Моразм восьмой. Люди и звери

               
                ВЕСНА В НЬЮ-ДЖЕРСИ.

     Раннее утро в весеннем Нью-Джерси, Garden State’e. Солнце только-только взошло, воздух по выражению поэта «чист и свеж, как поцелуй ребёнка».
Меня будит гомон птиц , не в меру всполошившихся спозаранку. Выхожу на свою ежеутреннюю прогулку по асфальтовой дорожке, вьющейся по абрису моего lake в Menlо Park’e. Людей на озере ещё нет- в отличие от Природы они любят спать подольше.
Зато вся птичья рать проснулась и энергично занялась своими утренними делами . Деликатные серые уточки и зеленоватые красавцы селезни попарно устроили игровую разминку на воде, всколыхнув утреннюю гладь озера. Толстые и вальяжные канадские гуси разбрелись по окружным лужайкам в поисках хлеба насущного.
Перед там, как разойтись кто-куда, гуси совершают ритуальный обряд почему-то именно на асфальте той дорожки, где пролегает мой путь. Поэтому, чтобы не попасть (в буквальном смысле) в неприятность, начинаю совершать зигзагообразные движения, отдалённо напоминающие телодвижения в гигантском слаломе.
     Уклоняясь от очередного «препятствия», натыкаюсь на пару гусей. Могучий гусак, очевидно, защищая честь дородной гусыни, вытянув свою шею и грозно шипя, хватает меня за правую лодыжку. Взвизгнув от боли, шарахаюсь в сторону и натыкаюсь на другого гуся, который с орлиным криком взлетает перед моим носом, одновременно взлохматив могучим крылом мою « причёску». Испуганно оглядываюсь по сторонам-не заметил ли кто –нибудь моего конфликта с птицей: за это здесь положен семидесятидолларовый штраф...
     ...После второго круга весь перепачканный и ощипанный схожу с дистанции, трусливо прижимаясь к береговой оградке. Рассевшиеся на парапете чайки встречают меня угрожающе раскрытыми клювами и, словно торговки на рыбном базаре Привоза, истошно орут вослед что-то обидное, может даже и неприличное.
         «Плям!!»- хватаюсь за голову: по лысине растекается спущенный свыше “ massage” от пролетающей довольно высоко птицы. Надо сказать, что с питанием у пернатых здесь проблем нет, равно, как и с пищеварением, так что падающиие согласно закону всемирного тяготения капли весьма увесисты и ощутимы. Что же касается счастливой приметы, то статистика пока этого не подтвердила.
         Вздрагиваю от неожиданности: дорогу перебегает заяц. В отсутствие в благословенной Америке таких привычных глазу бродячих чёрных кошек считаю дурной приметой , когда дорогу перебегает серый заяц. Местные, конечно,меньше-не то, чтобы союзных зайцев, но даже и кошек, но тут их такое множество... Вероятно от этого и многочисленные неприятности у иммигрантской братии!
       Пора возвращаться домой. Путь мой пролегает мимо соседского дома, где по утрам во дворе прогуливается мордастый ротвейлер. Встречает меня он львиным рыком. Поднявшись на задних лапах, с пастью зависшей в проёме между штакетинами, с передними лапами, ухватившими торец забора, он напоминает амбала с поднятыми над головой кулаками, собирающегося выдать мне хорошую трёпку...
 Торопливо прохожу опасную зону. Занесенный в Красную Книгу соседский кот в собачьм ошейнике, окинув меня беглым презрительным взглядом, понимая свою уникальность и исключительность, величественно шествует навстречу по двору .
       …Рано утром на лужайку back-yard’a за нашими appartment’aми выходит семейство диких коз.Они укоризненно смотрят на меня, помятого и всклокоченного после вчерашнего возлияния. Где ему, козлу, понять, каково было мне накануне после того, как меня выругал босс, а жена назвала полудурком?!
Забредающий частенько сюда пятнистый опоссум каждый раз делает ревизию выставленных на крыльцо по старой совковой привычке не помещающихся в холодильнике продуктов, после чего определённая часть их бесследно исчезает...
Здесь же на back-yard’e растёт деревцо шелковицы-любимого моего лакомства со времени полуголодного детства. Всё лето я с вожделением смотрел на зреющие, наливающиеся сладкой живительной влагой ягоды, предвкушая удовольствие от их потребления... Тщетно! Когда ягоды созрели до своего оптимального состояния, на бедное дерево произошло нашествие белок и канадских гусей. Штук двадцать беличьих особей разбрелись по веткам шелковицы и, интенсивно раскачивая крону, в течении получаса очистили её от ягод. Падавшие на землю самые спелые экземпляры ловко, почти на лету подхватывались откуда не возьмись подоспевшим стадом гусей. Спустя некоторое время я грустно стоял у разграбленного дерева, отложив пир желудка по меньшей мере на год...
        Смотрю на всех этих зверей, раскованных и непринуждённых в своём общении с природой и сравниваю их с собой, таким неуклюжим и нескладным, забитым и затурканным жизненными передрягами. На память приходят слова поэта:- «Как ты могла, природа –мать, такого олуха создать!!»
Впрочем, я отвлёкся-речь, в конечном счёте, не обо мне...
                Братья наши меньшие!
Будьте милосердны и уважительны к своему большему брату: не пачкайте до неприличия асфальт, по которому после трудов праведных прогуливается родственник. Не хватайте его своими цепкими клювами за икро-ножные мышцы., не ругайте последними собачьими словами.
Не сбрасывайте на наши причёски и лысины увесистые капли с высоты птичьего полёта, ибо нет оснований утверждать, что даже полный ушат птичьего помёта , вылитый на голову человека, способен принести ему счастье.
Не пугайте его , перебегая дорожку перед самым носом прохожего, не смотрите так сердито, даже если он малость и перебрал накануне.
Не будите его своим гомоном ранним утром, когда так хочется поспать лишний часок.
         Помните, человек -  тоже скотина и ему, как и всем вам, всегда нехватает добра, ласки и снисхождения…