Памяти моего дяди Горячева Ивана Петровича,
павшего за Родину 22-х лет, и всех десантников-
самых отважных и трагичных людей войны.
Ни плохих, ни хороших, ни средних...
Все они опочили там,
Где ни первых нет ни последних...
А. Ахматова
Люблю светлеющие дали на восходе. Земля роняет тёмные одежды, а круглая лучистая ладья -- по небосводу – выше, выше, выше с расплавом света до краёв! И жизнь во всяких проявленьях: от одноклеточной до названной «венцом природы», приглашена свершиться в белом вальсе дня, как череда рождений и смертей, безмерной радости и горьких слёз.
Но благодать в улыбке солнца, сполна оценивают только те, кому восход – последний.
Каждое утро человек – новорожденный. Каждое утро его вновь и вновь увлекает вера, согревает надежда и зовёт любовь. Так чувствует сам человек, ободренный сладкозвучной песней о свободе и уверением, что будто бы рождён для счастья.
Жизнь – добрая, неутомимая, но беззаботная хозяйка. Всех принимает из небытия, зовёт на пир и нет ей дела, хватит ли питья и сладких угощений. Не будет ли кому обиды и ущерба.
И вот, в толкучке праздной суеты не удержали чьи-то руки светлый кубок утра. Толкнул ли кто его со зла или нечаянно – не разобрать. Разбился вдребезги. И на столе сиротствует стакан гранёный под чёрным хлебом с солью.
В цикле фронтовых песен, у Владимира Высоцкого есть одна замечательная песня-рассказ. Это пронзительная повесть последнего утра молодой жизни. Песня настолько потрясла меня и вызвала такое сочувствие, что я набралась смелости пересказать её по-своему.
Ночной десант идёт в последний неравный бой. Это молодые, полные сил, отчаянные люди. Но они не оставят на земле ни дома, ни пашни, ни песни, ни строчки. Они уже не возлюбленные и не отцы. Гибель неизбежна и близка; но близок и рассвет, близок последний взгляд солнца. За него, по большому счёту, и идёт бой.
Перед роковым ударом свинца в ночной мгле, молодой воин страстно призывает новый день – его последний свет. Всё, что его предвещает, замечено им и обласкано.
Вот плотная темнота редеет и тает, распадается на зыбкие силуэты, и уже видно – незрелый ещё, но чуткий подсолнух развернулся на восток к светлой полосе. Он, как подобие младенца, губами лепестков нащупывает парное молоко рассвета. Он тоже ждёт большое солнце. И здесь, в лихорадке боя одним этим ожиданием – сотоварищ и дорогого стоит.
«Спеши, заря! Спеши! Единожды за времена времён кружи быстрей вселенская орбита! Раздёрни чёрный креп на горизонте! Всплывай же, солнце! Мне надо видеть день! Мне только бы не в слепоте, не в темноте…
Отчаянное желание юности увидеть свет, последний раз теплом омыть лицо и грудь, быть может, острее и томительнее муки на Кресте. Ведь у человека не будет воскрешения, и райская вечность ему не обещана.
И последнему солнцу он выплёскивает всю боль и страсть несбывшейся любви. Нечеловеческим усилием прощает тех, кто остаётся жить.
И нет высот у человека святее этой высоты!!!
Так оправдайся же любовью, солнце-жизнь. Не опоздай…
Р.S.
Печален счёт последних лет. Горько смотреть на песчаные часы, в которых золотой ручей вот-вот иссякнет.
Но нет большего горя, чем горе пережить сыновей.
Стократ больнее, когда уходит, не выбрав «золотой песок», молодая жизнь. До рассвета.
Чей это грех – война? И грех ли это? Говорят: «Пути Господни неисповедимы». Пусть так. Но на земле мы видим все дороги, каждую тропинку! И потому: «Живи и помни, вождь и полководец; пусть даже в мраморе и бронзе, -- помни! На ком стоит твой постамент. Чей смертный хрип в твоих золотозвонных звёздах…
Белые Столбы 2005г.