Великий поэт - манометр народного духа, живое вращение, биение, дрожание и зашкал его стрелки, а более мелкие стихотворцы, - свистки на клапанах сброса и естественный рокот выходящего газа из щелей и пробоин.
На эту метафору меня навел, как ни странно, Мандельштам - не физик Леонид Исаакович - которому совершенно напрасно не присудили Нобелевскую премию за открытие комбинационного рассеяния света на кристаллах, - а его младший тезка, Осип Эмилиевич, тоже, кстати, достойный Нобелевской премии поэт, с его известной и полной горечи фразой о «ворованном воздухе».
Попробуем довести эту метафору до полноты, тогда сразу станет ясно, кто есть кто.
Представим себе огромный котел с некоторым флюидом сложного состава, не то газом, не то жидкостью, с примесями и неоднородностями, со склонностью к фазовым переходам - в твердое состояние, либо в состояние типа геля,с повышенной вязкостью, либо даже в сверхтекучее, летучее, либо и вовсе в чистый пар, благорастворение воздухов, а то и во взрывоопасное рабочее тело паровой машины. Флюид сложен по составу и живет своей жизнью. Котел тоже странной формы, он латанный-перелатанный, с шлюзовыми камерами, достройками, переборками, локальной клепкой и пайкой и следами ударов снаружи и изнутри.
Вокруг бегают инженеры, что-то латают; а у главного манометра стоят задумавшись особо посвященные персоны - мыслители, задача которых отслеживать,прогнозировать и корректировать процессы в котле. Дело в том, что главный манометр отражает обобщенным образом состояние котла в данный момент, фундаментальные процессы в их интегральном выражении. Есть конечно каморки и переборки с падением давления и мелкими манометрами, отражающими локальные и частные процессы, но все эти процессы так и ли иначе фиксируются главным манометром.
А есть у котла и клапана, работающие по не всегда понятному принципу, через которые иногда происходит сброс давления. Котел также может и взорваться как целое, если мыслители-ученые не уследят и не направят бригаду инженеров на своевременную починку, либо если кто диверсию учинит, поменяет втихаря инструкции или устроит саботаж. Однако из-за своего сложного устройства котел при взрыве, теряя основное давление через разрывы оболочки, выходит из строя, во-первых, не сразу - мощь флюидных процессов велика и флюид долго вырывается в окружающую среду, так что главный манометр не обнуляется мгновенно, а еще долго пульсирует; во-вторых, переборки удерживают флюид в мелких отделах котла, которые могут зажить своей отдельной жизнь, а их мелкие манометры приобретут локально статус главных, но их показания - уже гораздо более частное и менее интересное дело.
Такова метафора народа (флюида), государства (сложноструктурированного котла с его причиндалами), правителей-идеологов – наблюдателей за биениями, стуками и шипами, инженеров-чиновников.
На основе этой метафоры, под великим поэтом я хотел бы понимать властителя дум, который естественным образом, подчиняясь внутренним ритмам своего поэтического дарования, которое - через жизнь и человеческую судьбу поэта становится, да простится мне такое сравнение, манометром народного духа и его ритмов, как мерных и гармоничных, так и сбойных, раненых, шоковых, кровоточных, как может быть раненым и дырявым тело народа, попавшего в историческую переделку.
Великий поэт – это обобщенные отзвуки и суть целого. К поэтам неправильно причислять только стихотворцев. Гагарин, как властитель дум, отразивший в своей судьбе коренные чаяния народа, на мой взгляд, был поэтом, не как фигура официальная, а именно наперекор образу. Кто мог бы быть аналогом Есенина в 1960-е? Уж точно не занудливые и многословные поэты шестидесятники, а Гагарин с его единственным стихотворением «Поехали!»
Главными манометрами в России были, на мой взгляд, Пушкин, Лермонтов, Некрасов,<...>, Блок, Есенин, Гагарин, <...>, дальше не знаю. После Гагарина приходит некий коллективный Рубцов? Может быть, но энергетика не та, не есенинская, не гагаринская. Слабоваты.
Заминка между Некрасовым и Блоком. Кого вставить? Не Надсон ли? Но тоже энергетика слабовата.
Кстати о поэзии в науке: статьи Л.Д. Ландау и некоторых других ярких физиков читаются как эссе, а то и стихи в прозе с очень мощной энергетикой. Это виртуозы слова, несомненные поэты. Но о физиках как скрытых поэтах и прозаиках, может быть, будет особый разговор.