А серча-те, настояшщи, лючкие!
- «Зетёт мине торёлку подарил, вокурат бабилей – восемисят годов исполнилосе, каку ето малировану-то?
Шщо-то ты, здря-то баёшь, дефка, ковды нечо не понимашь в торёлках-те. Них, вонде, на мосту полон залавок. Ишщо от мужика, Миколоньки, осталисе. Дику уш порато харапужон да неловкой пьяной-то, был покойничок. Розъеритче, бывало, дакэть фся посуда со стола улетит, поневоле жолезну дёржала. На стекляну-то, в колхозе, денёк не наробисе.
Дак в етой-те торёлке порато уш шибко много телевизеров-те. Да мине нечо лишка не надобе боле, ковды выгледела нову программу. Уш тамока, порато дельны песёнки-те поют. Да така група есь, а как зовётче – не могу, толку дать. Офсё остарела, боле некаково ума-то нету.
Включила первоёт раз, дак думаю, чого жо ето вот напоют-то молоденьки-те робятки. У нонешной-те молодёжи песни-те незнамо каки и поютче-то. Одно слово, минут пять, троят да троят в песне-то, бат боле бы троили, акеть язык-от, порато пристанёт, до мозолей нёго дотроят, болько будёт, опухнёт весь. Хотела уш выключить, да столь душещипательно запели, да так в мою-то, старушачью, душу въехали. Дроли смолоду ек-то не лащилисе да не баяли и не пели песён-те. Одны только матюкасты орали, то уш не порато баско.
Тутока и села, на деван-то, заревела стара дикуша-то. О, ишко-ты, сколь порато слёзы-те близко стали, чуть, чого не так да не едак и за****рила старуха.
Челой час мурыжил ортистов-те ведущой-то. Ведь ведущому по телехфону отовсюль звонят, и хвалят робят-те. Всяки вопросы задавал, да порато-то не прислушиваласе о чём баяли. Только песни нихны слушала. Три парня, а поют-то уш столь голосисто да душевно. Фсё-то в душе переворочают, еким тёплом оволокут, шщо и поплачёшь, да поревёшь вдосталь. Фсю жизь вспомнишь, а тамоки вспоминать-то нечого. Дак уш столь плясовиты, годны до потолка выскочить. Которой, с кудёрышками-те, дак на фсём играт, на чом можно. Ишко ты, как взял в руки гармонь-то да начал на плащиках-те выщипывать. Уш тутока миня фсю охолодило а по спине мурашки заползали. А он, голубанушко, играт да играт, наяриват. Душа-то моя стала отходить, оттаивать. И тако тёпло стало, а спокой-то, и радось больша-пребольша. Ак как жо тут не станёшь ихны-те песни слушать!
Другой, маленько повыше, тожо дельно запеват. В серёдке есь третьёй, дак тожо поёт с нима. Акеть и сряда-то добра, костюмы-те дорогящи да баскящи. Оболоклисе форсисто да и поют дику порато уш голосисто, вережают душеньку-то старушачью , порато шибко. О, да уш ети певчи, голобанушки еки баски да присталисты, молодчи робята!
Ишко-ты молоды, робята-те, а серчо-то настояшщо, живО, лючкоё!
Фото из интернета.