ткрывая квартиру, Яна услышала скрип кресла — Николетта уже ждала ее в прихожей.
— Яна, ты купила мне тирамису?
— Конечно, Николетта, самую большую коробку.
— Давай ее сюда! И сколько раз я тебе говорила, называй меня Нико!
— Вот чек.
Николетта протерла очки и принялась просматривать чек.
— Браво, браво, пичетта, — приговаривала она. Затем, подняв на Яну глаза, заметила:
— Ты мне сейчас кажешься расстроенной.
— Да так, мелочи. Помните, я рассказывала вам историю про моего же-ниха? Сегодня я встретила его с другой.
— Как! И ты не назвала его бастардом во всеуслышание?
— Нет. Я не могу так.
— Зря. Так сходи и все ей расскажи!
Николетта обожала всякие пересуды и разборки. Яна сразу поняла, что ошиблась, рассказав ей про встречу с Андреа. Старушка теперь от нее не отстанет и будет каждый день ее расспрашивать.
— Раз ты не можешь, пойдем вместе, и я сама расскажу ей, она должна знать.
— Нет, что вы, Нико! Вам нельзя нервничать!
— А я и не собираюсь нервничать. Просто скажу ему, кто он есть на самом деле и достаточно.
Николетта сделала попытку приподняться с кресла и вздохнула.
— Проклятое тело! Как тяжело жить в нем, когда душа требует полноцен-ной жизни!
Яна молча теребила в кармане коробок спичек с номером телефона Лены. Ужасно хотелось отомстить Андреа, подпортить ему отдых. Да так, чтобы он остался у разбитого корыта — ни жены, ни невесты, ни любовницы. Да, нужно ей позвонить и все рассказать, предъявить доказательства, чтобы не сомневалась, но не сегодня, через пару деньков или через неделю.
* * *
Чем больше она оттягивала, удлиняя срок разоблачения Андреа, тем сильнее разгоралось желание.
К концу следующего дня она больше не смогла бороться с собой и набрала номер Елены.
— Лен, у меня для тебя важная информация, — таинственно проговорила она.
— Спасибо, ты немного опоздала. Нашла я ночные клубы с помощью ин-тернета.
— Другая тематика, Лена. Не клубы, а мужчины.
— Ну-у… этот вопрос меня сейчас волнует меньше всего. Искать никого не собираюсь, поскольку мой парень сделал мне предложение.
Яне показалось, что она схватилась за оголенный провод. Потрясение оказалось так велико, что она даже не почувствовала, но только поняла головой, как участилось ее дыхание. Но у нее было хорошее правило: никогда себя не обманывать, и она вынужден был признать, этот звонок был ошибкой — взамен сладостного чувства удовлетворения получила очередной удар.
После длинной паузы она сказала:
— И ты согласилась?
— Конечно, меня же ничего не держит дома. Точнее, почти ничего. Так, подработки в рекламных агентствах, а бывает, что месяцами без работы. Я за журавлями в небе не гоняюсь, предпочитаю синицу в руке, а тут журавль сам в руки просится.
— А ты думаешь найти работу здесь?
— Зачем? Андреа хорошо зарабатывает. Спасибо за звонок. Уже не нужно. Мы на днях уезжаем в Египет, на неделю. Он предложил, а я же не дура от-казываться, за его счет в Красном море поплавать.
— Молодец, — прохрипела Яна.
— Я как бы в курсе, что молодец, — из трубки послышался самодовольный смешок. — Вчера, к примеру, раскрутила его на восемьсот евро. Одета, говорю, вульгарно. А он без лишних разговоров повел меня в дорогой магазин. Купил мне вечернее платье, туфли, и еще кое-чего. А сегодня пойдем новый купальник покупать. Мой-то приличный, а ему не нравится, говорит, сильно скромный. А я не дура, говорю, да, старомодный.
В какой-то момент Яна поняла, что нужно срочно заканчивать разговор, который мог продолжаться до бесконечности, и все об одежде, покупках, кос-метике. Нет, эта тема для нее сейчас не актуальна! Не повезло ей, нарвалась на интернетного бабника! А Лена эта, хоть и молодая, но хитрая особа. Может, и ее роман окончится также, но она хоть не на нулях останется
— А ты себе здесь жениха нашла? — последовал неожиданный вопрос в русле обсуждаемой темы.
— Нет. Был один, а сейчас все кончено.
Подарков Андреа ей не делал никаких.
И дело не в подарках, она и не хотела ничего, кроме любви и верности. С каждым днем ее ум прояснялся, и она начинала понимать, какую злую шутку с ней сыграла ее доверчивость. Она словно бы наблюдала за собой со стороны. Люблю, прилетай, поженимся. Всего лишь ничем не подкрепленные слова… но их оказалось достаточно, чтобы она потеряла голову. Яна вздохнула, сердце сильно стучало в груди.
* * *
Прошло три недели. Яна возилась на кухне с голубцами — они очень нравились ее хозяйке. И вдруг зазвонил телефон. Никто, кроме родителей, Ни-колетты, и ее дочери Яне не звонил, изредка зять Николетты. Незнакомый но-мер! Яна напряженно смотрела на дисплей, не решаясь ответить.
Не ответила она и после третьего звонка, но не потому, что не хотела, а потому что теперь уже позвонили в дверь. Она осторожно подошла к двери, посмотрела в глазок и тут же отпрянула назад.
Карабинеры! Ужас! Яна задрожала. Но ведь Николетта говорила, что с документами проблем не будет, никто не придерется, просто побоится, ведь ее родственник работает начальником в миграционном отделе. Слава богу, Нико-летта уже была рядом.
— Карабинеры! — прошептала Яна.
— Иди к себе, — распорядилась Николетта. — Я сама с ними поговорю.
Яна ушла в свою комнату и прислушалась.
— Да, я Николетта Сгро, — бодро ответила старушка на заданный офице-ром вопрос. — Да, этот номер телефона оформлен на мое имя. И что?
— Молодая россиянка, на телефон которой был сделан звонок с вашего номера, пропала две недели назад. Нам необходимо получить от вас инфор-мацию относительно этой особы.
Яна боялась даже пошевелиться, слушая их.
Оказывается, Лена не вернулась домой, родители объявили ее в розыск — это все, что ей удалось понять из разговора. А карабинеры, подав запрос в телефонную компанию, быстро нашли ту, кому принадлежит номер Яны, то есть Николетту.
Несколько вопросов поставили в тупик старушку, и она позвала Яну.
— Покажите ваши документы.
Яна молча протянула свои бумаги, мысленно прощаясь с Сицилией, и с Италией вообще — ей грозила депортации.
— Виза туристическая. А вы здесь работаете, — сухо сказал карабинер.— Знаете, что полагается за это нарушение?
— Это кто тут работает? — ворчливо проговорила Николетта. — девушка дочь моей подруги из России, и приехала ко мне в гости.
Карабинеры задумчиво посмотрели друг на друга. Неизвестно, какие мысли блуждали у них в голове, однако было заметно, что делать лишнюю ра-боту им совершенно не хотелось.
— Хороший кофе, — нахально улыбнулся один, поглядывая в сторону столовой.
Николетта с трудом подавила раздражение, которое до вопроса о закон-ности нахождении Яны в ее квартире всячески выказывала. На столе ее ожидали вкусный салат, «мокка» с кофе, сваренным перед приходом карабинеров, и коробка с миндальными пирожными. Придется угостить парней, чтобы ушли довольными и не цеплялись к документам.
— Это вы звонили Елене?
— Да, — робко, как мышка, прошелестела Яна.
— Расскажите, о чем вы с ней говорили, — последовал вопрос, к которому она была готова.
— О нарядах, о распродажах и дискотеках. Мы не подруги, а так, случай-ные знакомые. Всего один звонок — и наши отношения на этом завершились, — осторожно сказала Яна, опасаясь попасть впросак. Она уперлась взглядом в спину карабинера, пытаясь считать его настроение,
Кто-то внутри посоветовал схитрить, не говорить об Андреа и его странных семейных отношениях. Николетта проявила себя талантливой выдумщицей, насочиняв кучу небылиц о несуществующей русской подруге, матери Яны. Ясное дело, платить штраф за «нелегалку» — нежелательные расходы для ее семьи.
Внезапно Яну осенило.
Может быть, рассказать о планируемом отдыхе в Египте, но не говорить об Андреа? Чтоб его там акулы сожрали!
А вдруг действительно сожрали… обоих?
— А что, если она уехала из страны? — при воспоминании о пережитом она не смогла сдержать предательской дрожи в голосе.
— Исключено. Границы она легально не пересекала.
— А знаете, она ведь собиралась устроиться моделью в Милане. Да, да, говорила, хочу в мировом центре моды поработать.
— С такой целью в Италию приезжает много девушек из Восточной Евро-пы, но реально им приходится довольствоваться работой в ночных клубах, — сказал карабинер не без цинизма.
— Правительство виновато, — гневно процедила Николетта.
Яна лишь вздохнула, прикидывая, насколько затянется эта беседа. По-следнее время она сильно тосковала по дому, сожалея, что приходится врать родителям и томиться здесь, не видя ничего, кроме квартиры, старушки и су-пермаркета, расположенного неподалеку от их дома. И к тому же было ужасно скучно. Каждый день одно и то же, никаких развлечений, кроме скудного шо-пинга.
Наконец полицейские ушли. Николетта уехала к себе, а Яна осталась одна, наедине со своими грустными мыслями. Она вершила над собой беспощадный суд, вспоминая свои наивные мечты, свою беспросветную глупость. Не сказать, чтобы Андреа разбил ей сердце, ведь она не успела его полюбить, даже толком его не знала. Но он, черт возьми, посмеялся над ней, причинил боль, поставив в унизительное положение.
А почему бы не подпортить ему жизнь?
Яна улеглась на диван и принялась обдумывать план страшной мести. Очень хорошо, что она встретила Лену. Что там было на самом деле, не так и важно, никто не сможет ни опровергнуть, ни подтвердить ее слова. Вряд ли ка-рабинерам понравится рассказ о Египте, о жене, которая закрывает глаза на амурные похождения мужа по непонятным причинам. И шефу Андреа, скорее всего, тоже не понравится, что его сотрудником интересуется полиция. Прощай тогда поездки с девицами и ужины в шикарных ресторанах!
Николетта, проснувшись, громко чихнула в своей спальне, и Яна, до этого момента погруженная в сладкие мечты о мести, вернулась в обыденную ре-альность. Она с разочарованием оторвала голову от диванной подушки и села, вспомнив, что ей никогда в жизни не удавалось рассчитаться со своими врагами. Нет, сейчас она другая… и обязательно отомстит! Но что ей следует сделать в первую очередь? Объявить Нико о своем отъезде, пойти в полицию или сначала купить билет?
* * *
Что за мучительница судьба! Так думала Яна, когда вывозила Николетту на прогулку, и они проходили мимо дома Андреа. Как она не старалась, ей не удавалось заставить себя не смотреть через забор. За весь месяц она ни разу не увидела Андреа, только пару раз кота Чичо, развалившегося на подоконнике среди цветущих цикламенов, и иногда соседских детишек.
Она опять взглянула на половину Андреа. На окне появились новые цик-ламены — красные и белые.
— Остановись здесь! — скомандовала Николетта, когда они поравнялись с калиткой Андреа.
Яна стиснула зубы, но остановилась.
— Посмотри на это чудо! — Николетта расхохоталась, указывая пальцем на Чичо, который растянулся возле соседской изгороди и нежился на солнышке. — Какой красивый кот!
Чичо за последний месяц сильно потолстел и возмужал. Яна знала, что Николетте нравятся коты, но почему ей приглянулся именно Чичо? Яна за-жмурила глаза, чтобы не смотреть ни на кота, ни на дом Андреа. А Николетта, как специально, стала подзывать Чичо, соблазняя его кусочком пармезана.
— Мичо, мичо, мичо... иди ко мне, маленький.
Кот оторвал голову от асфальта и равнодушно уставился на женщин. Ни-колетта развернула пармезан и продемонстрировала коту угощение. Чичо мигом ожил, подскочил на все четыре лапы и подбежал к старушке.
Яна не знала, куда деваться, потому что хлопнула дверь на половине Ан-дреа. Он дома! Какой стыд! Ее сердце болезненно сжалось. Она словно бы наблюдала за собой со стороны и поняла, что еще немного — и упадет в об-морок.
Тем временем Чичо прикончил пармезан и, проскользнув между желез-ными прутьями ограды, метнулся к входной двери.
— Ишь ты, ловкач какой, съел — и до свидания, — продолжала умиляться Николетта. — Любит, видно, хозяйку, подарками его не купишь.
— Или хозяина, — случайно вырвалось у Яны.
— Сомневаюсь, что мужчина будет кота держать. Кошки женская слабость, — показала Николетта в сторону дома.
Яна, взяв себя в руки, посмотрела на дверь, откуда доносилось умоляющее мяуканье. Уж кого не ожидала она увидеть, так это жену Андреа. Несомненно, это была она, невысокая стройная женщина со стильно постриженными светло-каштановыми волосами, довольно привлекательная. Прошлый раз не удалось ее рассмотреть, и к тому же она вошла в дом слишком быстро, чтобы можно было судить о ее внешности.
Пожалуй, Андреа сильно преувеличил, описывая свою бывшую жену как старую ведьму, с вечно взлохмаченной головой, перекошенным от злобы лицом и заросшим жиром телом. И с возрастом он сильно погорячился. Не могла эта женщина, которая при более детальном рассмотрении оказалась хорошенькой, быть сорокалетней, самое большее ей тридцать пять лет, как и самому Андреа.
Вдруг она вспомнила о Лене, что собиралась в Египет вместе с Андреа. Вот черт, а куда все-таки она подевалась? Прошло уже больше месяца со дня их разговора, и Яна уже позабыла о своей ревности. Но было интересно, что же все-таки с ней приключилось.
Было около одиннадцати часов утра или что-то вроде того. Николетта не могла долго сидеть дома, и часовые прогулки были ежедневным мероприятием.
В глубине дома зазвенели детские голоса, и во двор выбежали двое мальчиков в разноцветных пижамах, по-видимому, только что проснувшихся. Вся семья, включая кота, выглядела счастливой и удовлетворенной жизнью.
Яна облизнула пересохшие губы. Больно уж странная семейка. Живут под одной крышей, ни ревности, ни разборок, дом полная чаша. Естественно, что цветами занимается жена Андреа. Яна удивлялась, как она раньше не догада-лась. А может, они вообще никогда и не расставались? — внезапно мелькнула шальная мысль.
— Нико, как вы считаете, — услышала она словно со стороны собственный голос и, уловив в нем тоскливую нотку, внутренне поморщилась. — Как это возможно, муж меняет любовниц как перчатки, то есть неделя с одной лю-бовницей, неделя с другой, а потом приезжает супруга, и счастливая семейная жизнь продолжается.
Яна знала, что Николетта любит «помыть чужие косточки» и частенько подумывала, что ее жизнь была бы серой и скучной, если бы не ежедневное обсуждение чужих проблем с соседками.
Старушка выслушала ее с видом большого знатока человеческих душ:
— Это ненормально, абсолютно ненормально.
— Я сама знаю, что ненормально, но не могу понять, что может связывать супругов, бывших или не бывших, после регулярных измен мужа.
На этот раз Николетте было скучно, и она сказала:
— Не знаю, вы, русские, какие-то чудные, а здесь так не принято. Любая сицилийка такого муженька мигом на улицу бы выставила, чтобы дети плохого не набрались.
— Речь идет как раз об итальянской семье!
— Я уверена, не могут они быть сицилийцами, она точно не наша. Нет, нет, конечно, не могут. А где ты успела познакомиться с этими кретинами?
— Не я, мне на форуме рассказывали, просто я хотела услышать ваше мнение.
— Тогда передай тем своим знакомым мои слова — кретины.
* * *
— Мам, это я, Яна. Привет!
— О, наконец-то! Здравствуй, родная! Как ты? Мы совсем извелись в ожидании новостей.
— Все хорошо, мама, все хорошо, — неживым голосом проговорила Яна.
— Что хорошо, рассказывай, когда вы сможете пожениться? Меня все просят показать свадебные фотографии.
Яна прижимала телефон к уху, ощущала, как капельки пота стекают по лбу, по щекам.
— Не так все быстро, мама. Надо сначала получить один документ в по-сольстве. Это займет довольно много времени.
— Какой еще документ? — голос Ольги Петровны стал испуганным.
— Я же говорила тебе, это разрешение на брак. Придется долго ждать, месяца два-три.
— Господи... да чего же это так долго? Что же я скажу на работе?
— Ничего, мам, разве это так важно, перед коллегами отчитаться? — бормотала Яна.
Мать сильно расстроилась, она это поняла, но не знала, что ей сказать в утешение. Яна долго готовилась к разговору, наконец решившись признаться, что никакой свадьбы не будет, и что она скоро вернется. Теперь, услышав голос матери, удивившись ее переживаниям, поняла, какой удар нанесет своей неве-селой новостью.
— У меня все отлично, — выдавила она из себя, — подождем, спешить некуда.
— Некуда? Неправда, нужно спешить! Сегодня женится, а завтра переду-мает, знаю я этих мужиков, они везде одинаковые!
— Мам, ничего нельзя ускорить, существует закон.
— Хорошо, Яна. Конечно, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Мы все любим тебя.
— Я тоже люблю вас! — эхом повторила Яна.
Однако в следующий миг она уже была готова расплакаться и смахнула набежавшие на глаза слезы, не замечая, что к ней подъехала Николетта и с со-чувствием смотрит на нее.
— Не имею представления, о чем вы тут беседовали. Одно тебе скажу. Без мужчин прожить можно, а без денег нельзя. А без здоровья ни деньги не нужны, ни мужчины, — старушка засунула руку в карман и вытащила купюру.
— Вот, возьми тридцать евро. Небольшой подарок, купи себе что-нибудь для подъема настроения. Мне-то хорошо известно, что такое депрессия.
— Спасибо, — прошептала Яна, вытирая слезы.
— Купи себе пирожных в кондитерской. Надежнейшее средство, хорошо убирает плохие мысли. И стоит намного дешевле лекарств. А врачам только попадись, все болезни у тебя найдут, чтобы обчистить твои карманы.
* * *
Их встреча произошла в тот момент, когда Яна шла на рынок, хотя она нарочно так рассчитала маршрут, чтобы не проходить мимо его дома.
Андреа вырос перед ней как из-под земли, красивый и надменный. Яна сглотнула комок в горле. Смотреть на него, даже сквозь туман слез, было невыносимо, и Яна зажмурила глаза. Это инстинктивное движение было про-диктовано желанием хоть как-то отгородиться от этого человека, дистанциро-ваться от происходящего, но ее чувства, казалось, лишь обострились.
— Ты еще здесь? — холодно спросил он.
Ей понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки и сделать та-кое же надменное лицо
— А мое присутствие тебе как-то мешает? — ответила Яна, чувствуя, как внутри поднимается буря, с большими усилиями сдерживаемая второй месяц.
— Я напишу в отдел иммиграции, — холодно произнес он. — Ты не име-ешь права работать по туристической визе.
— Пиши куда хочешь. Я в Италии из-за тебя, уволилась с хорошей работы, потратила много денег на поездку! — Яна уже не могла остановиться, она го-ворила и говорила. Странно было то, что ее глаза оставались сухими, а голос не дрожал, как обычно.
— Не нужно было тратить так много денег, — со смешком выдал он, когда она закончила.
Нет, этот злобный мужчина не Андреа, это совсем другой человек!
Яна во все глаза смотрела на незнакомца, напоминавшего красивый ма-некен — всегда с одним и тем же выражением лица, всегда с легкой улыбкой и холодными змеиными глазами. Его циничные слова поставили крест на всех ее сомнениях. Она для него была никем.
Яна сказала сама себе, если она все еще продолжает страдать из-за поте-рянной любви, то она не только ничтожество, но еще и круглая дура.
— Зачем ты устроил этот спектакль с женитьбой? — этот вопрос, как и все остальные, остался без ответа.
Андреа достал телефон из кармана брюк, нажал несколько кнопок и внимательно посмотрел на дисплей.
— Сегодня вторник. У тебя есть еще два дня, чтобы покинуть мою страну. В пятницу приемный день в иммиграционном отделе.
— Где Лена? — тихо спросила Яна, не обращая внимания на его угрозу.
— Кто?.. Кто? — второй раз повторил он одно и то же слово, как аквари-умная рыбка, то открывая, то закрывая рот. — Какая Лена?
Его лицо стало лицом живого человека, а не бездушного манекена.
— Я не знаю ее фамилии. Карабинеры сказали, что она исчезла.
Если хочешь иметь проблемы на своей высокооплачиваемой работе, пиши на меня доносы, и я расплачусь тем же.
Он уже собрался ответить ей какой-то резкостью, и она, увидев это, нахмурилась еще больше.
— Я не хожу в ночные заведения, и у меня есть уйма времени, чтобы придумать занимательную историю о красивой блондиночке из России. Она мне поведала о твоем предложении выйти за тебя замуж…и о прекрасном отпуске на берегу Красного моря.
Андреа отстраненно смотрел куда-то вдаль. Он явно обдумывал ее слова, Яна была уверена в этом. Странно, что она стала понимать и чувствовать его только сейчас. Впрочем, как и других людей. Она не ждала от него ответа, по-нимая, что для этого жестокого человека существуют две категории людей — представляющие интерес, и не представляющие интереса. Себя она отнесла ко второй, и поэтому нисколько не удивилась, когда он, не сменив на лице выра-жения глубокой озабоченности, изящно развернулся и пошел прочь.
Холодное спокойствие, которого ей так не хватало, длилось всего не-сколько минут. На смену ему пришла ослепляющая обида.
— Никуда я не уеду, — пробормотала она. — Назло тебе, мерзавец!
Андреа, естественно, ничего не слышал, в этот момент он уже скрылся за углом.
Уныло опустив голову, Яна пересекла квартал с частными виллами, бредя мимо изящных изгородей, увитых нарядными разноцветными плющами. В па-кете лежала картонная коробка с двумя десятками пирожных для Николетты. Позабыв о той, кому они предназначались, Яна, недолго думая, достала одно, самое крупное, и запихала его в рот. Пирожные были изумительные, и пока она дошла да дома, одним десятком стало меньше.
— А почему так мало? — удивилась Николетта.
— Я забрала последние, — соврала Яна, к счастью успев вовремя прийти в себя после шока, испытанного при встрече с Андреа.
Но обида все никак не проходила. Пока Николетта наслаждалась кофе с пирожными, устроившись напротив телевизора, Яна готовила на кухне так называемый «русский салат», как его окрестили итальянцы, а попросту — «оливье».
Ей хотелось сделать что-нибудь приятное старушке, которая была здесь ее единственным другом. Гнев, как ни странно, был очень кстати — под такое настроение дело обычно спорится. Яна быстро нарезала лук, вытирая слезы и бормоча ругательства в адрес Андреа.
До этой встречи она еще пыталась отыскать причины его поведения, при-думывая различные обстоятельства, помешавшие ему хотя бы поговорить с ней. Сегодняшний разговор все прояснил окончательно. На месте обиды появилась жгучая ненависть. Она злилась до самого вечера, мысленно обзывая его последними словами, представляя всевозможные варианты случайной встречи, свой высокомерный вид и полное игнорирование.
А утром наступил новый день, и начался он с приема гостьи, подруги Ни-колетты, бодрой и слегка сумасшедшей старушки, а вместе с началом нового дня пришло хорошее настроение, позабылись вчерашние планы мести. Зловещая тень Андреа потихоньку исчезала из ее памяти. Пошли они все куда подальше, эти мужики! Она и без них обойдется, они ей больше не нужны.
* * *
На этот раз Андреа сам нашел ее, или, вернее, выследил, когда она хо-дила с тележкой по супермаркету. Яна даже задумалась, материальны ли мысли, или это просто фантазии писателей. Не было никакой случайной встречи, она даже не проходила мимо его дома. С минуту она игнорировала его — отвела взгляд в сторону и устремила его на окна.
Он схватил ее под локоть, после того как она расплатилась, и потащил в сторону, шипя сквозь зубы:
— Тебе что было велено? Свалить немедленно из моей страны.
Его поведение говорило о том, что сегодня он настроен решительно, и шутить не намерен.
— Отпусти меня! — возмутилась Яна, пытаясь освободиться.
Посетители супермаркета удивленно смотрели на них. Какой-то мужчина окинул Андреа строгим взглядом и обратился к нему с вопросом на местном диалекте, на что получил ответ на том же диалекте и ушел. К сожалению, зная всего пару десятков сицилийских слов, Яна не смогла ничего понять
— Тебя что, силой посадить в самолет? Ты этого хочешь? — он не говорил, а шипел, напоминая громадного, злобного змея.
Яна резко развернулась и высвободила руку. Каждый ее мускул был напряжен. Но она не боялась его, поскольку они находились в общественном месте.
— Отстань от меня, гнусный мерзавец! Вот прицепился, не отвяжешься!
Невозможно было и предположить, чем кончилась их перепалка, если бы к ним не подошли двое охранников и посоветовали решать свои семейные вопросы дома.
— Он мне не муж, а бывший поклонник, — Яна быстро придумала способ отделаться от Андреа. — Замучил совсем своей ревностью. Он ненормальный!
Охранник надменно задрал подбородок, чтобы подчеркнуть свой высо-кий статус начальника:
— Мне бы не хотелось вызывать карабинеров, синьор.
Так и закончилась их встреча. Яна побродила еще полчаса по магазину, затем пошла домой. Однако он был где-то рядом. Яна это знала. Об этом гово-рили ее чувства — пробежавшая по спине дрожь и первобытный страх в пред-дверии грядущей опасности.
Ее взгляд снова метнулся туда, где ей что-то будто бы напомнило об Ан-дреа. Но она его не увидела. По тротуару по-прежнему шли прохожие, но его среди них не было. Поблизости не наблюдалось никого, кто двигался бы с при-сущей ему грациозностью. Яна закрыла глаза и, стараясь успокоить бешеное сердцебиение, попыталась несколько раз глубоко вздохнуть. Какого черта ему нужно от нее? И что случилось? Раньше она никогда не видела его таким взбешенным.
* * *
Мраморная лестница в подъезде была ужасно скользкой, особенно после влажной уборки. Сегодня все жильцы бранили уборщицу, двадцатилетнюю ал-банку. На вопрос, почему на лестнице остаются лужи, девушка заявила, что присматривает за маленькими сестрами и братьями, и ей некогда вытирать ступеньки досуха. Уборка была в самом разгаре, и Яна осторожно переступала через лужи. Поднявшись с тяжелыми покупками на второй этаж, она подошла к двери, поставила сумки на пол и только хотела открыть дверь, как вдруг вспомнила, что забыла забрать из ячейки в супермаркете пакет из булочной.
В отчаянии Яна стукнула себя по лбу. Что за денек выдался сегодня! И все из-за него! Теперь нужно возвращаться за пакетом! Конечно, из-за него, совсем задурил голову! Поставив сумки в прихожей, она помчалась обратно, проклиная Андреа.
Было около часа дня, и супермаркет закрывался на перерыв. Охранник стоял возле дверей и, вежливо улыбаясь, не пропускал никого. Замешкавшиеся покупатели расплачивались и торопливо укладывали покупки в пакеты.
— Простите меня, я забыла свою сумку. Можно мне войти? — обратилась она к охраннику.
— Жетон? — он протянул руку. — Я сам принесу ее.
Прошло уже минут пять, а охранник все не возвращался. Яна нервничала, злясь на итальянцев за то, что они лентяи, и закрываются на обеденный пере-рыв. Охранник появился с ее пакетом спустя еще десять минут.
— Я сожалею, что заставил вас ждать, работник, ответственный за сектор с ячейками ушел, решив, что все посетители забрали свои сумки. Потребовалось время, чтобы его вернуть.
Яна промолчала, понимая, что во всем виновата сама. Впрочем, и спе-шить-то особо некуда. Николетта с семьей уехала погостить к своей тете, возраст которой трудно было и даже представить, если учесть, сколько лет самой Николетте.
Она по пути домой зашла в магазин обуви, посмотреть что-нибудь на весну. Взгляд сразу упал на пару симпатичных туфелек. Всего двадцать евро, а качество превосходное: натуральная белая кожа, элегантная модель, с ремеш-ком, изящно обхватывающим лодыжку. Именно такие туфли как нельзя лучше подходили к ее белому платью. Но куда она в них пойдет? Платье так и осталось лежать в чемодане, с этикеткой.
— Последняя пара, синьора, — промурлыкала продавщица. — Начальная цена была сто тридцать евро. Вы какой размер носите?
— Тридцать восьмой.
На милом личике продавщице возникло удовольствие:
— Это как раз ваш размер.
Яна тоже улыбнулась. После недолгих раздумий она вытащила двадцать евро и протянула их девушке. Покупка разумная, невзирая на то, что посещение ресторанов в обозримом будущем не предвиделось.
Подойдя к дому, она закопошилась в сумочке в поисках ключа, но его там не оказалось. От волнения кровь прилила к щекам. Боже! Она же его оставила в дверях! Хоть бы не ограбили квартиру!
Молнией метнувшись в подъезд, Яна на одном вздохе осилила все сту-пеньки. Последний удар окончательно ее добил: дверь была распахнута. Яна замерла на месте, ощущая, как тревожно заколотилось сердце. Она переступила через порог, со страхом ожидая увидеть разгромленную квартиру. Она швырнула сумку на пол и кинулась в зал. Слава богу, все ценные вещи на месте! Скорее всего, дверь сама распахнулась. Немного отдышавшись и успокоившись, Яна пошла в свою комнату, чтобы переодеться и заодно посмотреть, подходят ли новые туфли к белому платью. Толкнув дверь, она резко остановилась на пороге, словно натолкнувшись на невидимую стену — на ковре, посередине комнаты, лежала уборщица-албанка. От ужаса Яна застыла на месте. Ни шевельнуться, ни даже моргнуть она не могла. Кровь стучала в висках, биение сердца напоминало удары грома.
Албанка лежала в неестественной позе, лицом вниз. Яна громко завиз-жала. Дрожа всем телом, она выскочила из квартиры и стала метаться по лест-ничной площадке. Но вот разум догнал тело, и она позвонила в ближайшую дверь. Затем в другую.
Вышли двое мужчин.
— Что случилось? — с неподдельным удивлением спросил один из них. Она зарыдала, бормоча бессвязные фразы и тыча пальцем в сторону квартиры Николетты.
* * *
Дожидаясь полицию, Яна сидела в гостиной, изо всех сил сдерживая ду-шившие ее слезы. Сообщить Николетте и ее семье о случившемся она не могла и передала телефон соседке.
Наконец приехали карабинеры. Высокий офицер и двое коротышек-сержантов. Вскоре появились и дочь Николетты с мужем. Они молча сидели на кухне, потрясенные страшным происшествием. Соседка стояла возле Яны, бледная и печальная.
— Святые небеса, как же так могло случиться... — причитала она.— Я же с ней ругалась каких-то полчаса назад. Дерзкая она девчонка. Точно! Никак не больше, чем полчаса. Я это отлично помню, потому что мой сериал начинался! А начинается он в 13.20
Офицер подозрительно посмотрел на скукожившуюся в кресле Яну.
— А вы где были все это время?
— Я ходила в супермаркет...— пробормотала она, указывая рукой на пакет с туфлями и булочками.
Карабинер небрежно вытряхнул на диван содержимое пакета. Круглые булочки вывалились из бумажного свертка и раскатились в разные стороны. Из обувной коробки он извлек чек и принялся его внимательно изучать.
— 13.43, — задумчиво произнес он, глядя на бледное лицо Яны.
— Я не знаю, кто это сделал, — пролепетала она, почувствовав на себе его недоверчивый взгляд.
Как хотелось поскорее вернуться домой!
На миг она отрешилась от окружающего мира, представив, как поднима-ется по трапу самолета, садится в кресло и пристегивает ремни безопасности. Предатель Андреа тысячу раз был прав, когда говорил, что она должна уехать из Италии.
— Вам плохо? — услышала она голос рослого офицера у себя над головой.
—… я хочу домой, — не задумываясь над собственными словами, бормо-тала Яна,— …как можно скорее!
— Боюсь, что вы не сможете сию же минуту оказаться дома. Идет след-ствие, потребуются ваши показания.
Яна смиренно кивала головой. Слезы сами по себе текли по ее щекам.
— Возьмите себя в руки и расскажите, где вы были, чем занимались, по-дробно, вплоть до мелочей. Почему дверь была открыта вашим ключом?
Нельзя ничего говорить про Андреа, чтобы не вляпаться в уголовную ис-торию!
— Я забыла ключ в дверях, потому что была расстроена из-за своей рас-сеянности, — она кивнула на роковой кулек, где раньше лежали булочки. — Пришлось вернуться в магазин, а это не так уж и близко.
— Неужели? Всего пятнадцать минут пешком.
* * *
Вечер был хмурым. Родственники Николетты тихо переговаривались в гостиной. Вскоре первая хорошая новость рассеяла тягостный туман. Девушка осталась жива, но находилась в тяжелом состоянии после ножевого ранения и лежала в реанимации. Все стали понемногу приходить в себя. Удивительный народ эти сицилийцы! Всего несколько минут назад они тревожно обсуждали трагическое происшествие, а после звонка из полиции оживились, успокоились, и, похоже, забыли страшное событие.
Около одиннадцати часов, когда дочь и зять Николетты ушли в свою спальню, Яна пробралась на цыпочках в гостиную, зная, что старушка еще не спит. Работал телевизор. Николетта, закутавшись в шерстяной плед, внима-тельно слушала новости. Яна присела на стул рядом с ней.
— Нико! Я собираюсь уехать, — шепотом проговорила Яна.
— Тебе же запретили.
— Я знаю. Но я не хочу, чтобы вас постоянно дергали, звонили, опраши-вали. Мне не хочется, чтобы они обнаружили, что я здесь работаю нелегально. Чем я могу помочь следствию? Ничем. Я эту девушку видела всего несколько раз и ни разу с ней не разговаривала. И к тому же я никаких документов не подписывала, следовательно, никакой уголовной ответственности не несу.
— Точно не подписывала?
— Полицейские, по-видимому, забыли взять с меня подписку о невыезде. Не знаю, отчего…может, по рассеянности. Дорогая Нико, поймите, я не хочу, чтобы вы страдали, и не дай бог, вскроется правда, придется платить штраф.
— Хорошо. Когда хочешь уехать?
— Завтра утром. Надеюсь, что смогу купить билет до Рима или Милана.
— Думаю, ты правильно поступаешь. Но все так странно… ведь все ценные вещи, абсолютно все, остались на месте. В моей спальне шкатулка с золотыми монетами как стояла, так и стоит. Но, дорогая девочка, тебе не кажется, что моя старая голова работает лучше твоей молодой? — Николетта криво усмехнулась. — Я никогда ничего не забываю, а ты всегда что-нибудь да забудешь! Теперь вот и ключ в двери оставила. Хорошо еще, что девушка осталась жива. Молодая, выкарабкается. И я не пойму, кому это нужно было. Разве что если брошенный кавалер, мстил девчонке?
— Кто их знает, албанцев этих, что у них в уме... — пробормотала Яна.
— Тебе, как я понимаю, нужен расчет.
Яна кивнула.
— Утром с тобой рассчитаюсь. Иди спать, а мне, чувствую, уже не уснуть.
Какой там спать! Яна в первую очередь сложила чемодан. Затем долго крутила в руках телефон, обдумывая, следует ли ей послать сообщение роди-телям, чтобы предупредить о своем возвращении. Но так и не решилась, не придумав, что им сказать, какую вразумительную причину подобрать.
* * *
Утро было тихое и ясное. Ласковые лучи утреннего солнца наполняли душу радостным настроением, воскрешая надежду на лучшее. Получив от Николетты зарплату, Яна решила, что не все так уж и худо. За ночь она многое передумала и приняла решение поехать в Москву. Плохо только то, что у нее не заказан билет. Но ничего, просто придется немного больше посидеть в римском аэропорту в ожидании рейса на Москву.
Тепло попрощавшись со старушкой, Яна вышла на улицу. Погода была идеальной — ни жарко, ни холодно На такси не хотелось тратиться, она пред-почла воспользоваться автобусом. Сначала все шло удачно, автобус подошел буквально сразу. Не ощущая веса громоздкого чемодана, она подлетела к кассе первой же компании. Вспомнив слова знакомой иммигрантки, Яна сама удивилась, сколько было правды в ее словах.
— Вы все жалуетесь, жалуетесь, и плохо, и хозяева не те, а домой не спешите возвращаться.
Тогда Яна в ответ лишь пожала плечами. Она точно не из их числа. Получит зарплату, и ее только видели.
Но когда приближался заветный день, желание уезжать постепенно уменьшалось. Можно задержаться еще на месяц, еще заработать, затем наку-пить полный чемодан подарков, чтобы хоть как-то скрасить свое печальное возвращение. К тому же еще неизвестно, сможет ли она в Москве устроиться на нормальную работу. С каждым днем она думала об Андреа все меньше и меньше, повторяя самой себе, что лучше забыть его, чем постоянно травить себя обидой и злобными мыслями о мести.
— Мне, пожалуйста, на ближайший самолет до Рима, — выпалила она, еще не успев отдышаться.
Кассирша покачала головой:
— К сожалению, на сегодня ничего нет. Есть только на завтра.
— Как на завтра? — расстроилась Яна. — А до Милана?
— На Милан тоже ничего нет. Все билеты были разобраны еще пару дней назад.
— Ой, а что же мне делать? — нехорошее предчувствие вызывало у нее кожный зуд.
— Вы можете взять билет до Неаполя, и там сделать пересадку, — девушка пощелкала по клавиатуре и добавила. — Я вас обрадую, для вас выходит хорошая скидка, почти пятьдесят процентов.
Подумав всего несколько мгновений, Яна решилась.
В Неаполе она первым делом отправилась в кассу. Все складывалось как нельзя лучше. Рейс на Москву через четыре часа, есть свободные места. Яна приободрилась. Все! Кончилась черная полоса!
Но служащий почему-то слишком долго рассматривал ее паспорт, изучал визу, после чего набрал чей-то номер.
В который раз Яна убедилась, что даже отличное знание итальянского не всегда помогает. В Италии множество диалектов, и все такие разные… служащий скороговоркой что-то протрещал и положил трубку. Из всего, что он сказал, Яне удалось разобрать несколько слов, а также собственную фамилию.
— Подождите, возникли вопросы в связи с вашим намерением пересечь границу Италии.
Яна помрачнела. А когда спустя пару минут она увидела направляющихся к ней карабинеров, настроение стало отвратительным. Действительно, она была чересчур самоуверенной, сочтя итальянских полицейских растяпами.
— Пройдемте, — один взял ее под руку.
— Что случилось? — спросила она, с трудом сохраняя на лице невозму-тимое выражение.
— Мы не можем вас выпустить из Италии.
— Это почему же? — Яна как затравленный зверек уставилась на караби-нера.
— Об этом можете поговорить в Катании с капитаном Торризи.
— А кто мне возместит ущерб? Берлускони? — Яна подпустила в голос сарказма.
Спохватившись, она одернула себя. Ей не следовало бросаться на тех, кто добросовестно выполняет свои обязанности. Однако и от тяжелого вздоха удержаться не смогла.
— И об этом вам следует говорить с капитаном, — сказал карабинер безразличным голосом робота. — Надеюсь, он что-нибудь придумает, как ре-шить вашу проблему.
Яна про себя подумала, что его ободрение скорее всего пустая формаль-ность, и ее следует понимать, как «надеюсь, вы образумитесь».
Ее провели по длинному коридору, потом один из карабинеров дал знак остановиться и вошел в кабинет. И почти сразу же вернулся.
— Поступило распоряжение отправить вас обратно, — сказал он, беря ее под локоть.
— Что? — как громом пораженная Яна мгновение безмолвно смотрела на карабинера.
— Вас встретят в Катании, — коротко ответил он.
— А мои вещи?
— Доставят ваши вещи, не волнуйтесь, — было сказано тем же неживым голосом.
— Как же мне не волноваться, — не выдержала Яна, — по-вашему, так я вообще каменная статуя!
Карабинеры молчали; один меланхолично жевал резинку, обдавая Яну ментоловым духом. Вот они какие, эмоциональные итальянцы — ни тени эмо-ций! Не зная, что ее ожидает, Яна шла по коридору, вслушиваясь в унылое цо-канье собственных каблуков.
Опять ее встретил огромный зал аэропорта. Пару часов ожидании обрат-ного рейса в компании двух монстров — иначе их назвать было невозможно — пролетели как одно мгновение.
Когда объявили посадку на рейс в Катанию, карабинер указал ей направление.
— Давай, чао, синьорина! В Катании тебя встретят. Не переживай, это пу-тешествие тебе оплачивает Италия.
Второй загоготал и добавил.
— Точно, Берлускони платит. Бенвенута а Сичилиа!
Яна фыркнула и гордо последовала к стойке регистрации. Старший кара-бинер подошел к работнику аэропорта и что-то сказал, кивнув в сторону Яны.
Ее место было у окна, и первое что она сделала — это решительно задви-нула пластмассовую штору, чтобы не видеть Неаполь, город, в котором она все-гда мечтала побывать. Во время перелета самолет часто трясло, и пассажиры испуганно переглядывались. Эти маленькие самолеты часто падают, уж это Яна хорошо знала. В это мгновение забылось все: и боязнь встречи с родителями, и измена Андреа, и обида на судьбу, осталось только одно сильнейшее желание выжить.
Наконец ужасная тряска, длящаяся всего десять минут, закончилась, и все с облегчением вздохнули. Удивительным было ощущавшееся почти на физи-ческом уровне… умиротворение. Это единственное слово, пришедшее Яне на ум. Умиротворение. Ей стало покойно и уютно.
Она отодвинула штору и посмотрела в иллюминатор. Самолет начинал снижаться, клонясь на бок. Сквозь белые обрывки облаков виднелись зеленые поля, ленты автострад. Яна печально смотрела на приближающуюся землю. Как же надоели неприятности! Вот-вот, казалось, вырвалась, и опять!