Моряки знают, что должность старшего помощника командира корабля ответственна и многотрудна. Когда мой отец был старпомом на средней дизель-электрической подводной лодке, он свои обязанности выполнял на совесть - как и всё остальное, за что бы он в своей жизни ни брался.
Через несколько десятилетий мама напишет о нём в одном из своих «домашних» стихотворений:
...А потому-то знаю я,
Как ты свои «десятки» жил.
На первом месте - не семья,
А флот морской, где ТАК служил,
Что отдавал всего себя
Ты сутками и без остатка,
Как будто ты тот механизм,
Что и не ведает устатка...
Но это будет значительно позже. А в те годы мама, бывало, обижалась на отца - почему он совсем мало бывает дома? Тогда отец сделал выписку из статьи Корабельного устава ВМФ, где прямо указывалось: «Частое оставление корабля старшим помощником командира несовместимо с должным исполнением им своих служебных обязанностей» - и повесил дома на стену.
После этого - когда мама вновь сетовала, что отец дома не хозяин, а довольно редкий гость - он кивал в сторону этой выписки и полушутливо-полусерьёзно говорил:
- Читай, что здесь написано!
В те годы командиром одной из многих бригад подводных лодок, в которых довелось послужить отцу, был весьма своеобразный человек. Вряд ли комбригу тогда было больше пятидесяти, но все считали его самым настоящим стариком. А ещё каждому было известно, что он и сам ходить домой не любит, и, мягко говоря, не приветствует, когда его подчинённые рвутся со службы к своим семьям.
Офицеры-подводники - в основной своей массе оптимисты, жизнелюбы и немножко охальники - иногда злословили, что их комбриг, видать, уже много лет назад стал несостоятельным как мужчина. По этой причине он, похоже, давным-давно забыл, что жена нужна мужу не только для того, чтобы забирать его получку и стирать бельё - вот и сам домой почти совсем не ходит, и других не пускает.
Однажды вечером мой отец шёл со службы вместе со своим давним сослуживцем и коллегой - старпомом с соседней «эски». По дороге офицеры увидели комбрига, шедшего навстречу. Заметив их, высокое начальство скроило недовольную гримасу. Комбриг ничего не имел против моего отца: знал, что он выполняет требования Корабельного устава буквально - и нередко ворчал по поводу того, что его коллега (вообще-то тоже хороший старпом) достаточно часто ухитряется бывать дома.
Подойдя поближе, комбриг остановился и, даже не взглянув на отца, обратился к его попутчику:
- Товарищ N! Вот куда Вы сейчас идёте? Домой?
- Так точно!
- Опять домой... Сколько можно! Ну зачем Вам домой? Что Вы там собираетесь делать? - в голосе комбрига слышались раздражение, недоумение и досада.
- Спать с женой!
Такая "пролетарская прямота" ответа ошеломила и обезоружила вопрошавшего. Он, похоже, и впрямь уже забыл, что такое «спать с женой», и молча направился на штабную плавказарму, в свою каюту. А старпомы пошли дальше - по домам.
Через какое-то время оба они стали командирами подводных лодок - сначала таких же средних, потом - новейших крейсерских.
А ещё через несколько лет пути-дороги коллег разошлись (как в прямом, так и в переносном смысле) - и, пожалуй, их дальнейшие биографии оказались схожими лишь в одном: Его Величество Случай не помиловал ни того, ни другого (хотя и в совершенно несоизмеримой степени).
Отец из-за несчастливого стечения целого ряда обстоятельств так и не сумел получить адмиральских звёзд - и все, кто хорошо знал его по службе, считали, что это абсолютно несправедливо.
А давний отцовский сослуживец исключительно успешно шёл вверх - потому что его ум, знания, труд, опыт и порядочность были оценены по достоинству - но трагически погиб на взлёте своей карьеры. Он не успел, в отличие от моего отца, увидеть своих правнуков...