Только после того, как я вышел на улицу, осознал, что снова всё не так.
В квартире было поспокойнее и хоть слышался уже шум в ушах и голова слегка кружилась, но я полагал, что это неотпустившая сонливость утра и ментальное бремя домашних дел. Вот я допью кофе и дверные косяки приобретут четкость, и холодильник уймет свой рык, и пол перестанет быть остро-ледяным. Я глотнул еще кофе, вздохнул облегченно, замечая , как мой план исцеления начинает исполняться. Сидел и наблюдал, как медленно растворяется пар, валивший из чайника с кипятком, как по неровной амплитуде и будто под музыку квартирных шумов кружит огромная муха. Мозг успокаивался и затихал. Приятная нега. Вот-вот она наступит. Я знал, что должна наступить. Я верил...
Но мерзкий телефонный звонок выдернул меня из пучины затягивающей мирности и мне пришлось, оставив недопитый кофе , мчаться вниз за пакетом с документами. Чёрт бы побрал эти документы! Как только свеже-влажный воздух попал в мои ноздри, как только слух уловил чириканье птах и приветствие возившихся у подъезда стариков, как только я увидел серое небо с тонкой проволокой солнечного затемненного света... я понял, что снова всё не так.
Я осознал, что это не дверные косяки там, дома, теряли чёткость. Это снова терял чёткость и разрушался этот физический мир, моё детище, созданное немыслимыми усилиями и верой.
Это невыносимо, снова, в который раз видеть, как дома вокруг разбираются на части пазла и уменьшаются прямо на глазах, пока не обращаются светлыми частицами, которые видно, лишь пока на них падает солнечный луч. Подобно пылинкам на чердаке от тонкой линии карманного фонарика. Луч исчезает, и вместе с ним исчезают дома. То же самое происходит с деревьями, горами, людьми, птицами... Нет! Только не это! Всё вокруг рассыпается и растворяется в воздухе. Я вспоминаю тех, кто так дорог для меня в этом мире. Как хочется верить, что они остались, что не исчезли как всё. Но, я не могу верить. У меня нет сил на это. Кажется я теряю воспоминания разрушенного мира и обретаю прежние, истинные, неизменные. Снова... Опять...
Пожалуйста! Хватаюсь за последнюю струну, всё ещё пытаясь удержаться и удержать. Я стою на равнине из воды. И есть только они: водная и небесная гладь. Это единственное... выбившийся из сил пытаюсь сохранить хоть их. Стараюсь снова нарисовать в воображении птицу, и дерево... Но! Я — слабый бог. Мой мир умер. И я ..я так хочу умереть с ним! Но не могу. И проваливаюсь под воду, обессиленный и изнеможденный. Тону. Меня нет. Нет тела, нет души, нет голоса. Нет времени. Нет ничего.
Я открываю глаза и вижу тьму, она живая. Такое чувство, что я нахожусь внутри огромной живой твари. А может быть, это не так. Может быть , я и есть эта тварь. И это не плохо, потому что я вновь обретаю возможность чувствовать и пульсировать, и слышать. И..молиться... Да, молиться... себе самому, ибо нет бога и дьявола сильнее, чем те, которых создал я сам. Чувствую как начинаю гореть, будто огненная лава вдруг потекла в жилах вместо крови, повергая все на пути течения в сплошное пожарище. И я снова сгораю.
Это моё проклятие. Всегда тонуть, гореть, но существовать.
Вдыхаю запах гари и улыбаюсь.
Я уже знаю, что будет дальше.