«Сказание о юном Буяне и враге его, Окаяне» Часть вторая.
Шло время, взрослел Цесаревич Буян, да и Бессмерт Окаян Кощеев взрослел, наводил порядки в своих владениях, наполнял свои мрачные застенки пленниками…
Цесаревичу Буяну исполнилось шестнадцать лет, когда с приграничья стали доноситься слухи о пропаже людей. Своих слуг Окаяну, видно, не хватало, раз он стал воровать подданных Цесаревича. Спешно были укреплены границы, а Буян призвал своего друга, Стеклышка.
- Видно пришло твое время, Стеклышко – начал беседу Цесаревич: - надо разведать, что творит этот возрожденный Бессмерт.
- Все исполню, всю землю Бессмертову облечу, и в замок его загляну, все выведаю – радостный от предстоящего дела ответил прозрачный дракон.
- Ну, разведать – разведывай, но и себя побереги – остерег друга Буян.
- Да я невидимый, чего опасаться – рассмеялся Стеклышко, но Буян укротил его веселье:
- В воде и в дыму тебя видно, так что осторожней там.
- Ладно, буду осторожен – проговорил Стеклышко и полетел на разведку…
Ну вот, долетел Стеклышко до границы, и прежде чем углубиться в земли Бессмертовы, решил облететь приграничье.
Решение оказалось правильным! Пролетая мимо одной из приграничных деревень узрел Стеклышко дракона, летящего в сторону Бессмертову. В лапах у этого дракона была зажата сеть, в которой трепыхались, словно пойманные рыбы, двое связанных молодцов и одна девчушка.
Осторожно подлетев, почти не дыша, прозрачный дракон стал своими невидимыми, острыми когтями сооружать дыру в сети. Когда это получилось, он аккуратно подхватил девушку и стал опускаться к земле. Девушка, почувствовав, что кто то ее держит, а кто – не видно, испуганно заверещала! Подлетев к земле, Стеклышко тут же ее отпустил, и крик прекратился, но было поздно. Дракон развернулся, и с удивлением увидел, что пленница его свободна. Пришлось ему возвращаться на землю. Только он успел освободить лапы от груза сетей, как услышал голос:
- А не полно ли тебе, Змеюн, а? Ну, с родителями поругался, ладно, бывает. А зачем же на сторону врага переметнулся, да Цесаревичу вредить?.
- Стеклышко, ты это, что ли, на пути у меня встал? – ответил вопросом на вопрос Змеюн.
- Я! Я, конечно! И не пора бы тебе от безобразий этих отойти? Уж неужто самому нравится? – ответствовал Стеклышко.
- Что тебе сказать? Поначалу весело было, потом не очень. Но я ведь друг Окаяна! Вот, по дружески помогаю ему в делах – задумчиво проговорил Змеюн, да его невидимый собеседник тут же ответил:
- А может, для Окаяна то, лучше будет, если ты его оставишь? Все меньше пакостей и глупостей творить будет. А то, и сам задумается, а? оно, конечно, Бессмерт в нем воплотился, да не совсем. Пока Окаян в возраст не вошел, может еще и к нормальной жизни вернуться.
Согласился Змеюн. Нацарапал на куске бересты прощальную записку Окаяну, а сам полетел держать ответ за грехи свои перед юным Цесаревичем Буяном…
И тут только Стеклышко вспомнил про пленных, которые, впрочем уже сами освободились и с большим удивлением слушали диалог, который тут только что был.
- Кто ты, невидимка, человек или чудище какое? – первой опомнилась девчушка, ей и ответил Стеклышко:
- Я друг Цесаревича Буяна, дракон, только прозрачный. А вот тебя, девица, как зовут, и друзей твоих?
- Меня зовут Яна, а это – девушка указала на обоих юношей – мои братья Ян и Иван.
- Красивая – вполголоса пробормотал Стеклышко, а потом обратился к братьям – берегите ее, а мне пора, надеюсь встретиться.
С этими словами он улетел…
Бессмерт Окаян Кащеев нервно ходил по своему чертогу и ругался:
- И где только черти носят этого Змеюнища Змеюровища! Пропал – словно провалился!
Как вдруг голос Окаяна осекся. В открытое окно влетел кусочек бересты и плавно опустился прямо ему в руки.
Ошарашенный Окаян развернул бересту и прочитал:
- «Окаян, я ушел! Долго я обдумывал свое решение, но всему есть предел. У меня наступил предел жестокости. Больше я так не могу, улетаю. Полечу к Цесаревичу Буяну, покаюсь… Окаян, подумай и ты. Может хватит злобы и ненависти, а? Остановись! Змеюн Змеюрович.»
В гневе Окаян разорвал на мелкие клочки бересту, выгнал вон всех слуг, разбил стекла в окнах, упал на трон, и вдруг, разрыдался:
- Господи, что же это я наделал! Прав, трижды прав друг Змеюн! До каких мерзостей я докатился…
Поплакав еще немного, он позвал слуг и велел им выпустить всех пленников, кроме его родителей. Когда это было сделано, он крикнул слугам:
- Убирайтесь! Чтоб ни одного не осталось в замке!
Слуги, кто испуганно, а кто и с затаенной радостью, покинули замок, а Окаян спустился в самый глубокий подвал, где сидели его родители. Родителей он поначалу и не узнал. В темном углу подвала сидели седые как лунь старик и старуха. Старик прервал затянувшуюся тишину:
- За чем пожаловал, сын? Что еще ты придумал?
Сын с криком: - простите. Если когда ни будь сможете, упал на колени перед седой парой, заливаясь горькими слезами.
- Ну ладно, сынок, не плачь – опустила ладонь на голову Окаяна его мать.
- Вставай, пойдем домой – поддержал жену отец.
И трое седых людей, да-да, трое, Окаян поседел за несколько минут, вышли из замка и отправились восвояси…
Юный Цесаревич Буян решил не оставлять полый меч. Нет, его перековали в плуг, замок разрушили до основания, завезли земли, распахали ее этим самым плугом и посадили лес…
Вот и кончается это сказание. Как кончается? А как же добрая свадебка, без нее нельзя!
И свадьба, конечно, состоялась!
Цесаревич Буян женился на Яне! Да-да, той самой Яне, которая понравилась Стеклышку. Он, Стеклышко, и свел Буяна с Яной, и сам был шафером на свадьбе! А чтобы его видели, выкупался в золотой пыли, и на время из Стеклышка превратился в Золотко!
Вот теперь – действительно конец! Конец второй, завершающей части!