начальнику Генерального Штаба Огаркову Н.В. с целью подписать распоряжение об утверждении в штатном составе Сухопутных Войск должности начальника ПВО дивизии. Сказал удивленному маршалу, пытающемуся сесть в салон, что готов идти под трибунал, но из машины не выйдет, пока не убедит его в существующей необходимости. И, ведь, убедил! Не было возможности донести идею на большом совещании – удалось в машине. Умница Огарков просмотрел выкладки, выслушал, пожурил, но и подписал, как говорится «на коленке».
Нет, это не означало того, что какое-то решение могло быть не взвешенным. Наоборот. Просто отец, еще до института, учась и тяжело работая в родном Дигорском ущелье, уже был действительно потрясающем аналитиком и человеком действия. Да, он таким родился! Кроме того, он никогда не боялся ответственности.
Не трудно догадаться какие мысли роились в его голове.
Сидя в кабинете на Фрунзенской, прикуривая одну сигарету от другой, он, одновременно, по линиям специальной связи выходил на генералов-земляков, проходящих службу на бескрайних просторах СССР. Говорил, естественно, по-осетински. Кратко и по существу излагал суть проблемы. На другом конце молча, слушали, изредка о чем-то переспрашивая, соглашаясь. Авторитет отца был безукоризненный.
14 марта 1975 года из подмосковного аэродрома Чкаловский в Киев, в аэропорт Жуляны вылетел военно-транспортный самолет Ан-24 на борту, которого находилось 18 пассажиров, не считая членов экипажа. Спустя два часа в центре Киева, у дома, где проживал Билаонов с супругой, появилась необычная процессия. Из подъехавших машин, которые предоставил для встречи гостей из Москвы командующий Киевским Военным округом, стали выходить генералы: командующие военными округами, армий, корпусов и дивизий, управленцы.… На груди у каждого полный иконостас, от количества звезд и лампас рябило в глазах. Поглядеть на это необычное для сугубо гражданского и культурного района Киева, вышли жильцы соседних домов. Многие из них только сейчас узнали о прощании со знаменитой художницей.
Каждый из генералов, подходя к Павлу Семеновичу, обнимая и пожимая руку, говорил полагающееся в таких случаях осетинское «рухсаг у» или же «рохсаг уо» (в зависимости от диалекта - соболезнование по усопшему). Потом соболезновали детям. Творческое и партийное окружение Кальченко онемевшие от такого нашествия с интересом смотрело на своего зятя. Сомневаюсь, что в этот момент кто-то из них вспомнил, как командир стрелкового полка 2-го Украинского Фронта П. С. Билаонов, освобождая украинскую землю в Битве за Днепр, проявив высочайший героизм, был ранен и получил звание Героя Советского Союза.
Тем не менее, задуманный «генеральский эффект» сработал на сто. Думаю, что это было не менее, а даже более важно для детей Павла Семеновича.
По-моему Ленин говорил, что национализм представляет собой защитную функцию малых наций на шовинизм большой. Данная трактовка была лишь отчасти справедлива в СССР, но не актуальна уже сегодня. В современной России все поменялось. Русские не имеют того, что было бы необходимо для возрождения и укрепления главной образующей нации – государственной поддержки. Ведь государство сегодня представлено людьми, в основном очень далёкими от России, её этноса, истории и традиций. Ностальгические слезки, правящих в России «россиян», посвящены Лондону и Ницце, и даже не Рублевке, где они иногда ночуют, а тем более не Уралу, Кавказу или Сибири. Их дорогая и напыщенная любовь к русской нефти, бане и черной икре не делает их русскими.
Но особенно отвратителен человек, по тем или иным причинам маскирующий свою национальную принадлежность. Эта категория с удовольствием, в зависимости от ситуации, облачается в косоворотки, черкески, халаты... Обожает проводить «Русские Марши», вести дебаты о будущем России, о роли русской культуры и этноса..., играет в кинокартинах Сталина и русских царей (видимо испытывая особое, понятное только им удовольствие обладания образами ими же убиенных или отравленных), вещает нравоучения, укутавшись в монашеские рясы.
Сегодня, сталкивая лбами представителей разных народов, снабжая всем необходимым, для убийства друг друга, подогревая этнические споры, конфликты, и войны, интервентская власть олигархов создала себе комфортные условия для дальнейшего обогащения за счёт страны, в которой она на данный момент весело проживает. Но это уже другая история.
Ответом на заданный себе ранее вопрос и заканчиваю довольно витиеватое повествование о том, как однажды, в далеком 1975 году в Киеве встретились 18 генералов-осетин.
Больше в этом составе их уже никто и никогда не собрал.
Вот, такая была история.
2012г.