Маргаритка

I

Был шестой час. Поезд опоздал, и, когда объявили о его прибытии, все пассажиры, устав-шие от утомительного ожидания, ринулись на перрон. Рита встала со скамьи, взяв дорожную сумку и чемодан, направилась к предполагаемому месту остановки вагона. Вдруг в толпе мелькнуло знакомое лицо... "Сема!.. — Ритино сердце екнуло и опустилось вниз. — Нет, это не он..." Горечь разочарования комком подступила к горлу. Тот, кого Рита приняла за Сему, оказался лишь студентом-проводником того вагона, в который она купила билет.
Устроившись на нижней полке, Рита прилегла. Ей было не по себе. Перед глазами явственно возникла страшная картина: лежащая на боку "Ява", и Сема в луже крови... "Ох, что это я?.. — вздрогнула Рита. — Нет, нет, нет, все хорошо". Рита, стараясь отогнать мрачные мысли, окинула взглядом попутчиков: пожилая семейная пара – оба невысокого роста, и молодой человек лет два-дцати пяти. Встретившись с его изучающим взглядом, Рита прикрыла глаза.
...По вагону двигался высокий светловолосый парень. Остановившись возле Риты, он протянул к ней руки.
— Маргаритка, прости меня, пожалуйста. Я не смог... Я очень спешил... Я знаю, что ты ждала меня... Не проклинай меня, милая... Как я буду теперь без тебя? Извини, я виноват перед тобою. Прости... если сможешь. Мне плохо без тебя. Я спешил, как мог, но не успел, только не надо слез, не плачь... Не успел, Маргаритка, не успел, милая...
Рита открыла мокрые от слез глаза оттого, что к ее плечу кто-то прикоснулся.
— Что с вами? Вам плохо? — спросил проводник, склонившись над ней.
Рита отрицательно покачала головой и молча вытерла полотенцем слезы. Она не могла понять своих чувств. Словно наваждение, ее преследовало видение случившегося несчастья.
"Как больно рвать... Почему мое сердце не хочет смириться? Почему... — снова и снова спрашивала себя Рита. — Он обманул меня, а я не хочу с этим соглашаться... До последнего момента надеялась, что он догонит меня, остановит, не даст уехать! И сейчас я ищу оправдание тому, что Сема так и не появился на вокзале... Какая же я наивная!" Рита тяжело вздохнула и, повернувшись на живот, обхватила подушку руками. За окном в сумерках медленно проплывали поля и перелески, а на душе было неспокойно. Все происшедшее недавно следовало за ней, память оставила ей все до мельчайших подробностей. Неужели на всю жизнь?

— Маргаритка, опять ты опоздала, — виновато улыбаясь и показывая на часы, сказал Сема. — Уже без пятнадцати восемь.
— Извини, я не нарочно, — озорно блеснули ее глаза в очках. — Коров только в семь при-гнали. Пока дошла… Ну ты сам понимать должен.
— Ладно, не оправдывайся, — шутливо пригрозил пальцем он. — Всегда ты так. Тебе бы лишь помучить меня...
Сема завел отцовский мотоцикл и, показав ей жестом "садись", сел сам. Минут через десять они были на их любимой лесной полянке. Рита, сняв шлем, удивленно посмотрела на него.
— Зачем ты привез меня сюда?
— Поговорить надо, — он ласково обнял ее за плечи. — Маргаритка, давай поженимся?
— Давай, если не шутишь!.. — засмеявшись, сказала Рита.
— Я серьезно.
— А я – нет?..
Сема широко улыбнувшись, наклонился к ней и, поцеловав ее в губы, сказал:
— Тогда мои родители в эту субботу придут к вам.
Рита заглянула ему в глаза.
— А к чему такая спешка?
— Ну как?.. — опешил он. — Мы же уже давно с тобой встречаемся, любим друг друга. Или ты опять мне голову морочишь?
— Нет просто боюсь я, Сема. Я такая счастливая с тобой, что сама себе не верю. Мне кажется, что если об этом узнает кто-то еще, то все может исчезнуть, испариться как дым...
— Маргаритка, не выдумывай, пожалуйста, для себя страшилок. Наша жизнь и без этого очень сложна, а мы ее еще больше накручиваем, притягивая, как магнитом, трудности.
Рита смотрела на любимого человека: серые Семины глаза излучали нежность и тепло. Она до-верчиво прижалась к его телу, пахнущему свежескошенной травой.
— Хорошо, — Рита спрятала лицо на его груди. — Если ты этого хочешь, я согласна.
Сема удивленно отстранился от Риты и посмотрел на нее так, будто видел впервые:
— Слушай, что-то я тебя никак не пойму... Вроде ты меня водишь за нос. Я-то давно хочу на тебе жениться. Никогда не скрывал этого. А вот ты, — он никак не мог подобрать подходящего слова, — ты... ты всячески оттягиваешь момент, когда все должны узнать о том, что мы любим друг друга. Это по твоей прихоти мы до сих пор встречаемся тайком, а не по моей! Я не знаю, не понимаю, зачем из этого делать жуткую тайну?
— А зачем это знать всем? Хватит и того, что мы знаем... — простодушно ответила Рита. — Я боюсь, что нам никогда не быть вместе, никогда.
— Маргаритка, это может случиться лишь в том случае, если ты сама этого не захочешь! Нам никто не сможет помешать, слышишь? Никто! — Сема снова прижал ее к себе. — Я не позволю это сделать никому! И потом, я говорил с мамой... — Рита насторожилась. Сема, почувствовав ее напряжение, улыбнулся. — Да что ты прямо, как струна, натянулась?.. Она очень обрадовалась. Ты ей нравишься. Пожалуйста, успокойся...
Рита облегченно вздохнула, подумав, что Семе все равно не понять ее страхов.
В субботу она ничего не сказала родителям. Как обычно, убралась в доме: вымыла полы, поста-вила в вазочку букет свежих цветов. Поправив оконный тюль, Рита в последний раз окинула взглядом зал и, удовлетворившись сделанным, пошла на кухню готовить ужин. Переделав все дела, она была больше не в силах оставаться дома. Родители пошли мыться в баню, и она просто сбежала из дома к приходу сватов. Сердце то останавливалось, то бешено колотилось, ее кидало то в жар, то в холод... Она боялась. Боялась поверить в то, что должно было произойти. Умом Рита сознавала, что надо предупредить родителей, но не было решимости. Она чувствовала и вела себя, как напроказивший ребенок, который боялся неотвратимого наказания... На лавочке возле дома с двумя соседскими девочками-первоклашками сидела ее четырехлетняя племянница. Дочку на лето привез Ритин старший брат Сергей, живущий в Подмосковье. Рита подошла к ней.
— Оля, скажи бабушке с дедушкой, что я пошла к Зое.
— Ладно, скажу, — Оля посмотрела на тетю и помахала ей в ответ ручонкой.
Зоя была Ритиной подругой, они учились вместе в одном классе. Многие недоумевали: как эти две совершенно разные по характеру девушки могли дружить? Зоя – полная противоположность Риты, – бойкая, излишне самоуверенная, можно сказать даже, что разбитная девица. Несмотря на это и на довольно заурядную внешность, Зоя привлекала к себе парней. Иначе вокруг нее не вилось бы столько ребят, и она не меняла бы своих кавалеров, как перчатки. Рита – застенчивая скромница-шатенка. Миловидная, с серо-зелеными глазами. Лицо почти не тронуто косметикой. Во всяком случае, она пользовалась ею не так заметно, как Зоя. Рита лишь недавно отрезала роскошную косу и никак не могла привыкнуть к незатейливой новой прическе – волосам, сколотым заколками на голове. Мягкие локоны волнистыми прядями спадали на белую шею. Обе девушки были среднего роста, стройные и загорелые. Но Ритина внешность выгодно отличалась от Зоиной, и подруга это знала. Может, поэтому Зоя вела себя особенно импульсивно, когда они были вместе. В этот вечер они вместе пошли в кино. Когда в темноте открылась дверь в зале деревенского клуба и в дверном проеме показалась Семина фигура, Ритино сердце екнуло.
— Ой, Семен пришел!.. — прямо в ухо зашептала Зоя, толкнув Риту в бок. — Соизволил явиться!
Сема оглядел темный зал. На него стали кричать, прося закрыть дверь. Он, не обращая внимания, видимо увидев Риту, направился к ней.
— Что же ты не дождалась?.. Пошли... — в его голосе слышался упрек.
Вся пунцовая Рита вышла в фойе. Следом выскочила Зоя.
— Куда это ты потащил Ритку? — Зоя зашипела на Сему. — Никуда она с тобой не пойдет!
— Зоя, успокойся, пожалуйста, — запинаясь, проговорила Рита. — Я... я тебе не говорила. Мы с Семой решили пожениться!
Эта фраза произвела на Зою ошеломляющее действие. Она застыла, недоуменно переводя взгляд с Риты на Сему и обратно. Пока подруга переваривала услышанное, Сема с Ритой исчезли на улице.
Все дальнейшее закрутилось в бешеном темпе. Сваты договорились о дне свадьбы, о чисто сим-волической сумме выкупа и приданом, бесповоротно пропили счастливую невесту. Наутро вся деревня уже знала новость: Семен Кутарлев женится на Рите Стрельцовой. Деревенские бабки передавали эту весть друг другу.
Не спавшая всю ночь Зоя пришла к подруге вся хмурая.
— Подруга называется, — с обидой выговорила Зоя, — ничего мне не говорила и втихаря, за моей спиной, встречалась с моим женихом!
Рита удивленно посмотрела на подругу:
— Слушай то, что Сема тебя пару раз проводил до дому несколько лет назад, это вовсе не зна-чит, что он твой жених!
— Да-а? А мы ведь целовались и все прочее!.. — язвительно заявила Зоя. — Я же тебе го-ворила! Ты мне такую свинью подложила, Ритка, ввек тебе не прощу!
— Я у Семы спрашивала, он мне сказал, что у вас ничего не было, — Рита опустила глаза, ей было жутко неловко.
— Врет он! Все ребята такие, соврут и дорого не возьмут! — Зоя зло топнула ногой. — Я его выведу на чистую воду!
— А я верю Семе! Верю... Извини, но ты сама во всем виновата! Кто-нибудь тебя проводит – ты уже и мечтаешь о нем, — тихо произнесла Рита. — Нельзя же так.
— А как можно, как? Как ты? — Зоя с негодованием посмотрела на подругу. — Я тебе это, Ритка, не прощу! Ни за что на свете!
Хлопнула дверь. Рита печально смотрела вслед... Зоя ей все уши прожужжала с тех пор о том, как Сема три года назад проводил ее с танцев. И как на какой-то свадьбе, выпив немного лишнего, целовался с ней. Но тогда Зоя тоже перебрала и нагло увязалась за Семой. Рита собственными глазами видела, как подвыпившая подружка липла к парню. После они исчезли из Ритиного поля зрения. Но с той свадьбы Сема перестал бывать и на танцах, и в кино. Он вообще уехал и вернулся только в прошлом году. Рита встретила Сему в райцентре, она тогда поехала туда по делам библиотеки и зашла в универмаг, где с ним и столкнулась. Сема предложил довезти ее до дома, и, так как автобус должен был быть лишь через час, Рита согласилась. Следующая встреча состоялась в библиотеке, где Рита работала. Сема сам признался потом, что книга стала лишь поводом для встречи. Дальше – больше. Они стали встречаться. Встречаться тайком, ибо Рита, зная свою подругу, не хотела огласки. Зоя еще со школьных лет влюблялась только в тех, кто так или иначе начинал симпатизировать Рите. В результате Рита жертвенно и безропотно уступала ребят подруге. Так и повелось: парень приглашал на танец Риту, а провожал в результате Зою. Потому что, увидев Зоин откровенный взгляд на Ритиного партнера, Рита все понимала без слов. И уже на другой день обреченно слушала Зоины откровения. Дожив до двадцатидвухлетия, Рита поняла, что если так будет продолжаться и дальше, то ей придется всю жизнь страдать одной. Тем более, что Сема был ее первой и тайной любовью.
Сема учился вместе с Ритиным братом Сергеем и часто бывал у них. Сергей много фотографи-ровал: свой класс и друзей-приятелей. Так что в альбоме Стрельцовых находилось немало Семиных фотографий, и Зоя постепенно выпросила несколько штук у подружки. Это было сущей пыткой для Риты. Зоя постоянно давила на больную мозоль. "Может, — думала Рита, — я как-то внешне выдаю себя? А Зоя, читая эмоции на моем лице, как на листе бумаги, нарочно ведет речь о Семе?" За годы их совместного общения Рита научилась сдержанности чувств и всегда старалась держать себя под контролем. И, когда Зоя "садилась" на свой "любимый конек", Рите ничего не оставалось делать, как слушать. Она была во всем предана Зое, никогда и ни в чем не перечила, но когда поняла, что Сема неравнодушен именно к ней, Рите, то тут она не могла заставить себя и дальше приносить в жертву. Почему она не может быть с любимым человеком, если любовь взаимна? Только из-за того, что его же любит подруга?.. Да, но эта подруга, твердя про горячую любовь к Семе, одновременно крутит направо и налево! Почему же Рита должна упускать свой шанс? Помучившись сомнениями пару месяцев, Рита решила быть самостоятельной и счастливой. Как бы там ни было, а у нее своя жизнь и взгляды на нее!
Приготовления к свадьбе шли полным ходом. Сема купил кольца, заказали белое платье... Рите казалось, что она самый счастливый человек на свете! Душа ее летала в поднебесье, забыв обо всем на свете. За неделю до регистрации Зоя пришла к подруге.
— Прости меня за те слова, Рита, — подруга виновато заглядывала в ее глаза. — Дура я набитая! Нашла из-за кого рвать дружбу... Пожалуйста, прости.
— Да ладно тебе, Зоя, я уже все забыла и не держу зла на тебя! — Рита отвела глаза боясь, что та прочтет в них недоверие. — Тебя тоже понять можно...
Зоя улыбнулась.
— Ты завтра вечером свободна?
— А что ты хотела?.. — вопросом на вопрос ответила Рита.
— У меня родители завтра уезжают к бабушке, я хотела пригласить тебя к себе, с ночевкой...
— Хорошо, я приду...
Вечером другого дня Рита, предупредив родителей, что будет ночевать у Зои, пошла к подруге. Стояла августовская прохлада, сумерки сгущались. Она открыла калитку: дверь в дом была не за-перта, и Рита вошла туда, но Зои нигде не было. Сев на диван, Рита в который раз оглядела знако-мую комнату. Диван, на котором она сидела, стоял напротив входной двери, направо была средних размеров печь, а сбоку – старенький буфет. Далее стоял небольшой обеденный стол с клетчатой скатеркой и стульями по бокам. Налево – стеклянные двери в зал, а рядом дверь в Зоину комнату. Зоины родители только десять лет назад отстроили этот дом, сложенный из белого кирпича, он заметно выделялся на улице, состоящей из деревянных изб. В ожидании подруги Рита задремала и открыла глаза от шума возни и негромкого Зоиного голоса.
— Тихо, тихо... не торопись!.. Вот дурашка... — послышался приглушенный счастливый смех и звук затяжного поцелуя.
— Какая же ты горячая!.. — произнес до боли знакомый голос. Рита вся напряглась, ее будто окатили ледяной водой. Она вскочила с дивана и, нащупав выключатель, нажала на клавишу.
Перед Ритой предстала ужасная картина. Лохматая Зоя с бесстыдно раскрытой грудью и задран-ным подолом, открывающим ее черные кружевные трусики, и разгоряченный Сема, сгорающий от желания. В момент, когда в комнате загорелся свет, Сема резко повернул голову в Ритину сторону и, увидев свою невесту, приглушенно застонал... Рита пулей выскочила из дома подруги и побежала прочь. Прочь от увиденного. Гулким эхом отдавалось в ее мозгу: "Какая же ты горячая!.. какая же ты горячая... горячая..."
На рассвете Рита очнулась на заветной полянке... Она прибежала сюда ночью и, уткнувшись лицом в траву, проревела до тех пор, пока не забылась. Непонимающе Рита обвела глазами деревья, кустарники, ощупала рукой траву. Она села и близоруко прищурив глаза стала искать очки. Надела их на опухший от горьких слез нос. Нужно было идти домой. А ей так не хотелось никого видеть и слышать. Ей хотелось уснуть и больше не просыпаться, умереть, исчезнуть, бесследно испариться...
"Что же я скажу родителям, что?! — Рита ужаснулась, — Как же мне теперь тут жить, видя каждый день довольно улыбающееся лицо Зои с победным блеском в глазах и Сему... Что же ты наделал, зачем?.. Боже, помоги ж мне, помоги найти выход из создавшейся ситуации, помоги." Слезы вновь нескончаемым потоком полились из ее глаз.
Открыв дверь дома и зайдя на веранду, где она спала вместе с Олей, Рита села на старенький диван. Его круглый валик был обтянут плюшевым чехольчиком, а высокая дерматиновая обивка приятно холодила спину. Взгляд упал на племянницу: та, раскинув худенькие ручонки, безмятежно спала сном ангела. Рита встала и подошла к кроватке Оли, поправила на ней про-стынку и, вынув из старинного сундука подушку, прилегла на диван. Солнце уже вовсю царило на утреннем небосклоне...
За завтраком Рита сообщила родителям, что свадьбы не будет. Отец поперхнулся, а мать встре-воженно посмотрела на дочь.
— Что случилось-то?.. — одновременно произнесли они.
— Ничего! — Рита, стараясь сохранять спокойствие, отпила чай из чашки. — Просто я поняла, что мы с ним совершенно разные люди!..
— А куда ты смотрела до сговора, дочка?.. Стыд-то какой, что люди-то скажут!
— А что люди? Мама, не им жить с ним, а мне!..
Отец отложил вилку и серьезно посмотрел на дочь:
— Слушай, это ведь тебе не в куклы играть! О чем раньше ты думала?.. Зачем соглашалась? Я-то не подозревал, что моя дочь такая ветреная!.. Нет уж. Раз тебя мы, Маргарита, пропили и приглашения разосланы, значит и свадьбы отменять не будем! Стерпится, слюбится!..
Рита подняла глаза на отца:
— Я за Сему – не выйду!..
— Еще как выйдешь! Ты что, думаешь, с тобой шутки шутили, когда о свадьбе договарива-лись?.. Все уже готово, все! Сколько всего на это ушло!.. А ты: "свадьбы не будет, не выйду"! Раньше надо было думать, раньше! Через пять дней свадьба, а она видите ли, только поняла, что они с женихом разные люди! Не пороли тебя в детстве!..
— Не пойду я за него! Не пой-ду!.. Понятно? — Рита выскочила из-за стола и пулей метнулась на веранду, еле сдерживая слезы.
Через мгновение на веранде появилась мать. Обняв плачущую дочь за плечи, она спросила:
— Дочка, что произошло?..
— Ничего.
— Нет, я же вижу, что ты какая-то не такая...
— Ничего мама не случилось. Просто, свадьбы не будет.
И Рита горько расплакалась. Мать прижала ее к себе и как в детстве начала гладить дочь по го-лове.
— Ну-ну, успокойся, дочка, успокойся, ну не хочешь выходить за него замуж, что ж теперь, неволить не будем. Только объясни все толком. Причина-то какая? Ты же такая счастливая ходила!..
Рита еще сильнее разревелась. На веранду заглянул недовольный отец. Мать знаками велела ему уйти, и тот исчез так и не замеченный дочерью...
Выговорившись, Рита почувствовала себя чуточку легче.
— Мама, уеду я отсюда...
— Куда же ты хочешь?..
— Не знаю... Куда-нибудь подальше... Не могу я тут оставаться, после всего случившегося...
— Да... Но стыдно должно быть не тебе, а этому поросенку!.. И этой вертихвостке!..
— Мама, я сама тут виновата... поверила Семе. А Зойка говорила мне...
Тут в коридоре хлопнула входная дверь, и на пороге веранды появился Сема. Рита повернула голову.
— Здравствуйте!.. Тетя Зина, мне надо поговорить с Маргариткой...
Мать сурово посмотрела на жениха дочери:
— Да, вам есть о чем поговорить!.. — и, поджав губы, вышла.
— Зачем пришел? — Рита встала с дивана. — Нам не о чем с тобой говорить. Все и так ясно без слов!
Сема весь внутренне сжался, растерянный его взгляд скользил по беззащитной Ритиной фи-гурке.
— Маргаритка, прости меня, все не так, как ты думаешь, не так!.. — последние слова он почти что выкрикнул.
Рита подошла к нему и, сняв с пальца обручальное кольцо, сунула в нагрудный карман его ру-башки.
— Все. Считай, что между нами ничего не было! Я больше не хочу видеть тебя!..
— Но, Маргаритка, я...
— Хватит!.. — резко перебила она его. — Убирайся из моей жизни!.. Ненавижу тебя, слы-шишь, ненавижу!..
Рита вытолкала пытающегося сопротивляться парня за порог веранды и захлопнула дверь.
— Выслушай меня, пожалуйста! Умоляю тебя, Маргаритка... — Сема встал перед закрытой две-рью на колени. — Не гони меня, выслушай...
Тут на пороге дома появились родители Риты. Увидев их, Сема встал и с виноватым видом произнес:
— Поговорите с ней, дядя Женя, пожалуйста, пусть она хоть выслушает меня...
Отец Риты, скрестив руки на груди, тихо произнес:
— Семен, тут все без слов ясно! Надо было прежде думать головой, а не мягким местом! Извини, но ты сам во всем виноват! Не трожь мою дочь! Ты нанес ей рану, и, боюсь, нескоро она оправится от нее. Тебе лучше уйти...
Хлопнула дверь, и стало тихо-тихо.

Рита вышла из вагона на перрон и оглянулась в надежде увидеть лицо брата. В это время к ней подошел высокий статный мужчина лет тридцати.
— Простите, вы – Рита?
— Да… — удивилась она. — А что вы хотели?..
— Меня попросили вас встретить ваш брат Сергей.
— Где же он сам?
— Не смог он. Директор загрузил его работой. Сами понимаете, с начальством лучше не спо-рить, — он, улыбнувшись, взял из ее рук чемодан. — Ах, да! Я ведь не представился. Меня зовут Стас, я сосед вашего брата. Ну, пойдемте…
Всю дорогу Рита молчала. Стас искоса поглядывал на нее и несколько раз пытался разговорить спутницу, но она отвечала односложно. Отчаявшись, он произнес:
— Вы неразговорчивы… Ваш брат – полная противоположность вам…
Рита задумчиво посмотрела на него и, улыбнувшись, сказала:
— Что вы, мы с ним одинаковы. Просто настроение у меня не то…
— Бывает… Но я надеюсь, у нас еще будет возможность пообщаться?
Рита неопределенно пожала плечами. Она и сама не знала, как долго пробудет у брата. Вполне могло быть и так, что через пару дней ринется обратно домой. А может, останется тут и найдет работу. Кто знает, что ожидает через минуту, через час, завтра… Жизнь такая непредсказуемая штука.

II

Мотоцикл занесло на крутом повороте, а навстречу выехал тяжелый КАМаз… Последнее, что мелькнуло в голове у Семы, это: "…все, не успел!.. " Очнулся он уже в больнице. Белый потолок, такие же стены и окно, в которое заглядывало послеполуденное солнце. В палате было еще четыре кровати, на которых лежали и сидели больные. Голова гудела, как трансформаторная будка, и Сема, еле ворочая непослушным языком, попытался спросить: "что произошло?", но у него ничего не получилось из-за туго перевязанного подбородка.
Парень с соседней койки, увидев Семины открытые глаза, обрадованно произнес:
— Мужики!.. Новенький очнулся!.. Надо Васильевне сообщить.
— Ну, вот и хорошо, вот и ладненько!.. — проговорил пожилой мужчина с перевязанной ру-кой, вставая с постели. — Сейчас я ей скажу…
Дверь за ним закрылась, а к Семе подошел седовласый сухонький старичок.
— Ты в рубашке родился! Все кости целы, а царапины до свадьбы заживут! Видать, Бог тебя уберег от большой беды.
У Семы сжалось сердце, он все вспомнил. "Свадьбы-то теперь не будет! Как же я такое допу-стил, как?.." И по его лицу поползла гримаса отчаяния. Тут дверь в палату распахнулась, и на пороге появился подросток на костылях.
Подойдя к своей кровати, он сел и, поставив у стены вспомогательные средства передвижения, недовольно пробурчал:
— Скоро на мне живого места не останется, всего истыкали…
— Терпи!.. И не ной. Другие же терпят!.. — сказал парень с соседней койки.
— Правильно!.. — поддержал парня сухонький старичок. — Недаром же говорят: "Бог терпел и нам велел"… Зато потом будет все отлично!
— Это говорить хорошо!.. — пробормотал подросток. — А у меня конца-края не видно ле-чению. Врачиха-то обрадовала, что кость срастается плохо.
— Ничего, сынок, с Божьей помощью все образуется…
Сема смотрел и не видел, слушал и не слышал того, что творилось в палате. Его мысли обрати-лись к тому, что он натворил.

Они с Сергеем учились в одном классе. Вначале Сема относился к Рите как к сестренке друга. Общение шло без особых эмоций. Деловая, в меру серьезная девчушка. Симпатичная. Уже после службы в армии Сема увидел это, с удивлением отметив, что во всей округе нет второй такой, как Рита. Неосознанно он припоминал то, какой она была в те годы, когда Сема не уделял ей должного внимания. Оказалось, что все это крепко засело в его памяти. Может, еще тогда на чисто подсознательном уровне он питал к ней симпатию, что впоследствии дало такие обильные всходы.
В одно мгновение все их мимолетные разговоры и часовые сидения в домашней "фотолаборатории" приобрели совершенно иной смысл, иное значение. Сема бесконечно прокручивал в уме кадры прошедших лет, восстанавливая в памяти недостающие звенья. Чувство нарастало как снежный ком, грозя со временем превратиться в ураган безответной любви, и он решил уехать из родных мест. Тем более, что Сема совершил по пьяни одну глупость, последствия которой аукнулись теперь, по прошествии стольких лет.
На одной свадьбе Сема пригласил танцевать Риту, которая была приглашена невестой. Они славно поговорили, танцуя. Рита вела себя естественно и непринужденно. Но когда Сема пригласил ее во второй раз, она решительно отказалась.
— А ты пригласи лучше меня!.. — озорно блеснули Зоины глаза. — У нас с тобой лучше полу-чится. — И, вцепившись в его руку, утащила Сему от Риты в танцевальный круг.
Целый вечер он крутился возле Риты, пытался завязать с ней разговор, но Зоя, как пиявка, при-сосалась к нему, и никакая сила ее не могла оторвать. В конце концов Сема плюнул на все и набрался, как последний алкаш, не отдавая отчета своим действиям. Утром он проснулся на сеновале в объятиях вышеупомянутой Зои.
— Проснулся, Семочка? — Зоин голос зазвучал счастливо и уверенно.
Он недоуменно посмотрел на нее, смутно припоминая ход событий.
— Послушай, мы…  — он снова посмотрел на Зою и замотал головой, словно пытаясь избавиться от наваждения.
Зоя улыбнулась:
— Ну да, ты был таким неистовым, таким страстным, что я не смогла удержать себя в рамках дозволенного…
Сема в ужасе схватился за голову, которую с каждой минутой стягивало будто обручем от боли.
— Эх, Семочка, говорила я тебе, что будет жуткое похмелье… Перебрал ты вчера лишку. Ну ничего, до свадьбы заживет!
— Ты чью свадьбу имеешь в виду?.. — тупо спросил он. — Свою? Я не знал, что ты выходишь замуж.
— Нашу, Семочка, нашу…
Сема непонимающе смотрел на нее.
— Зоя, а ты не ошиблась адресом? Ты что-то путаешь… Я пока еще не собираюсь жениться. Ра-но… Мне еще надо крепко встать на ноги, не буду же я сидеть со своей женой на родительской шее.
— Хорошо, я подожду. Я тебя не тороплю, Семочка.
Зоя смотрела на него так, как смотрит удав на кролика, готовый проглотить его целиком… Сема почувствовал, что влип окончательно и обратного хода уже нет.
— Слушай, Зоя. Мы с тобой почти не знаем друг друга, и я должен предупредить тебя, что у меня очень скверный характер…
— Я тоже не сахар!.. — невозмутимо произнесла она. — У нас еще будет время получше уз-нать друг друга. Будет…
Поняв, что Зоя одна из тех женщин, которые просто так не отстанут, Сема решил уехать в Вор-куту на шахту, где и проработал несколько лет.
Вернувшись в родные края, он случайно столкнулся с Ритой. С этой-то встречи Сема решитель-но пошел в наступление, не желая мириться с тем, что она не с ним. Все было как нельзя лучше, до недавнего времени. Они стали встречаться. Правда почему-то тайком, так как Рита не хотела, чтоб об этом кто-то знал. В деревне такие нравы, что стоит только парню пару раз проводить до дому девушку, то сразу же про это начинали судачить. Деревенские кумушки так усердно перемывают косточки, что невольно призадумаешься, прежде чем с кем-то пройдешься по улице. Так что Сема не возражал против романтических и тайных встреч. В себе он никогда не сомневался. Но Рита… Она для него настоящая загадка: оставаясь открытой со всех сторон, Рита таила в себе столько всего, что казалось, и жизни не хватит узнать ее до конца. Их серьезные разговоры вдруг переходили в шутливую форму, а шутки принимали такой оборот, что Сема порой озабочено замолкал, переваривая в себе услышанное. Только после объявления помолвки он внутренне успокоился, так как все было решено и все знали о предстоящей свадьбе.
 Поздним вечером возле дома Сему окликнули. Из-под ветлы на свет от фонаря на столбе вы-шла Зоя.
— Ты что тут делаешь?.. — удивился Сема.
— Тебя жду… — подошла к нему ближе Зоя.
— Зачем?
— А затем, что нам надо поговорить.
— О чем?..
— Не прикидывайся, пожалуйста, дурачком… Ты все хорошо понял, — Зоя обняла Сему за шею. — Все ты прекрасно понял.
Сема попытался освободиться от Зоиных рук.
— А вот этого-то и не надо!
— Почему?.. — спросила Зоя, снова обняв парня за шею. — Или ты боишься, что твоя ненаглядная невеста увидит?
— Слушай, перестань валять дурака!.. — он раздраженно с силой оторвал кольцо Зоиных рук. — Говорить нам с тобой не о чем! Все и так яснее ясного: мы с Маргариткой женимся, и тебе давно бы пора смириться с этим фактом!
Зоя отступила от него на шаг:
— Ты с такой легкостью забыл все, что между нами было?..
— А собственно говоря, что между нами было-то? — Сема злобно посмотрел на Зою. — Лично я что-то не припомню, что объяснялся тебе в любви и предлагал выйти за меня замуж!
— Семочка, видно ты забыл нашу ночку на сеновале?! — Зоя снова попыталась обнять отталкивающего ее парня. — Нам тогда было так хорошо! А если это узнает твоя Маргаритка? Я ведь могу ей все рассказать…
— Ну и рассказывай! — Сема разозлился. — Ты что, думаешь, что раз ты шантажируешь меня то я, бросив любимую, женюсь на тебе? Неужели ты до такой степени глупа и наивна?
— Я люблю тебя, Семочка. Мы с тобой будем счастливы. На кой черт тебе далась эта Ритка? — Зоя невозмутимо продолжала попытки прильнуть к яростно отталкивающему ее Семе. — Она найдет другого, вот увидишь. Она тебя не любит так, как люблю тебя я, Семочка!
Сема, взбесившись от Зоиной настырности, отпрыгнул от девушки и сорвался на крик:
— Да пойми ты, что не люблю я тебя! Не люблю! И ты мне никогда не нравилась! Понятно? А переспал я тогда с тобой по пьяни! Дураком был!
Зоя стояла, съежившись в комок. Вдруг из ее глаз потекли слезы…
— Хорошо. А мне теперь что делать?.. Что?.. Я же люблю тебя…
— А мне наплевать на это! Я тебя не люблю! — Сема внезапно успокоился. А когда посмотрел на жалкую Зоину фигурку и увидел ручьем потекшие из ее крашеных глаз слезы, его сердце коль-нула жалость. — Пойми ты, Зоя, что насильно мил не будешь! Мы оба тогда совершили глупость. Оба. И я виновен в этом не меньше, чем ты. Но я люблю Маргаритку, а не тебя. И причем, давно. Очень давно. Уже тогда я был без памяти в нее влюблен. Понимаешь? Если ты и вправду любишь, если тебе знакомо это чувство, то ты должна понять меня, должна.
Зоя смотрела на Сему и, как рыба, хватала ртом воздух, пытаясь справиться с рвущимися из груди рыданиями. Сема резко развернулся и пошел к калитке, говоря себе, что он все сделал правильно, что лучше сразу так, без жалости! Иначе она снова будет питать иллюзии на его счет.
Уже возле калитки он услышал, как она тихо сказала:
— Хорошо. Я согласна. Если ты так сильно любишь Ритку, женись на ней. Но я прошу тебя, дай мне свыкнуться с этой мыслью… Я же не могу враз переделать себя…
Сема обернулся и недоуменно спросил:
— Я не понял, что ты от меня-то хочешь?
Девушка молча смотрела ему в глаза. Сему вдруг словно обдало жаром и, как туманом, обволокло, он почувствовал себя очень странно. Его сознание стало раздваиваться. В голове молниеносно пронеслось, что не будь он сейчас с Маргариткой, то может, и воспользовался бы этим случаем… "А кто об этом узнает-то? Ведь Зоя сама," — не понимая того, что он делает, Сема приблизился к Зоиному лицу и пересохшими губами произнес:
— Что ты задумала?.. Я этого не хочу, — и тут язык перестал его слушаться, а мысли стали сумбурно прыгать.
Зоя взяла Семину руку и потянула его за собой. Он внезапно стал безвольным и похожим на тряпичную куклу. Все дальнейшее происходило как во сне. Ему, еще пытавшемуся сознанием воспротивиться грубому желанию своего тела, оказалась не по силам эта борьба. Омут Зоиных глаз бесповоротно затянул в свой поток. Откуда-то со стороны Сема слышал далекий голос Зои, говоривший о себе и своих чувствах и желаниях, уговаривающий подарить ей на прощанье жен-ское счастье.
— Я тебя больше ни о чем не попрошу. …Об этом никто не узнает, никто…
Наутро Сема был разбит, раздавлен происшедшим. Явь была сродни кошмарно-сладкому сну. Мысленно проклиная себя на все лады, он вспоминал события ночи. И в тоже время, ему хотелось снова ощутить себя падающим в пропасть женских чар. "Где она всему этому научилась?.. — про-неслось в его голове. — Она любую шлюху за пояс заткнет"…
Раздвоившееся сознание ставило парня в тупик, заставляя вновь и вновь переживать смешанные чувства. Он не мог понять себя: почему он не смог удержаться, ведь он любит Риту. Это было похоже на мистику, но Сема никогда не верил в подобное. Зоя для него ничего не значила, почему же он изменил своей любви? Может, оттого, что у него давно не было женщины? А Зоя его провоцировала. …Во всяком случае, ему не хотелось думать о том, что может случиться, если невеста обо всем узнает.
— Будем надеяться, что пронесет!.. — сам себе сказал Сема. — Эту-то неделю как-нибудь пере-живем, а там…
Сема зажмурился. Свадьба не за горами. Братишка вон только и знает, что подкалывает его. Говорит, что пропал для общества парень. Мол, свою свободу меняешь на женский диктат. Придет время поймет сам, что жизнь без любимого человека теряет весь смысл. За свои двадцать семь лет Сема немало повидал в жизни и хорошего и плохого. Но именно теперь, когда он женится на Ри-те, он счастлив. Но измена вызвала чувство вины и позднее раскаяние. Вечером у калитки Сему снова встретила Зоя.
— А я – за тобой…
— Слушай, я не… — начал было Сема, но, упершись взглядом в ее глаза, он осекся. — Что ты хочешь от меня?
Зоя улыбнулась:
— А чего ты так напрягся?.. Боишься, что я тебя изнасилую?
Обескураженный ее прямолинейностью, Сема промолчал.
— Пойдем пройдемся немного…
— Мне некогда, Зоя. Завтра снова едем в деревню, к тетке. Мы там сруб помогаем рубить.
— Ты сегодня проспал, что ли?
— Нет, но…
— Тогда, пойдем. …Пожалуйста… — ее глаза блеснули, а в голосе послышались слезы. — Прошу тебя… Больше я к тебе и на пушечный выстрел не подойду… Честное слово…
— Обещаешь?.. — недоверчиво спросил Сема, колеблясь.
— Да, обещаю.
Сема нерешительно закрыл калитку, и они медленно пошли вверх по улице, к Зоиному дому. Потом они долго целовались, пока он не завелся, и Зоя потащила его в дом, где и произошла про-клятая сцена разоблачения. Значительно позже до Семы дошло, что Зоя все это подстроила. Тонкий расчет, ничего не скажешь…
Рита не захотела даже выслушать его. Придя от Стрельцовых домой, Сема в раздражении ходил из угла в угол. Его родители еще ничего не знали. Скандала все равно избежать не удалось.
— Оболдуй!.. Ты что, совсем себя не контролируешь уже! Теперь сам разбирайся со всеми при-глашенными, сам… — отец нервно ходил из угла в угол. — Разве так делают? Мы тоже в свое время гуляли, — и понизив голос, добавил: — Но не перед свадьбой же!
В комнату зашла Анна Владимировна, мать Семы.
— Сема, зачем ты нашкодил, зачем? Как же мы теперь в глаза Стрельцовым будем смотреть? Ведь в одной деревне живем, работаем бок о бок, можно сказать. …Надо было вначале разобраться в своих чувствах, а уж потом о свадьбе-то думать и договариваться.
— Не хотел я, чтоб все так получилось! Не хотел! Бес попутал!.. Проклятая Зойка сама меня за-звала! Сама, а я же не железный!
— Мам, Зойка-то, она деваха еще та!.. — братишка вступился за Сему. — Она любого может заморочить.
Анна Владимировна тревожно посмотрела на своего младшего сына-студента:
— А ты откуда знаешь? Неужели, тоже с ней путался?
— Не-ет, ты что… Ребята болтают! Что у меня головы, что ли нет?..
— Чем ты лучше своего брата или отца! — Анна Владимировна недовольно посмотрела на му-жа, Валерия Семеновича. — Мужики своей возможности никогда не упустят!.. Тем более при таких обстоятельствах… Коты мартовские!
— А при чем тут я?.. — возмутился Валерий Семенович. — Это Семка допустил оплошность, а не я…
— Вот-вот, не ты!.. А порода-то одна! Уж будто я не знаю, что ты при каждой удобной возможности налево сворачиваешь…
— Ну, Аннушка, разве ж можно такое говорить?! Ты что?..
Анна Владимировна сверкнула глазами:
— Хватит! Дети выросли, и уж сами начали куролесить! Думаешь, я про твои похождения не знаю? Я тебя, как облупленного, знаю! Только молчала в тряпочку, дети малые были, а то б терпеть не стала…
Валерий Семенович обескураженно захлопал глазами. А сын-студент, не сдержавшись, прыснул в кулак.
— Так что давайте теперь думать, как исправить ситуацию. Сумел все испортить, теперь будь добр, решай!.. — завершила мать Семы, обратившись к молчавшему сыну.
— Маргаритка и слушать меня не хочет, — Сема сидел обхватив голову руками. — Не простит она теперь меня!
— Рита – отрезанный ломоть для тебя, у нее характер в отца. — Валерий Семенович под-твердил слова сына. — Не простит, это точно. Стрельцов сам как-то говорил, мол, Сереге бог не дал его характера, жаловался, что Зинаида избаловала. А вот дочка угодила в него! Крепкий, сказал, характер, твердый.
— Характер у нее нормальный, а вот то, что не простит такое, я и сам отлично понимаю. Она мне верила безгранично… а я?! Соблазнился на пустышку, сам полез в расставленные сети! Болван неотесанный! Дурень! — Сема со злостью вскочил со стула. — Я эту Зойку убью!
Анна Владимировна с испугом посмотрела на сына:
— Ты это серьезно?
— Нет, шучу!.. — буркнул Сема. — Серьезней быть не может!
— Не смей этого делать, слышишь! — мать повысила голос. — Это не выход! Из-за этой деви-цы не хватало еще в тюрьме сидеть!..
— Мать права, Семен! Ни из-за одной бабы не стоит терять свободы…
— Валера!.. — укоризненно покачала головой Анна Владимировна.
А Валерий Семенович невозмутимо продолжил:
— Молодые годы провести за решеткой, это не дело! Пойми, что ты же и останешься в проиг-рыше! Послушайся старших.
— Ритка вон собрала чемоданы и укатила!.. — вставил братишка. — И тебе сейчас лучше уе-хать, пока все не утихнет!
Сема вскинулся:
— Ты не врешь?
— Да я сам видел, как тетя Зина провожала ее. На одиннадцатичасовой автобус…
— Да что ты мне раньше об этом не сказал? — Сема сорвался с места и пулей вылетел из дома.

После выписки из больницы дни тянулись унылой вереницей. Сема впал в апатию и совсем за-пустил себя. Обросший щетиной, неряшливо одетый, он, как приведение, слонялся по дому то и дело натыкаясь на мебельные углы. Ему казалось, что жизнь потеряла всякий смысл… Родители молча переглядывались и качали головой. Больше так продолжаться не могло.
Валерий Семенович, подошел к сыну:
— Мне Стрельцов сказал, что Рита у Сергея, в Подмосковье… Может съездишь, поговоришь? Все-таки надо попробовать еще разок. Встань на колени и все такое… Ну не бессердечная же она, в конце-то концов!
Сема посмотрел на отца тупым взглядом.
— Что ты на меня смотришь? Действовать тебе надо, дей-ство-вать! Понимаешь? — Валерий Семенович встряхнул сына за плечи. — Езжай и оставайся там, устраивайся на работу. Мирись с Ритой, и живите с ней. Мы с матерью благословляем вас…
Сема смотрел на отца, и до него медленно-медленно стал доходить смысл сказанного. Лицо его впервые за эти полтора месяца стало светлеть. Улыбнувшись, Сема сказал:
— Ты прав, папа! Надо действовать! Работы там, в Подмосковье, полно. Это тут невозможно никуда устроиться. И мне надоело мотаться по заработкам, искать. …А там, на месте, все полегче будет. Завтра же поеду! Завтра.
— Вот и хорошо, сынок. Вот и верно. А то смотреть на тебя больно. Мы с матерью и не чаяли вывести тебя из этого состояния.
Все так же улыбаясь, Сема подошел к зеркалу, висевшему на стене в прихожей:
— Ох и рожа у меня!.. Как только вы терпите меня такого!
— Так вот и терпели… — отец улыбнулся. — Ну иди, приведи себя наконец-то в порядок. Хо-дишь тут, как привидение. Думаешь, нам сладко видеть тебя такого?
Однако недолго Сема находился в этом состоянии. Где-то через час после состоявшегося разго-вора отца с сыном к Кутарлевым пришла Зоя с матерью. После злополучной ночи Сема впервые ее видел так близко. Сначала он пришел в негодование. Ему захотелось вышвырнуть ее вон из дома, несмотря на все уважение к Зоиной матери, бывшей сослуживицей Анны Владимировны (они долгое время работали в колхозной бухгалтерии, первая – кассиром, а вторая – бухгалтером). Валерий Семенович еле удержал сына от опрометчивого поступка. Но когда узнал причину их визита, всем им показалось, что прогремел гром среди ясного неба. Худшего сценария развития событий нельзя было и придумать. Зоя ждала ребенка.
— А почему ты уверена, что ребенок мой? — Сема с перекошенным лицом вскочил со стула. — Я не верю, что это мой ребенок! Не ве-рю!
Тут в разговор вступила молчавшая до сих пор Зоина мать:
— Сейчас это просто узнать. Есть экспертиза, суд в установленном порядке…
Сема заметался по залу, как загнанный зверь. Ему показалось, что небо упало на его голову и земля стала уходить из-под ног. Валерий Семенович посмотрел на жену.
— Вы не думайте, мы не рвемся доказывать свою правоту. Но вы поймите и нас. Мы не хотим, чтобы наша дочь стала матерью-одиночкой, — закончила Зоина мать.
— Надо было думать, прежде чем лезть под парней!.. — зло выдохнул из себя Сема. — Или предохраняться, раз любишь такие удовольствия!
— Я не думала, что ты жесток до такой степени!.. — со слезами на глазах, жалостным голосом проговорила Зоя.
— А ты сама-то разве не жестоко поступила со своей подругой и со мной? — Сема посмотрел на мгновение ей в глаза и отвел взгляд. — Если ребенок мой, то я его признаю. Но жениться – увольте, пожалуйста, от этого!
— Как же это так? — Зоина мать возмутилась. — Если речь идет об удовольствиях, то и о предстоящей свадьбе забыть готов, а как скрыть позор, то в кусты прячешься!
— Ни один суд меня не заставит жениться на ней!
— А ты думаешь, что ты будешь нужен Ритке с алиментами? — Зоя вкрадчиво посмотрела на Сему. — Как бы не так!..
— Пусть не буду нужен! Зато не буду видеть ежедневно твою ненавистную рожу!.. — Сема выскочил в прихожую и, схватив куртку, выбежал прочь из дома в ночную темень.
Ему вслед только и донеслось материнское:
— Сема!..
Долго Сема кружил по деревне. В голове билось одно: "Сам во всем виноват, сам и расхлебы-вай!.. Только маленькое существо-то почему должно страдать и быть безотцовщиной?.." Раскаяние, каким бы оно ни было, не вернет любимого человека. Да и как он ей в глаза посмот-рит, как? Ведь он такую свинью подложил. …Вернувшись под утро домой, Сема прошел в комнату и, обессиленный долгими размышлениями, лег в постель. Принятое решение тяжким грузом давило на его плечи, доставляя моральные страдания и отбирая последний проблеск надежды. Наступила пора расплачиваться.

III

Зоя закрыла больничную дверь. Вдохнув полной грудью морозного воздуха, она зажмурилась. Перед ней явственно встало перекошенное злобой Семино лицо. Нетрудно догадаться о его реак-ции, когда узнает, что ребенка уже нет. "Я еще сама по сути дела ребенок, — она улыбнулась. — Я еще не пожила в свое удовольствие! Да и Сема далеко не тот человек, от которого мне хотелось бы иметь ребенка". Зоя посмотрела на припорошенные еще с ночи первым снегом скамьи в небольшом больничном скверике, на рябые от пронизывающего ветра лужи, на немногочисленный народ, спешащий по своим делам. И ей следовало поторопиться. Скоро должен быть рейсовый автобус в деревню. Если она на него опоздает, то придется ночевать тут, в райцентре. Но тогда ее потеряют дома. Зоя никому не сказала, куда и зачем она едет. Так что нервотрепки с домашними избежать не удастся. Правда, у нее есть козырь: со дня свадьбы Сема еще ни одного дня не был трезвым. Кому хочется, чтобы ребенок рос бок о бок с беспробудным пьяницей? Вот и Зоя не хотела. Да и вообще, на кой черт она выскочила за него замуж? На нем одном свет клином сошелся, что ли? Вот уж не думала она, что в замужестве такая скукотища! Без мужа не сметь показываться в клубе!.. И это в конце двадцатого века!.. Надо же, кто эту дурь придумал? Он где-то там налакается, а ты сиди и жди его дома!.. Зоя не хочет мириться с таким положением дел и не будет. Она будет жить по-своему, будет.

Зоины глаза зацепились за объявление: "Магистр белой и черной магии объявляет набор в свою школу, по окончании которой вы сможете помогать не только себе, но и своим близким". Далее шел адрес школы. "Неплохо было бы походить… — промелькнуло в Зоиной голове. — Занятия смогут мне помочь в освоении этого дела". Еще год назад, точно так же, прочитав в газете похожее объявление (правда, там говорилось о заочных курсах гипноза в столице), она отправила туда заявку. Ей прислали учебник, по которому, как там говорилось, она могла познать азы гипноза. Проштудировав книгу от корки до корки, Зоя недоуменно смотрела на приписку в конце: "Теперь вы можете претендовать на диплом об окончании нашей академии, который сможете получить по перечислении некоторой суммы на счет…" далее шли банковские реквизиты. Зоя фыркнула. Неужели все так просто? Упражнения, приведенные в книге несомненно, помогли, но неужели же этой несчастной парой-тройкой цифр и нулей и исчерпы-вается все обучение?.. Забросив несчастную книгу на шкаф, она забыла о ней. И не вспомнила бы до сих пор. О таких школах Зоя была наслышана, они теперь вырастали, как грибы после дождя. Вон Лена, из их бригады, ездила на подобные курсы в область. И нисколько, судя по всему, не жалеет потраченных на это ни денег, ни времени. А чего жалеть? В то время, когда швейный цех, где Зоя работала, находился в вынужденном отпуске по причине того, что не было заказов, Лена вовсю снимала со своих клиентов сглаз и порчу, давно с лихвой окупив затраты на обучение.
— У тебя есть способности, поехали вместе!.. — уговаривала она Зою. — Ведь это так здорово!
— Дурачить людей?.. — улыбнулась Зоя. — Пожалуй. …Но меня так далеко и надолго ро-дители не отпустят. Да и родственников в области у нас нет. Где жить-то я буду?
— Нашла проблему! — Лена невозмутимо продолжила. — Будешь жить со мной, потом – со-чтемся. И к тому же до каких пор ты думаешь держаться за родительский подол? Тебе уже давно за двадцать!..
Зоя тяжело вздохнула. Она была единственным ребенком в семье. С детства ее баловали. Она, можно сказать, не знала слова "нет". А если ей и отказывали, то Зоя любыми средствами старалась добиться желаемого. Она любила быть центром всеобщего внимания. Это так здорово, когда все вокруг крутятся около тебя, любимой, выполняя все капризы. Ее вечно занятые родители считали, что если их чадо хорошо одето и обуто, сытно накормлено и ни в чем не нуждается, то это все, что нужно для жизненного благополучия. А их дом был полной чашей, один из самых зажиточных в деревне. Работая снабженцем на одном из предприятий в райцентре, Зоин отец везде имел знакомства, он знал все ходы и выходы, помогая взаимно всем тем, кто рано или поздно мог оказаться нужным человеком. Все бы было хорошо, но родители боялись отпускать дочь далеко…
— Я-то хоть сейчас готова махнуть куда глаза глядят, да только ты сама об этом моим родичам скажи! Отец мне так и сказал: "Вот выйдешь замуж, тогда и поезжай с мужем туда, куда захочешь!" Они меня даже после школы не пустили учиться в область, к тому же, если я опоздаю с работы, то всех в деревне на уши поставят!..
— Ничего не скажешь – редкий вид! Тяжелый случай у тебя! …Но как ты замуж-то собираешь-ся выходить? — Лена посмотрела на Зою, в ее голосе слышны были иронические нотки. — Таким образом не мудрено и в старых девках остаться, если сидеть в четырех стенах под неусыпным родительским оком!
Зоя усмехнулась:
— Допустим, я вовсе не сижу в четырех стенах. У себя в деревне я могу хоть до утра гулять. Никто ничего мне не сможет сказать. Я бы не сказала, что у меня будут проблемы с замужест-вом…
В этом, конечно, Зоя чуток лукавила. На отсутствие внимания со стороны противоположного пола ей грех жаловаться. Но это все благодаря Рите и личной инициативе. Они с ней были един-ственными девочками в классе на десяток пацанов в деревенской школе, где из-за мало-численности начальные классы учила одновременно одна учительница. Зоя стремилась во всем быть первой, но почему-то все лавры доставались Рите. Ее всегда и везде ставили в пример. И ребята в первую очередь замечали ее, Риту, а не Зою. И Зоя втихую ненавидела подругу, впрочем, она не считала Риту подругой. Это была своеобразная тактика: зная о планах врага номер один, всегда можно предупредить его действия и нейтрализовать. Так что эту своеобразную дружбу Зоя использовала преимущественно в своих корыстных целях.
Зоя всегда с улыбкой вспоминала уловки, которые она пускала в ход, когда на Ритином горизонте кто-то появлялся. В ней начинал играть азарт, дух соперничества: а удастся ли мне на этот раз отбить у нее парня? Как теперь подруга себя поведет, не покажет ли коготки? Чисто спортивный интерес тесно переплетался с моральным удовлетворением: у меня все получилось, и Ритка снова одна. Зоя считала Риту безвольной и мягкой, так как та почему-то с легкостью уступала ей своих ухажеров. И в то же время Рита •серьезная соперница, которая буквально наступала ей на пятки. История с Семой, показала Зое, что она была права. Но вот почему Рита не использовала свой шанс выйти замуж, найти себе парня и устроить судьбу, еще когда училась в областном городе? Девушки тогда виделись лишь по выходным дням, на танцах в клубе, если Рита приезжала домой. Это было ей непонятно. Да и многое Зоя не могла понять в Рите, многое. Да и кто знает, не вернись Рита в родную деревню, под родительское крылышко, может и Зоина судьба сложилась бы иначе?
— А как же ты училась заочно в институте легкой промышленности?.. — вывела Зою из задумчивости Лена. — Или предки тебя на сессию отпускали под конвоем?
— Как же, самолично папаша отсюда до общежития провожал. Да и встречать приезжал, — утвердительно вздохнула Зоя. — Три года я так болванилась, а потом совсем забросила эту учебу. Далась мне она! По сути дела, мне эта учеба без надобности и глубоко безразлична.
— Зря, — пожалела Лена. — Без бумажки ты букашка, а с бумажкой – человек! Это же прописная истина…
— Не-е, я так не считаю. Вон у моих предков за душой только техникумы, а что они хуже дру-гих, что ли живут? — Зоя постучала пальцем по голове. — Лишь бы тут все было в порядке! Тогда в жизни не пропадешь!
Лена согласно кивнула головой и разочарованно вздохнула, отчаявшись уговорить Зою. Впо-следствии нет-нет да и всплывал этот разговор в Зоиной памяти запоздалым сожалением об упу-щенной возможности прикоснуться к неведомому миру. А вот теперь и к ним, в райцентр доехало это своеобразное, по ее мнению, сумасшествие.
Их группа состояла из двадцати человек. Большая часть – женщины, у которых не все в по-рядке со здоровьем своим или же здоровьем близких. Сама Зоя пропускала большую часть лекций мимо ушей, удерживая в памяти лишь то, что так или иначе могло ей пригодиться. Хотя, кто мог дать стопроцентную гарантию, что завтра же у нее все это не вылетит из головы?.. Занятия больше походили на собрания секты и, очень забавно видеть, как взрослые люди вели себя по-детски. В арендованном спортзале на всю мощь гремела музыка африканских тамтамов, а вошедшая в транс группа походила на сборище наркоманов под кайфом. …Ни на секунду не терявшая над собой контроль Зоя словно со стороны наблюдала за массовым психозом. Ничем иным это она не могла назвать.
— Вы чувствуете себя на пике блаженства!.. В ваше тело входит космическая энергия светлых сил, прочищая все ваши чакры!.. — торжественно-монотонный голос так называемого Учителя гулким эхом разносился по залу. — Отныне все вы будете нести людям исцеление от множества недугов, равно как духовных, так и телесных!.. Пред вами открываются врата познания и, ваши знания будут вашей силой!..
Тут музыка начала набирать ритм, и Зоя почувствовала, как ее тело перестало повиноваться со-знанию. Оно стало существовать самостоятельно, паря в невесомости... "Господи, что это?.. — пронеслось в голове у Зои. — Или я начинаю сходить с ума?.. Только, не поддаваться гипнозу! Хотя, интересно…" Ее руки плавно стали подниматься вверх, и, она подобно птице, стала кружить по залу, едва касаясь ногами пола. Широко раскрытыми глазами, Зоя с удивлением смотрела на остальных членов группы, которые так же, как и она, сорвались со своих мест. Зоины глаза вдруг отяжелели и сами собой закрылись. Перед Зоей моментально вырисовалась четкая картинка-силуэт: белесая фигура в балахоне с руками-крыльями, от которых шли разноцветные, то и дело меняющие форму пятна-круги. Зоя попыталась стряхнуть с себя наваждение, но у нее ничего не получилось… Силуэт в балахоне стал описывать затейливые круги. И вдруг все закончилось. Испарилось бесследно. Зое не хотелось открывать глаза, но кто-то извне буквально потребовал от нее это сделать. Прямо перед собой она увидела Учителя.
— Что ты чувствуешь?.. — спросил он у нее.
— Нежелание возвращаться, — прошептала Зоя омертвевшими губами. — Слабость…
— Это пройдет. Важно вовремя остановиться и не переступать невидимую грань. Вы пока ее не чувствуете, а я вас всех научу ее распознавать, — и обернувшись к приходящей в себя группе, взяв Зоину руку в свою, продолжил. — Постарайтесь, как эта девушка, как можно дольше не терять контроля над собой.
Он вывел Зою в центр и приказал остальным окружить ее кольцом. Вслед за этим он протянул в ее сторону руку:
— Смотрите, я посылаю в ее сторону лучи. Они разноцветные и, несут в себе каждый свою ин-формацию… Синий – обезболивает… Зеленый – восстанавливает энергетику, голубой – успокаивая, снимает усталость… Красный, так же как черные и серебристые, мы их называем капельками, сжигают всю отрицательную информацию… Золотистый и белый как бы стабилизирует… Фиолетовый и розовый – это космический кислород, наполняющий вас жизнен-ной силой.
Тут Зоя почувствовала нечто невообразимое. К тыльной стороне ее ладоней нежно прикосну-лось нечто. Это нечто было таким мягким и легким, ласковым, будто маленький котенок потерся. Но это было только похожее ощущение. Зоя удивленно воспринимала происходящее, и ее сознание отказывалось верить.
Не понимая, что с ней происходит, Зоя пробормотала:
— Я почувствовала приятное прикосновение, но теперь у меня такое ощущение, что по мне бе-гает немыслимое количество муравьев…
Учитель молча улыбнулся, делая вид, что продолжает посылать лучи в ее сторону. Через некоторое время он произнес:
— Теперь попробуем все вместе…
Целый месяц Зоя ездила на занятия в райцентр. Когда Учитель вручил ей диплом об окончании его школы первой ступени, он сказал:
— Я советую тебе продолжить обучение. Из тебя может получиться толк. Не бросай это дело, смело иди вперед. …Занимайся, и перед тобой откроются все двери!
Он дал ей свои координаты в области, сказав, что будет рад возможности и дальше обучать ее. …Так что Зоина мечта вроде как сбылась. Однако этого было мало. Ей хотелось научиться одним лишь взглядом управлять людьми, как марионетками. Забавно видеть, как ничего не подозреваю-щий человек неосознанно начинает делать то, что ему не присуще. И одним из таких, на ком Зоя испробовала свои чары, стал Сема. Конечно же, не он был ее первым мужчиной. Зоя рассталась с невинностью в пятнадцатилетнем возрасте и нисколько не жалела об этом. Родители отмечали вульгарность дочери, но смотрели на это сквозь пальцы. Зоина личная жизнь была ее тайной, которая никого не касалась. Тем более, многие ее попросту могли не понять и осудить. Даже Рита считала, что быть до свадьбы с мужчиной – половая распущенность, девичья оплошность, которая могла для самой же девчонки дорого стоить. Если человек допускает в чем-то ошибку, то это ему не простится и об этом будут помнить всю жизнь. Да и жизнь не любит слабых людей. И Зоя с этим полностью согласна. Нельзя никому показывать слабые места. Нельзя быть уязвимой, чтобы тебя никто ни в чем не смог упрекнуть и втоптать в грязь.
Зоя не привыкла считать себя побежденной. Она не любила это чувство. Да и кому понравится, когда ему плюют в душу. Именно так она и расценивала Ритин поступок. Когда поверженная со-перница укатила из деревни, Зоя решила, что ей этого мало. Надо было, чтобы Сема сделал ей предложение. Тогда-то она почувствует себя удовлетворенной. Только не тут-то было!.. Сема вообще не хотел ее видеть! Она почувствовала себя так скверно, что готова была рвать и метать. Но на помощь ей пришла сама матушка-природа. Сообщив родителям новость, которая, понятное дело, никак не обрадовала их, Зоя притаилась. И правильно сделала. Зоя выглядела в этой истории потерпевшей.
Вернувшись с матерью от Кутарлевых ни с чем, хмурая Зоя закрылась у себя комнате. То и дело слышались шаги отца, нервно ходящего по комнате, и недовольный голос матери, которая на все лады бранила Сему и его родителей за то, что они не вправляли мозги сыну. Зоя бросилась в по-стель и спрятала голову под подушку, чтобы ничего не слышать. Ей казалось, что весь мир – против нее, а удача отвернулась... Незаметно для себя Зоя задремала. Не успела она, как ей показалось впасть в забытье, дверь в комнату открылась, и через порог переступил Сема. Зоя, словно ошпаренная, вскочила с кровати.
— Хорошо. Черт с тобой! Распишемся, но свадьбы не будет! — Сема прямо в куртке плюхнул-ся на стул, стоящий возле платяного шкафа недалеко от двери.
— Как это свадьбы не будет?! Что моя дочь хуже других, что ли?! — Зоин отец негодующе по-смотрел на будущего зятя. — Я не позволю единственной дочери выходить замуж втихаря, будто она бесприданница какая!.. Если у тебя средств на свадьбу нет, то у меня, будь спокоен – найдут-ся!
Сема, как ужаленный, чуть ли не подпрыгнул на стуле:
— Дело не в деньгах! Я не хочу лишнего шума!..
— А я хочу!.. Хочу, чтобы все знали, что моя дочь замуж выходит! Замуж!.. — упрямо заявил Зоин отец. — Такой праздник бывает только раз, и я не собираюсь это грандиозное событие прятать от других!.. Не со-би-ра-юсь!
С Зоей от такого крутого поворота событий чуть плохо не стало. Она только молча стояла с круглыми ошалелыми глазами и, как рыба выброшенная на берег, хватала ртом воздух. Ей ка-залось, что она все еще спит, и очень боялась, что вскоре это все исчезнет. …Ведь еще совсем недавно было ощущение полной безнадежности и потерянности, душевного дискомфорта на душе, хотелось выть в полный голос. Но прочь все невзгоды и печали! Она кинулась Семе на шею.
— Я согласна на все, милый!.. — Сема поморщился. — Лишь бы быть только с тобой!
Вопреки желанию Семы, свадьба состоялась пышной. Обошлась она ни много ни мало – в во-семь миллионов. Столько же им дали в конвертах, не считая полученных подарков. Жить молодые стали в доме невесты, так как ее отец даже слышать не хотел о том, чтобы его единственная наследница-дочь ушла из дома. Первое время Зою устраивало все, она ведь добилась желаемого и вышла замуж за того, кого хотела. Однако прошла неделя, и эйфория победы окончательно испарилась…
Устав сидеть дома одна в бесконечном ожидании пропавшего неизвестно где мужа, Зоя собра-лась пойти на танцы. Но не тут-то было!
— Далеко ль собралась, мадам? — Зоин отец взглянул на дочь поверх очков, оторвавшись от чтения газеты.
— В клуб…
— Одна?.. — отец отложил газету.
Зоя утвердительно кивнула головой.
— Без мужа никуда не пойдешь!.. — в его голосе послышались металлические нотки.
— Почему? — Зоя скривила губы. — Сема где-то гуляет, а я должна сидеть дома взаперти? Это же несправедливо!
Отец поднялся со стула и, направившись к телевизору, назидательно сказал:
— Ты дочка теперь замужняя женщина и, чтобы не вызывать лишних людских пересудов, не должна появляться в клубе одна!
— Сема – мужчина, ему все прощается… — вставила сидящая на диване с рукоделием мать. — Так всегда было, есть и, наверное, будет…
Зоя с досады топнула ногой:
— Ну почему, почему, почему мы, женщины, должны быть зависимы от мужчин и народной молвы?! Всю жизнь только и слышишь: "это – нельзя, то – нельзя, туда – не ходи, этого – не де-лай…" И все из-за того, что какой-то достопочтенной бабке захочется почесать язык! Ну и пусть на здоровье чешет, сколько ее душе угодно! Но какое мне дело до нее?! Это моя жизнь, и я вольна с ней делать все, что захочу! Мне плевать на эту сплетницу с высокой колокольни!
Отец покачал головой и включил телевизор. Мать, строго посмотрев на дочь, сказала:
— Тебе я гляжу на всех наплевать! Так нельзя, дочка! Надо все-таки считаться с другими…
— Здрасте!.. Я должна считаться с другими, а кто будет считаться со мной?! Кто? — Зоя сердито поджала губы. — Не хочу и не буду!
— А я вот сейчас сниму ремень и отстегаю тебя, как сидорову козу!.. — отец взялся за брючный ремень. — Ишь ты, чего удумала! Привыкла с детства творить все, что ей вздумается! Ты не в тайге живешь, а в обществе!
— "Общество, общество…" Оно не имеет право лезть в мою личную жизнь! Не имеет! И не хочу я быть под мужским каблуком! Не хочу! Если мужики считают себя пупом земли, то это не значит, что все о них такого мнения!..
Мать укоризненно покачала головой:
— Зо-о-оя!..
— Что Зоя?! Ваша Зоя давно вышла из младенческого возраста! Хватит меня опекать и по-учать! Я взрослый, самостоятельный человек и чихала я на все ваши житейские нормы! Я не хочу прозябать в четырех стенах в ожидании пьяненького мужа!.. Молодость-то одна!
Отец удивленно смотрел на дочь, будто видел ее впервые. Потом ничего не говоря, подошел к ней, взял под локоть и потащил упирающуюся изо всех сил Зою из зала.
— Куда, куда ты меня ведешь, папа?..
Он, открыв дверь дочерниной комнаты, втолкнул ее туда:
— Ты у нас вроде не глупая девочка, посиди и подумай обо всем получше! Может, тогда хоть чуточку повзрослеешь. — И захлопнул дверь.
Зоя со всей силы плюхнулась на кровать. Ну не обидно ли, когда с тобой обращаются как с ре-бенком? Сколько себя она помнила, родители всегда ее поучали, всегда! И даже теперь, после за-мужества, не перестают этого делать! Зоя со злостью стукнула лежащую подушку. До каких же пор это все будет продолжаться?.. Слезы обиды брызнули из глаз. Зоя, уткнувшись в подушку, безутешно расплакалась.

В последнее время перед Зоиными глазами частенько вставал образ Учителя. Черноволосый, широкоскулый, с глубоко посаженными глазами. Ей казалось, будто он пронизывающе смотрит на нее, выворачивая ее душу наизнанку. На занятиях она избегала смотреть ему в глаза, прятала свой взгляд. Но не всегда у  нее это получалось. Зрительный контакт выматывал ее, она не могла объяснить себе причину. Он словно вытягивал из нее всю энергию сопротивления, подавляя ее силу воли и давая взамен нечто неосознанное, тайное и непонятное. Смутным предчувствием сжималось сердце под этим взглядом, заставляя трепетать Зоину душу, которой было уже тесно в оболочке тела. Когда он подходил к ней, брал за руку или ненароком касался Зои, ее тут же обдавало жаром и бросало в неуемную дрожь… "Надо же, — отмечала Зоя, — Можно подумать, что я в него влюблена. …Или же я боюсь той непонятной силы, которой он владеет?.." На этот вопрос она до сих пор не знала ответа.
Теперь, когда Зоя не виделась с Учителем чуть больше полугода, она вдруг отчетливо поняла, что ей не хватает. Эта обывательская жизнь была не по ней. Кому чего, а ей хотелось в жизни чего-то необычного, будоражащего кровь и душу своей заманчивостью и неординарностью. Серые будни, потекшие со дня ее замужества, тоскливо давили на нее безысходностью. Она добилась желаемого, но радость победы прошла, а повелительницей Семиной души Зоя так и не стала. Там беспрекословно царила Рита. Да и не нужна была Зое Семина душа. Получив желаемое, она уже потеряла к нему всякий интерес. А вообще интересовало Зою только то, что на данный момент недосягаемо. Таким образом, Зоя осознала, что ее место не в этой провинциальной деревеньке, а там, где-то очень далеко… Неосознанная тайна и мечта, пусть о недостижимом, звала ее за собой. Куда? Это было известно лишь одному Богу.

IV

Закрыв за собой входную дверь, Рита оглядела прихожую. Все здесь осталось так же, как и около двух лет назад, когда она уезжала из дома. Слева от Риты на стене висело круглое зеркало средних размеров, а напротив стоял самодельный, но сделанный очень аккуратно из полиро-ванных досок шкаф для верхней одежды и обуви. На полу лежала бордовая с темно-зелеными и темно-синими полосами по бокам ковровая дорожка. Справа от Риты находилась дверь на кухню, прямо – зал, а напротив кухни была небольшая комнатка, которую все в их семье называли "детская". Поставив сумку на пол, Рита прошла в зал, который был перегорожен мебельной стенкой на две половины. За стенкой стояли две разделенные друг от друга матерчатой шторкой кровати. Одна из этих кроватей и была Ритиной. Четверо детей Стрельцовых подрастая, занимали по очереди детскую, отдельную комнату. Рита тоже до отъезда спала в детской. Но своей кроватью она по праву считала эту, стоящую за стенкой. Еще в детстве родители ей на день рождения из райцентра привезли купленную кровать.
— Она будет твоим приданным, — сказали родители разбирая железную койку, чтобы на это место поставить новую, деревянную.
А Нина, ее старшая сестра, получившая свою кровать парой лет раньше, сказала:
— Теперь на мою кровать не садись, а то я замучилась поправлять за тобой покрывало!..
Рита улыбнулась детским воспоминаниям. Давно все дети Стрельцовых выросли и разлетелись из родного гнезда. Тридцатилетняя Нина уже двенадцать лет как замужем и живет в соседней де-ревне. Сама Рита, уехав к брату в Подмосковье, по окончании курсов устроилась в одну частную фирму и теперь работает оператором компьютерного набора. Дома остался лишь Проша, вернув-шийся этой весной со службы в армии. Дом, когда-то полный ребятни опустел, оставшись таким же уютным и притягательным для его выросших птенцов. Рита вдохнула запах родных стен и закрыла глаза. …Чуть ли не каждый день ей снилось, как она возвращается, переступает родной порог. Ее всегда тянуло сюда и только страх напоминания об испытанной боли удерживал Риту там, вдали от родного очага.

…Выйдя из магазина, Рита увидела его. Он сидел на лавочке, вальяжно развалившись и за-кинув ногу на ногу, держа в пальцах потухшую папиросу. Небритый, обросший, небрежно одетый и с затуманенным взглядом. …У Риты судорожно сжалось сердце в груди. "Господи, — пронеслось у нее в голове, — как же он запустил себя… К сожалению, не получится пройти незамеченной". И она, вдохнув побольше воздуха, решительно пошла мимо него.
— К-кого я вижу!.. Маргаритка!
У Риты все внутри похолодело. В замешательстве она остановилась.
— Что, н-не хочешь со мной з-знаться?.. Т-ты всегда, между прочим, б-была очень гордая! — Сема попытался встать на ноги, но они его отказывались слушаться.
Рита сделала два шага навстречу и остановилась как раз напротив.
— Ну, что ты говоришь, Сема… — в Ритином голосе слышалась боль и сочувствие.
— Я… я з-знаю, что я г-говорю. З-знаю… — Сема погрозил пальцем. — Т-ты гордая д-девчонка! Т-ты считаешь н-ниже своего д-достоинства разговаривать с такими подлецами, к-как я!..
— Сема… — Рита, понизив голос, старалась чеканить каждое слово. — Сема, давай я тебе помогу, пойдем, тебе надо проспаться. — И взяв его под руку, она повела Сему вниз по улице.
Сема, встретив открытый Ритин взгляд, безропотно подчинился. Уже возле дома Кутарлевых их нагнал возвращавшийся с работы его отец.
Подхватив сына с другой стороны, Валерий Семенович, поздоровавшись с Ритой, пробормо-тал, обращаясь к сыну:
— Эх, горе ты наше!..
Уложив Сему на диван, Рита собралась уходить, но тот поймал ее руку и не хотел отпускать.
— Н-не уходи!.. п-пожалуйста…
Рита вопросительно и беспомощно посмотрела на Валерия Семеновича. Тот, пряча от Риты навернувшиеся на глаза слезы, буркнул:
— Рита, останься. Мы с матерью хотим поговорить с тобой…
В комнату с улицы зашла Анна Владимировна.
— Вот, опять, как поросенок, налакался, — доложил Валерий Семенович жене.
— Вижу, не слепая!.. — кивнув Рите, сказала Анна Владимировна. — Где же вы его подоб-рали?
— Я выхожу из магазина, а он на лавочке сидит, на ноги встать не может…
— Ох, что же нам с ним делать? Совсем пропал, — Анна Владимировна подложила сыну под голову подушку.
— Не-не, ма-ма, я еще не совсем п-пропал! Я… я… я д-даю слово, если М-Маргаритка п-простит меня, если в-выслушает, я с-стану п-прежним, чес слово!..
— Да, ладно болтать-то! Ты завтра же забудешь, что слово давал!.. — мать беззлобно толкнула голову пытающегося встать сына.
— В-вы м-мне не в-верите? — Сема снова попытался встать. — Я-ясно! В-вы м-мне не в-верите…
Рита наклонилась к Семе и уложила его на подушку:
— Мы верим тебе, верим, Сема. Ты только поспи сейчас, хорошо? Мы с тобой завтра поговорим, завтра.
Сема недоверчиво посмотрел на Риту:
— Обещаешь?..
— Да, Сема, обещаю. А сейчас поспи, пожалуйста.
Сема тяжело вздохнул и закрыл глаза. Уже сквозь дремоту он пробормотал:
— А т-ты не у-уходи-и…
Посидев молча минут десять, Рита встала. Анна Владимировна рукой позвала ее за собой, в другую комнату. Там все трое расположившись за столом, начали трудную для всех беседу.
— Рита, ты надолго вернулась? — Анна Владимировна печально смотрела на девушку.
— Недельки на две, у меня отпуск, — ответила она.
Анна Владимировна тяжело вздохнула:
— Ты, конечно, можешь не отвечать на этот вопрос, если не хочешь. …У тебя… у тебя кто-нибудь есть?
Рита опустила глаза. Никого у нее не было. Да и никто ей не нужен. Прошедшее время для нее тянулось невыносимо долго, так что порой казалось – время остановилось и застыло. Душевная рана не давала ей покоя, мучая ночными кошмарами. Она все пыталась понять Семин поступок и не могла. У нее просто не укладывалась в голове вся эта история. Анализируя все произошедшее, Рита только и сделала для себя печальный вывод, что ее бывший суженый достаточно хорошо играл роль влюбленного, обманывая ее с Зоей. И что она, Рита, сама виновна. Нельзя слепо доверяться сердцу, нельзя. Упавшая с глаз пелена заставила трезво взглянуть на жизнь, которая била ключом вокруг Риты, очень долго жившей в выдуманном книжном мире, не желая участвовать в той реальной и порою очень жестокой игре, которую вели люди. Ей давно следовало опуститься с небес на грешную землю, а не витать в облаках. Наивно-доверчивый взгляд сменился недоверием ко всему, что так или иначе касалось ее личных интересов. Подсознательный страх стал вполне осознанным. И только недавно Рита вдруг поняла, что свой путь ей надо пройти до конца, в первую очередь для того, чтобы избавиться от гнетущей тоски…
— Нет, Анна Владимировна. Я одна.
— Почему, дочка? Или тебе до сих пор больно от Семиного поступка? — Валерий Семенович долго подбирал слова, прежде чем произнести эту фразу.
— Да, — чуть слышно произнесла Рита.
— Значит, ты не сможешь простить его? — Анна Владимировна сочувственно смотрела на молчавшую девушку. — Я тебя очень хорошо понимаю, его поступок не заслуживает прощения. …Но, пожалуйста, постарайся понять нас, родителей. Тяжело видеть, как сын опускается все ниже и ниже, потеряв всякий интерес к жизни… Он погибает!.. — она смахнула платочком слезы и продолжила. — Он и сам страдает оттого, что натворил…
— Короче, дочка, только в твоих силах спасти его! Если… — Валерий Семенович запнулся, встретившись с Ритиным взглядом, полным отчаяния и боли. — Если конечно, твое сердце не очерствело от… — И он замолчал, не найдя подходящего слова.
А Рита сидела, внутренне вся сжатая в комок, буквально разрываясь на части. Ей хотелось за-биться в истерике, не сдерживая себя, закричать во весь голос, выплакаться… "А кто спасет меня?! Кто?.. — кричала душа. — Почему, почему я, слабая женщина, должна быть сильной, когда мужчины жестоко и бездумно играют с нами? Сами-то они не хотят быть сильными."
Анна Владимировна поднялась со стула и, подойдя вплотную к Рите, обняла ее за плечи.
— Мы понимаем, каково было тебе перенести этот удар. Мы не оправдываем Сему. Он по-ступил по-свински! Более того, он сам от этого страдает!..
— Сема, сам себя наказал, — вставил Валерий Семенович.
— Он любит тебя, Рита. Пожалуйста, если ты уже не любишь его, мы не просим невозмож-ного... ты только помоги ему выкарабкаться из той ямы, в которую он попал по собственной глупости. Помоги, — Анна Владимировна с мольбой посмотрела на молчавшую Риту, на мужа. — Спаси его!..
Рита встала и молча пошла к выходу. Уже возле двери она остановилась и сказала:
— Скажите Семе, когда он проспится, пусть придет. Я… я поговорю с ним.
Тяжело далось Рите это решение. Казалось, о чем говорить, когда без лишних слов все было яс-но. Она понимала, что, приехав к родителям, не сможет избежать встречи. Но втайне надеялась на то, что все обойдется. Не обошлось… Может, это и к лучшему. Этот разговор или поставит точку в их истории, или… Рита боялась продолжить мысль дальше. Ей не хотелось думать о том, что могло бы быть. Для нее это казалось не то чтоб кощунственно, но и унизительно. Уязвленное девичье самолюбие противилось тому, к чему толкали ее Семины родители. Рита знала, что Зоя бросила Сему, уехав в неизвестном направлении. Но она не допускала и мысли о возобновлении отношений с ним. "За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь," — только и подумала Рита с горечью, когда услышала эту новость от брата.
Увидев Сему в плачевном состоянии, Рита не выдержала, ей было жаль его до такой степени, что, раздираемая противоречиями, она готова была плюнуть на все. Всю ночь она крутилась с боку на бок, даже и не пытаясь закрыть глаза. Хрупкий и относительный покой ее души испарился. Несомненно, как бы ни сложилась ситуация после их разговора, Рита не останется здесь. Это будет свыше ее сил, как и начать все заново. С нуля…
Он появился у них в доме ближе к полудню. Внешне Сема выглядел немного лучше, чем вчера: побритый, аккуратно одетый, но все же не тот, каким Рита знала его раньше. Что-то бесследно исчезло. …Это был совсем другой человек. Его Рита не знала.
— Проходи, садись, — пригласила она, увидев его в дверях веранды.
Нерешительно, словно опасаясь, что могут сменить милость на гнев и прогнать его, Сема про-шел к старенькому дивану и сел на краешек. Рита поставила напротив табурет и тоже села.
— Я тебя слушаю.
Она чувствовала себя очень скверно, да и бессонная ночь давала знать о себе тупой головной болью. Пытаясь справиться с волнением, Рита стала теребить поясок халата.
— Маргаритка, я хочу быть только с тобой, понимаешь? Я никогда не любил Зою, никогда!
— И все же ты спал с ней. Накануне нашей свадьбы, — Ритин голос чуть дрожал.
— Я… я не знаю, как это все получилось. Соблазнила она меня. — Сема опустил глаза. — Я сам не понимаю…
— А тут и понимать нечего! — Рита старалась унять нарастающее волнение и не перейти на крик. — Если любишь, то больше никто не нужен. А ты… Я даже и не знаю теперь, любил ли ты меня по-настоящему… Я конечно же, понимаю, что физиологически мы все разные, но не до такой же степени!..
Сема смотрел на лицо любимой девушки, будто хотел навсегда запомнить дорогой образ, и ви-новатым голосом, словно пытаясь вымолить у нее прощение для себя, ответил:
— Моя вина не станет меньше, если я стану бичевать себя. Да, я повел себя несдержанно. Но чем я за свой проступок заплатил, одному Богу известно. Я себе никогда не прощу. Я умоляю тебя, если в тебе осталось хоть какое-то чувство, давай попробуем начать все сначала, Маргаритка!
Он сполз с дивана на пол и встал на колени перед ней. Поймав ее руки, Сема прижал их к своей груди и, как верная собачонка, заглянул Рите в глаза. Она попыталась вырваться и встать, но в душе у нее что-то дрогнуло.
— Не надо, пожалуйста, не смотри на меня так, — попросила она, пряча глаза. — Я не хочу начинать все сначала, не хочу…
— Маргаритка, почему?.. — Сема непонимающе смотрел на нее. — Почему?
Рита резко встала и отошла подальше от Семы.
— У меня нет больше сил для этого. Я устала, — тихо прошептала она.
— Я тоже больше не могу, не могу без тебя, Маргаритка! — Сема встал с пола. — Я не вижу смысла в своем существовании, понимаешь? Давай попробуем вместе победить боль, попытаемся понять друг друга. Не отталкивай меня…
Рита посмотрела на подошедшего к ней Сему и, не в силах больше сдерживаться, горько расплакалась, прильнув к плечу дорогого человека.