НЕБОЛЬШОЙ КОММЕНТАРИЙ К ДАВНЕЙ МАГНИТОЗАПИСИ.
Впервые мне довелось увидеть и услышать «Пекин –Роу-Роу» осенью 89 г. Все лето я продурковал в Танаисе , набрался там всякого вольнодумства, завел дружбы с ростовскими бардами и вернулся в родной город Шахты совсем другим человеком. В те времена я был слегка безумным поклонником Геннадия Жукова и всей «Заозерной Школы». А «Заозерная Школа» отличалась изрядной склонностью ко всяким провокациям в отношении деятелей официальной культуры-мультуры. И вот задумали «заозерщики» очередную «каку», т.е. собрали в роскошном особняке союза ростовских литераторов на общий концерт маститых «совписов» и самых отмороженных представителей андеграунда. Концертный зал был забит напрочь , но мне удалось втиснуться с магнитофончиком «Весна» между приятелями. Управлял всем шабашем Гена Жуков. Он острил, пел смешные песенки, похохатывал, кокетничал – в общем, вел себя, как всеобщий любимчик. Иногда он выпускал к микрофону « совписа» , чтобы все немного поскучали и поняли ,как противна официальная культура и насколько прекрасна культура неофициальная, представленная опять же поэтами «Заозерной Школы».
Вдруг на сцене возникло некоторое смятение, толкотня и невнятица. Несколько странно одетых персонажей протиснулись к микрофону. Вид у них был немного диковатый: у кого-то обрита голова, другой мал ростом, но с огромным «шнобелем», третий – в кавалерийских крагах. В общем – еще те ребята!
Командовал шайкой долговязый тип с длинной челюстью. Пока его дружбаны настраивали гитары , сам атаман решил поразвлечь публику чтением стихов неведомого мне поэта по фамилии Немиров. Первая же строчка уложила зал наповал: «Хочу Ротару я ПЕРДОЛИТЬ, хотя и старая она…» Многие заржали, но тут же осеклись – слишком смело! Голос у долговязого был необычный – с гнусавинкой. Дальше досталось и «Роньке Рейгану» и Горбачеву и кой-кому еще . В зале началась смеховая истерика. Тут музыканты грянули нечто невообразимое. Долговязый запел. Завизжала губная гармошка. Маленький гитарист с большим носом успевал выдавать безумные проигрыши и выделывать кренделя своими кривыми ножками. Я полюбил этих уродцев с первого взгляда, с первых аккордов, с первых строчек их дурацких стишков. Конечно же, это были «Пекины», возглавляемые Сережей Тимофеевым. Но я о них до того вечера ничего не слышал ! А немного времени погодя на шахтинских квартирниках исполнение «пекинских» песенок стало ритуалом и сопровождалось всяческими веселыми выходками. В Ростове я бывал не часто и только по слухам узнавал о каких-то «Праздниках Царицы Любви – Клеопатры» , которые организовывал Тима со товарищи и прочих удалых безобразиях , в которых участвовали чуть ли не вокзальные бомжихи и прочий экзотический люд. Где - то через год с лишним неугомонная «Заозерная Школа» устроила в Доме Кино довольно крутую по тем временам акцию: открытие в Ростове «Клуба Меценатов».
Пригласили нуворишей – мол, они послушают андеграунд и осыпят всех златом, а особенно «Заозерную Школу».
«Клуб Меценатов» как открылся , так , в тот же вечер, и «накрылся». То есть буржуины нажрались коньяку, расхватали лучших девочек и умчались догуливать по кабакам. Зато нам, простым зрителям, выпало большое счастье - полновесный концерт «Пекин-Роу-Роу» в полном составе с дудками и подпевками. Этот концерт я, к сожалению, не записывал. Но есть видео с фестиваля «СыРок» - один к одному. Я прибыл в Дом Кино в роли могучего шахтинского «культуртрегера», наряженный чуть ли не во фрак с «бабочкой», с бородкой декаденствующего поэта, под шляпой и с красивейшей юной дамой из шахтинской творческой тусовки. Моей целью было договориться с Тимой о проведении концерта в Шахтах. У меня даже афиши были отпечатаны заранее. Так я с Тимофеем и познакомился. А концерт, увы , не состоялся. Не судьба! Зато мой антураж произвел на «пекинцев» сильное впечатление и разговаривали они со мной с большим почтением.
А следующим летом мы пересеклись с Тимой в Танаисе в дни Пушкинских Праздников. Точнее за неделю до них. Ростовские киношники снимали фильм о «Заозерной Школе». Понаехало друзей-приятелей и все разгуливали в белых простынях, типа древние греки. Ночью нас усадили у костра, разложили бутафорские закуски и начали снимать. Съемки продолжались долго и нетерпеливый Тимофей громко осведомлялся скоро ли начнется «свальный грех». Потом было выпито много пузырьков боярышниковой настойки. А поутру замерзший Тима выбрался из палатки и громко просипел на весь Танаис : «Эй , кто – нибудь ! Дайте ЧТО-НИБУДЬ!» Ответом ему была тишина.
Постепенно народ реанимировался и выползал на поляну. Веселье набирало обороты. Вот тут-то я и подкатился к Тиме с просьбой напеть на магнитофон несколько песен. Он очень серьезно отнесся к записи, пел от души . Подсел Олег Штавдакер со своей гитарой и пошли всякие запилы. Завыла диким голосом Наташа Строкова. Кто-то колошматил по бонгам. Кажется – Кука. Сам Тимофей наслаждался импровизацией друзей. А какая-то пьяненькая девчоночка отбивала бешеный степ по фанерному листу босыми пятками. Так всё и записалось, так и осталось в Истории.
Вообще Тима воспринимался, как очень душевный , очень добрый человек , охотно откликающийся на просьбы других.
Вот и мне не отказал. Спасибо ему!
Разгуливал Тимофей по Танаису почему-то в стариковских войлочных ботиках на босу ногу. А может у него других и не было. Но выглядело все это интригующе. По- «андеграундовски»!
Осенью я прибыл в Ростов , чтобы подобрать работы художников для «эротически-сюрреалистической» выставки, которую я тогда замышлял. Позвонил Тимофею, договорились о встрече в кафе на Энгельса (теперь Садовая). Вечером, в назначенный час, я ждал Тиму в кафе на антресолях (или балконе). Кафе оказалось внутри двухэтажное. По бедности я не уселся за столик и стоял у перил. Какие - то пьяные меня всё время, проходя мимо, толкали, но не хотелось ввязываться в конфликт. Наконец появился Тимофей и поднялся ко мне на антресоли. Тут меня снова толкнули. Тимофей мгновенно схватил нахала за шкирку и чуть было не выкинул его за перила. Так что ушли мы оттуда победителями. Не терпел Тимофей хамства!
Ночевал я у него дома на Западном в огромном длиннющем общежитии, где он тогда обитал с Викой. В этом громадном доме, в маленькой комнатке они и жили. Сюда же привели и меня. Вика приготовила вкусный ужин, мы поели и Тима сел делать рекламу. У него тогда был такой период. Он клеил коллажи из журнальных картинок и пририсовывал к ним всякие смешные руки-ноги-головы… Все было слишком по-домашнему. Я сидел на их супружеском ложе и ждал, когда же НАЧНЁТСЯ ! Ну, в смысле, «РОУ-РОУ».
В какой-то момент Тимофей насмешливо улыбнулся через плечо и спросил: « А ты что думал – здесь каждый день оргии?» Выяснилось , что последняя «оргия» состоялась накануне и Тима сегодня «отходил». Поэтому не было ни вина, ни гостей.
Поутру, выспавшись на полу, я уже хотел откланяться, но Тима вдруг попросил помочь ему в одном житейском деле. Мог ли я отказать?!
И мы попёрлись на Северный, на самую окраину, к чёрту на кулички, со всякими пересадками. Из этой чертовой дали нужно было забрать какие-то Тимины вещички. За ночь ударил мороз. Было скользко и мерзко.
Целью нашего путешествия оказался жуткий дом на краю вселенной. Такие дома показывают в американских боевиках, когда по коридорам идут плохие парни и палят из помповых ружей во все двери подряд. Лифт не работал и мы поднимались на десятый этаж пешком. Окна были кое-как забиты ржавой жестью, по площадкам свистел ледяной сквозняк. Воняло канализацией.
В маленькой квартирке царила стужа. Тимофей принялся собирать барахло. Его оказалось немало. Ни сумок, ни чемоданов у нас не было. Тимофей свернул свое имущество в чудовищный куль, обвязал его несколькими галстуками, подтяжками и женскими колготками. Внутрь куля Тима все время впихивал забытые в спешке ботинки и Викины туфельки на шпильках. Туфельки и ботинки вываливались обратно. Это было истинное «Роу-Роу» и я в нем участвовал! Но «Роу-Роу» только начиналось…
Надо было снести куль вниз и если бы не мое участие в процедуре – то не знаю, справился бы Тима или нет. Вряд ли.
Куль, созданный Тимой , имел диаметр около метра, а длину около двух. Со стороны могло показаться, что мы – злоумышленники, волокущие куда-то труп убиенного нами толстого гражданина.
В трамваях и троллейбусах на нас поглядывали с подозрением. При пересадках из гигантского куля сыпались рубашки, галстуки , книги и домашние тапочки. Все это мы пихали обратно, но с другого конца выпадали носки и кастрюльки.
В конце-концов мы доставили груз по назначению с минимальными потерями. «Спасибо , старик, без тебя я бы пропал!» - сказал Тимофей на прощание. Это была наша последняя встреча.
Потом Тимофей уехал в Москву и там его застрелили какие-то придурки.
Потом я познакомился с Сережей Каменевым и он мне много рассказал и про Тимофея, и про Колю Константинова, с которым был дружен, и про многих других художников и музыкантов из «Пекина». А поскольку Каменев, когда не жил в столицах или в Грециях, жил в городе Шахты – то у нас было время вспомнить о старых–добрых временах ростовского андеграунда и , конечно , о Тиме – удивительном и неповторимом! И ,конечно, послушать записи , сделанные когда-то на Танаисской поляне…
ДК октябрь 2008г.