Случилось это некоторое время тому назад, даты точно я не помню. Во время валютного кризиса 2011 года мы с ребятами поехали в Москву, на стройку, чтобы заработать денег на содержание семей и выплату кредитов за жилье. (Для тех, кто не знает, тогда белорусский рубль обвалился в три раза, а средняя зарплата по стране сократилась до уровня двух сотен долларов США).
Многие тогда бросили свои дома, хозяйства, оставили семьи и подались за длинным рублем в Россию. Среди них был и я. Понятное дело, что ничего хорошего в этом не было, никто не хотел покидать Родину, но обстоятельства на тот момент сложились против нас. Наши знакомые в России, работали в основном водителями, строителями и обслуживающим персоналом на всяких авто мойках и складах. Зарабатывали по российским меркам не так уж много, но на выплату кредитов и содержание семей хватало. Чем нас и подкупили.
Поэтому, заранее договорившись с работодателем, мы приобрели билеты на поезд и поехали в Москву. И первое, что бросилось глаза при въезде в столицу России, так это старые советские железобетонные заборы с надписями “Чурки домой, ебашьте черных, ешьте черных” и так далее. Весь маршрут до Белорусского вокзала я наблюдал изображения нацистских свастик всевозможных форм и размеров. Складывалось ощущение, будто я въезжаю в столицу нацистского государства. Помнится, мне еще в голову закралась мысль, ведь поезда идут с Запада, откуда там взяться вышеупомянутым людям?
На вокзале меня так же шокировали неимоверные толпы людей, грязь, суета и очень тяжелый свинцовый воздух. У нас уже был точный адрес работодателя. Стройка находилась на окраине Москвы. Перед тем как спуститься в метро, мы скушали курицу гриль, после которой у меня очень сильно разболелся живот. При спуске на станцию меня постоянно толкали бегущие вниз люди, отчего становилось только хуже. А внизу было так душно, что я не выдержал и вытошнил курицу прямо на рельсы. Из-за чего получил множество нелестных комментариев.
Наша дорога лежала в район Чертаново - Северное. Именно там находилась заветная стройка, где мы должны были проработать, вероятно, или до окончания строительства или до окончания кризиса в Беларуси. Первое что бросилось в глаза в микрорайоне, так это группы, так называемых футбольных фанатов. Я не уверен, но возможно, это были именно они. Бритые, здоровые, немного подпитые с волчьим надменным взглядом. И это не считая многочисленных представителей южных народов, снующих туда сюда, продающих всякие овощи и фрукты.
Полиция в Москве, видимо, сразу вычисляет приезжих. Поэтому всегда очень пристально вглядывается в людей. Более того, всегда спрашивает документы. У нас на тот момент, были билеты. Поэтому официально нас не трогали. Лишь проверяли. Видимо, поэтому взятки сразу по приезду в столицу мы никому не дали. Но морально были готовы к такому повороту событий.
Сама стройка, находилась где-то на отшибе, там возводили многоэтажное жилое здание. Мы подошли, постучали в ворота. Нам открыл охранник. Мы сказали, что приехали на работу и что мы договорились с хозяином. Показали распечатанное по электронной почте приглашение. После вошли на территорию объекта. Первое, что меня удивило, это огромное количество рабочих из азиатских республик, а так же фактически ручной труд.
Нас с коллегами поселили в так называемом общежитии - бараке, воздвигнутом прямо на стройке. В нем был один туалет, один душ, некоторое количество многоярусных кроватей и тумбочки. Все это напоминало обычную армейскую казарму. Работали мы по десять часов в день и в любую погоду. Первое время, отношение казалось нормальным. Но за ворота нас старались не выпускать, мотивируя это тем, что приезжих здесь не любят, даже не смотря на то, что мы белорусы. Нужно отметить, что прораб наш был очень психованный, срывался по поводу и без, но в основном на таджиках, которые вечно что-то роняли или не так копали.
Однажды мой коллега, Виталик вышел за сигаретами, примерно в одиннадцать часов вечера. Назад вернулся, весь в грязи с разбитым носом и сломанной рукой. Рассказал, что возле ворот его встретили трое, назвали его чуркой со стройки и нанесли несколько ударов бейсбольной битой. После чего он потерял сознание и еле дополз до объекта. Скорая к нам так и не приехала. В итоге, Виталика лечила жена вьетнамца жившего с нами в общежитии. Она наложила ему шину, сделала бинтовые повязки, и смотрела за ним, пока он отходил. Жене Виталик просил ничего не говорить. Мол, нечего ей знать таких подробностей, переживать будет. Хозяин же, отказался платить больничный, объяснив все просто, что если нет работы, то нет и денег.
Когда Виталик более – менее поправился, он приступил к работе вместе с нами, но в один из дней, с крана сорвалась бетонная плита и раздавила его. Здесь – то и начались наши проблемы. Не скорую, не полицию, хозяин вызывать не стал. Вечером он просто собрал останки и вместе с окровавленной землей и увез их со стройки в неизвестном направлении. В этом ему помогали бесправные таджики.
В тот же день, когда Виталик погиб у нас пропали личные вещи и документы. У нас исчезла даже одежда. Все это происходило в октябре, уже шли сильные дожди. Пока мы пытались выяснить, в чем дело, неожиданно в общежитие вошли четверо здоровых ребят в кожаных куртках, скрутили нас и вывели на улицу. Там надели наручники и без объяснений усадили в Газель. При попытке задать вопрос, куда нас везут, били с локтя в голову или нос. Это оказались полицейские, прикрывавшие стройку.
Они отвезли нас в какой-то лес, поставили на колени и начали избивать. Били, как могли и от души. Я лишился передних зубов. Они заставили нас поставить подписи на нескольких чистых листах бумаги. И сказали, если мы вернемся и кому-то что-то расскажем, то на нас повесят умышленное убийство. Затем они еще раз избили нас и оставили в лесу под дождем.
Уже смеркалось. Из одежды на нас были только трусы и майки. Мой друг Сережа, не смог подняться. Он харкал кровью в мокрую землю. Я попытался его перевернуть на спину. Но он лишь дернулся в судороге, после чего изо рта пошла пена с кровью, и он перестал дышать. Я не смог откачать его. Голый, босой, облитый кровью, с переломом руки и в полном отчаянии, я брел по лесу, натыкаясь на преграды из старых пней и бурьяна.
Когда совсем стемнело, я ощутил, что вышел на проселочную дорогу. Все остальное помнится, как в бреду. Помню что лишь каким-то чудом, бубня старую молитву, я добрался до трассы. Вывалившись на дорогу, в районе знака деревня Озерки, где и провалялся в кювете до самого утра.
Утро было тяжелым, содрогаясь от холода и боли, я ничего не понимал. Единственным моим желанием было во чтобы то ни стало вернуться домой. В рассветной дымке, трясясь от холода и боли, вдали я увидел моргающие аварийные маячки. Спотыкаясь по обочине, я доплелся до них. Это оказался МАЗ с белорусскими номерами. Я обрадовался так, что после нескольких шагов вперед, потерял сознание. Остальное смутно помню.
Откачал меня водитель Валера. Большой веселый мужик лет сорока. Подыхая от неимоверной боли, я ему рассказал свою историю. На что он лишь покачал головой. Он перебинтовал мне руку как мог, предварительно наложив шину из досок от овощных ящиков. А чтобы меня не нашла полиция, он спрятал меня внутри прицепа, за коробками с грузом. Когда мы отъехали на приличное расстояние от Москвы, к сумеркам, он остановился. Затем, так, чтобы другие не видели, помог мне выйти и завел в Мотель. Там я отмылся и еще раз перебинтовал руку. Валера дал мне свои вещи, чтобы я выглядел прилично. После чего мы выпили бутылку водки, покушали и легли спать.
Утром, когда я проснулся, Валера сказал, что возможно меня ищет полиция, поэтому через КПП на границе мне ехать опасно и придется переходить границу через лес, в обход. Он дал мне новые резиновые сапоги, которые купил в магазине по соседству. В Красной Горке, на границе с Беларусью он высадил меня и сказал в каком направлении нужно идти. К вечеру того же дня, пройдя деревню Кисели я петлей вышел на трассу М1 Минск – Москва уже на территории Беларуси. После чего был задержан, нашей милицией и доставлен в РУВД, а затем в больницу. Прошу установить мою личность, потому что многое я вообще не помню.
8 ноября 2011 года. Имени и фамилии не помню.