***
Высокогорная радиорелейная станция РРС-44 «Саук–Тюбе». Высота 3000 м н.у.м. Октябрь. Станционный ГАЗ-63 привёз продукты, медикаменты и радиодетали. Разгрузились и уговорили водителя заночевать на станции – куда в ночь по тяжёлой горной дороге, да ещё уставшему? После ужина разговор о том, о сём. Мы с Николаем Наумовым уже приелись друг другу за два месяца, а тут свежий человек! Разговоры, разговоры… Водитель посетовал на жизнь:
- Вот вам, русским, хорошо: сами на хорошей работе, жёны с дипломами, и тоже работают. Детей много не имеете – один, два ребёнка. В городе живёте, квартиры получаете…. У нас в кишлаке где хорошую работу найдёшь? Вот, дом никак не дострою, трое детей уже. Жена дома сидит…
- Ну, с детьми отрегулировать без проблем, - высказался я.
- Тебе легко говорить. Наши женщины не пойдут к врачу с таким вопросом. Они стыдятся.
- А зачем к врачам? – вдруг осенило меня, – в каждой аптечке есть противозачаточные средства. Даже нам в горы их выдают.
- И что, здесь тоже есть?
- Да ты и привёз сегодня их.
- Да? А можно мне взять попробовать?
- Это к старшему смены вопрос.
- Коля, ну можно, а?
Наумов сделал серьёзное лицо:
- Ну, разве что для своих. А ты, Игорь, упаковку оставь от лекарства, – при списании её к отчёту приложить надо будет.
Класс! Коля включился моментом и вычислил всё, что я задумал, даже учёл, что упаковка кому-нибудь понимающему на глаза может попасть! Таблетки сильного слабительного («пурген») пересыпаны в бумажный кулёк и дана инструкция: «Жене. По 2 таблетки за 30 – 40 минут до того…». Поутру Насип уехал. Шёл снег, который до апреля месяца теперь закроет к нам дорогу. О шутке было забыто уже дня через два. Дней через десять я ушёл со смены через Терек–Сай и ехал в Ош не через Караван, где жил водитель. Потом была РРС-45 «Ангрек». Затем меня перевели в Кара-Куль. Примерно через год в Оше встречаюсь с начальником 44-ой станции Базарбаевым Тургуном.
- Игорь, что ты сделал Насипу?
- Это кто такой?
- Да водитель наш.
- А, вспомнил такого. Фиг его знает. Я в глаза-то его пару раз видел.
- Странно. А он меня постоянно спрашивает: «Когда эта сволочь бородатая приедет?». Даже по имени называть тебя не хочет. И, в чём дело, не говорит.
Тут я и вспомнил шутку с лекарством. Детали происшествия для меня так и остались тайной, но происшествие, кажется, состоялось.
***
РРС – 34, Гульча. 1984 г. На высокогорных станциях Ошского радиотелевизионного передающего центра жёсткий сухой закон. Ну, а если нельзя, но очень хочется….
Сидим «на горе». Связь с проводником по УКВ-ЧМ радиостанции «Лён» - дома в кишлаке у него стоит рация. На этой же частоте работает приёмо-передатчик в машине начальника телецентра Галиченко Владимира Тихоновича. Все станции нашего направления для связи с начальниками РРС и проводниками тоже работают «Лёнами», и тоже на этой частоте. Переговоры могут прослушиваться и СКРовцами (служба контроля радио). Все тебя слышат по «громкой», а выпить хочется! С проводником договорённость: во время сеанса радиосвязи вместо слова «водка» употреблять «стиральный порошок «Айна» - был популярным такой в те времена. Связываюсь. Проводник тут как тут:
- Слушаю, «тридцать четыре - верх».
- Салы, у нас тут стирка намечается, а стирать нечем. Срочно надо стиральный порошок поднять. «Айна» нужна. Другие порошки не бери. Как понял?
- Понял, тридцать четвёртый. Порошок «Айна».
- Правильно понял.
- А сколько бутылок «Айны» поднять? Две бутылки хватит?
Целый год потом высокогорники смеялись над такой конспирацией.
***
Я принимаю смену на высокогорной РРС-45. Сдаёт смену Хасанов Радик. Он с напарником оттрубил здесь два месяца, теперь очередь нашей смене трубить. Проверена работа телевизионных передатчиков, радиорелейной аппаратуры, измерительного комплекса. Опробовали дизель-генератор в работе, аккумуляторы. Сверены перечни приборов и запасных частей. Содержимое продовольственного склада пересчитано и заактировано. Постельные принадлежности, кухонная плита, стиральная машина, телевизоры, ложки чайные и столовые… Всё это документально передаётся под мою ответственность. Считаем, осматриваем, записываем, ставим подписи.… Наконец бюрократическая процедура позади и…
- Нет, Игорёк! Вот ещё полы на кухне и в прихожке вымою – тогда смена сдана. А за стол успеем.
Радик хватает швабру и ловко орудует ею. Тряпка ополаскивается в последний раз, отжимается и аккуратно укладывается на полу у входной двери.
- Всё, Игорёк, смена сдана!
Тут в открытую дверь вбегает с улицы Кларка – собачка станционная, и лапами, перепачканными глиной по непросохшему линолеуму… Радик с ненавистью смотрит на Кларку, оборачивается ко мне:
- Смена не сдана!
Со словами «Пардон, мадам!» он укладывает собаку на пол, держит её как тряпку и начинает работать ею как тряпкой. Пол протёрт качественно, и «тряпка» с визгом летит по воздуху на улицу.
- Теперь моя совесть чиста как этот пол. Смена сдана. Пьём водку!
***
Заповедник Сары-Челек. Живу на телепередающей станции. Приехал друг. Посидели неплохо. Наутро продолжить бы, но с деньгами напряг. Через забор дом продавца – Аттокур звать того продавца. Можно в долг взять водку, а можно и заработать. В лаборатории радиостанция – двухканальная релейная Р401 – «Ручей». Работает в диапазоне телевизионных каналов. Если подключить к модулятору передатчика генератор испытательных телевизионных сигналов (тот был самодельный и гармоники из него пёрли, я вам скажу…), антенну направить непосредственно в Аттокуровскую приёмную антенну.… Минут через пятнадцать сосед уже здоровается с нами. Жалуется на неисправность в телевизоре – полосы какие-то на экране, звук какой-то непрерывно…. А нам нет дела до его проблем! Он умоляет. Мы, в виде исключительного уважения к его торгашескому величию, наконец, соглашаемся…. Через полчаса на столе стояло три бутылки «Русской».
***
Начальник станции привёз на тракторе в горы два ящика вина «Каберне». Сухой закон, вообще-то, в горах, но, если хочется…. Продукты Ковалёв получал на базе, где отоваривались геологи, альпинисты и наш телецентр – там и приглянулись ему эти ящики. Он попросил отпускающего товар в накладной вместо «вино» вписать «соус», а вместо «20 бутылок» вписать «20 банок». Так мы и приняли по акту соус «Каберне». Так и по бухгалтерии прошло. Вреднющая женщина Мазохина Тамара Яковлевна была ещё и вредным главным бухгалтером. Но в данном случае вредность её не причём – поинтересовалась она у Ковалёва соусом с чудным названием и попросила привезти ей пару баночек с горы. Тот пообещал. Когда с очередным отчётом появился он на Ошском телецентре, Тамара тут как тут:
- Ну что, Ковалёв, привёз мне соус «Каберне»? Обещал, я помню…
- Да, знаешь, Тамара Яковлевна, соус таким вкусным оказался, что мужики его за три дня оприходовали подчистую. Даже мне не оставили, хотя и просил придержать пару баночек для себя.
- Жаль, Ковалёв. Но в следующий раз, как подвернётся, ты на мою долю уж…
***
Один из населённых пунктов Юга Киргизии. В артиллерийском гусеничном тягаче, закреплённом за РРС-26 (радиорелейная станция «Узген»), члены команды «Волчья стая», набранной из начальников РРС Ошского радиотелевизионного передающего центра для выполнения определённых работ на объектах телецентра. Времена, когда водку продавали только после 11-ти утра. Тягач останавливается рядом с магазином – «волкам» похмелиться надо. До 11-ти ещё целый час. Продавец неумолим. «Волки» забираются в тягач и заводят его. Один нюанс: выхлопная труба машины – прямо напротив двери магазина (мужики предусмотрительны). Газ до полика, и клубы солярового чада вытесняют из магазина воздух и покупателей. Выбегает и завмаг с прихваченными бутылками. «Волки» довольны. Они забирают водку, отдают деньги и, удовлетворённые, уезжают.
***
Октябрь. Хребет Баобаш-Ата (отроги Тянь-Шаня). Наша бригада тянет ЛЭП -10 на высокогорную станцию РРС 6/1. Снегопады, лавины. Живём в промдомике (построен для отдыха смен при подъёме на станцию в зимнее время, промежуточный домик). В Оше на складе получили новые сапоги, штормовые костюмы. Дня через три работ у всей бригады разваливаются правые сапоги – одной партии были они, а на фабрике, по-видимому, на машине, что шила правый сапог, нить гнилая была. Мучились, обматывая сапоги то верёвками какими-то, то проволокой. Картинка классная – мы, молодые и красивые, в красивых новых штормовых костюмах, в красивейших горах, и у всех нас из щелей разваливающихся правых сапог торчат из-под верёвок и проволоки грязные портянки.
***
Заповедник Сары-Челек. Горы. Своеобразные нравы живущих там. Я в серьёзном подпитии отправился что-то высказать Прусакову – старшему научному сотруднику заповедника, заму директора по науке. Зима, часов девять вечера. Со мною Гриша Бабак – тоже научный сотрудник, в состоянии подпития и мой хороший товарищ. Прусаков выслушал мои претензии, выхватил из забора дрын и огрел им меня по спине. Он здоровее меня и трезвый. А я пьян и без дрына. Пришлось пообещать незамедлительно пристрелить его, как бешенного пса. Пошёл домой за ружьём. Грише идея убийства понравилась, и он принялся доказывать мне, что Прусаков уже лет пять лишних живёт на этом свете. Пришли домой. У жены потребовал, что бы достала ствол и патроны, разъяснив для чего. Жена одобрила моё решение и предложила нам с Гришей поесть перед святым делом и к столу выставила бутылку водки.
- Тяпните, мужики. Закусите. А Толика давно пора грохнуть. Вот ещё выпейте по рюмочке…
- Ира, он Игорька – дрыном, представляешь? Кокнуть его, гада, за такое…
- Конечно, Гриша. И мне за мужа обидно. А я ещё, вот, по рюмочке вам, мужики. А ружьё сейчас найду. Да где же оно, подлое? Я в другой комнате ещё посмотрю…
Споила нас она тогда и ружьё спрятала. Мы с Бабаком выключились на «бай-бай». Утром я немного поворчал на неё из-за ружья и впрягся в работу: фиг с ним, с Прусаковым – пусть живёт. Прошло время. 8-го марта у магазина я повстречал Нелли Михайловну – жену Прусакова. Пригласил отметить праздник. Не отказалась. Застолье, музыка… Мы танцуем с Нелей, и она возмущается мне «на ушко»:
- Нехорошо, Игорь, поступаешь. Слово не держишь.
- Проясни.
- Ты в тот раз обещал Толика пристрелить?
- Ну, обещал.
- А почему не пришёл?
- Да, знаешь, перебрал, выключился.
- Спал?!
- Ну…
- Гад ты!
- Не понял.
- Не понял? Оригинально, он не понял! Толик не спал из-за тебя – всю ночь у окна с ружьём просидел – тебя выжидал. А ты в это время спал! Раз пообещал, так держи слово!
Обидно бабе стало. Уж лучше бы шлёпнул мужик меня вовремя, и спать пошёл. Какое бытие, такое и сознание – в горах мы жили…
***
Ашимкул работал проводником радиорелейной станции «Южная-2». На станцию он добирался на ишаке, который был хитрым и коварным – всякий раз умудрялся освободиться от привязи и сбегал домой без наездника. И всякий раз Ашимкулу приходилось возвращаться домой в кишлак пешком. Сколько раз животное было проклято хозяином! Но ишак есть ишак – чего взять с этого упрямца. В один прекрасный день свершилось чудо, после которого осёл исправился. В тот день бригада телецентровских строителей из Оша работала на насосной станции, снабжавшей станцию водой из родника, что в километре от обители высокогорников. Ребята закончили свои дела и потопали на РРС. Навстречу им с горы неторопливо шёл тот самый ишак. Остановили. Поинтересовались содержимым хурджума (перемётная сума) и обнаружили там банки сгущёнки, тушёнки и стиральный порошок. «Несун» с вещдоками был препровождён на место преступления, и Ашимкулу ничего не оставалось, как все последующие разы больше не терять соучастника неблаговидных деяний.
***
Скороварка. Ничего особого в этой кастрюльке – варит при повышенном давлении, ну и пусть варит себе! А вы пробовали сварить нормальное блюдо на высоте 4000 метров? То-то! Температура кипения здесь в районе 85 градусов. Мясо вариться будет весь день, а макароны расползутся задолго до готовности. Вот почему на высокогорных станциях на высотах от 3000 метров над уровнем моря главной посудой была скороварка. В ней повышенное давление и продукты варятся в нормальном временном и температурном режиме.
***
Сары-Челекский биосферный заповедник. Через посёлок автобус везёт туристов на знаменитое озеро. Женщина-гид информирует: «Слева от нас, товарищи, контора заповедника и музей с животной экспозицией работы известного таксидермиста Заславского – на обратном пути мы посетим этот музей. Справа – коттеджи, где проживают научные сотрудники заповедника. Обратите внимание, как лес подступает к посёлку. В посёлке запрещено держать коз и собак, так что лес не тронут и зверь не пуган – животные свободно выходят к домам. А вот, где антенны стоят – телестанция. А тот бородатый мужик – начальник телестанции…». Так меня продемонстрировали туристам – как диковинку заповедную. Сосед ехал в том автобусе на озеро – он и рассказал.
***
Пересмена на высокогорных радиорелейных станциях. Пассажиры вертолёта – высокогорники с Чаткальского направления. Нас сменили. Летим в Ош. Оттуда разъедемся на два месяца по домам – Алма-Ата, Фрунзе, Свердловск, Джалал-Абад, Фергана, Исфана…. Приземлились на вертолётной площадке Ошского радио-телевезионного передающего центра. Конец рабочего дня и в конторе никого. Старший смены РРС-44 нервничает – сегодня он успел бы домой в Джалал-Абад добраться, но с утра надо отчитаться в разных службах. Я предлагаю:
- Саш, давай свой талмуд. Завтра за себя отстреляюсь и за тебя отбрешусь. А ты поезжай. Лариске привет от меня.
Саня благодарит и отдаёт бумаги. Вечером просматриваю акты по 44-ой: смену принял Толик Луговой – мой друг. Толик – бабник, пьяница, матершиник и анекдотчик. Он надёжный товарищ и не жмот. Гусар! Возникает идея. Листок бумаги: «Заявление. От инженера РРС-44 Лугового…». Образец подписи Толика в актах раз 20 фигурирует. Почерк не мудрёный. Бумага вкладывается между прочих документов….
На очередной планёрке шеф объявил: «Ну что, товарищи, предлагаю последовать примеру Лугового. Анатолий первым вступил в общество трезвости, и это прекрасный пример для подражания. Ему и членский билет за номером «1» будет вручён по спуску со смены. Когда вся страна стала на путь трезвой жизни…». Это была не бомба – радиус воздействия взрыва бомбы ограничен сотнями метров, а планёрку слушали все станции от Памира до Чаткала!
Луговой поклялся, что найдёт «эту падлу» и придушит собственными руками. И ещё заставит землю жрать. И ремни со спины нарежет.…
Прошёл год или около того. С Радиком Хасановым пьём водочку в кабаке. Рассказываю, как подлянку кинул Луговому. Радик визжит от восторга: «Игорёк, так это – ты?! Ну, молодец! А за голову автора «заявы» Толик награду объявил – литр! Давай, я поставлю прямо сейчас, и будем считать, что я купил право продать тебя, а? Всё по-честному. Девушка, две бутылки, пожалуйста, перед этим молодым человеком!». Я сказал: «Ладно, продано». Вдарили по рукам и продолжили пьянку.
Радик сподличал – с Лугового за мою голову он содрал намного больше тех двух пузырей.
***
Год 1984. РРС-24. Сижу на смене. Станция сложная. Транзитный радиорелейный ствол на Ташкумыр. Транзитный радиорелейный ствол на Чаткальское направление. Радиорелейка на Караван. Плотно работаем в сторону Оша. Ствол на Наманган. Осваивается Баджикирское направление. Оборудование разнотипное – «КУРС-4», «Р-600», «ТРАЛ», «Р-60», «КУРС-8»… КГБ-шники установили у нас свой «ВЕЗУВИЙ». Тысячи телефонных и телеграфных каналов проходят через нас, каналы радиовещательных программ. Транзитом на другие РРС пропускаем телевизионные программы. Выделяем у себя и транслируем в эфир 2 из них. Со спутника системы «МОСКВА» принимаем для последующей трансляции первую программу всесоюзного телевидения. Регламентные измерения, доклады и телефонограммы на РРС-18 – головную станцию в городе Ош. Скандалим с дежурными линейно-аппаратных залов Оша, Каравана. Ругаемся с коллегами-высокогорниками, когда те свои огрехи пытаются свалить на нас. Конфликтуем с энергетиками, телезрителями, начальством. Воюем с непогодой, а она с нами – когда метёт, то через каждые 2 часа прокапываем в снегу траншеи-дорожки до дизельной и туалета – в аварийном случае не пробиться туда через заносы. А это чревато. Стираем бельё в полученной из снега воде и печём хлеб. Разгружаем вертолёты и ведём массу документации. Боремся с крысами и читаем хорошие книжки. Ремонтируем и настраиваем аппаратуру. Чиним одежду и варим супы с тушёнкой. Лазаем по мачтам, когда вода попадёт в антенные разъёмы, и проводим электросварочные работы. И ещё много чего делаем мы с Николаем Кулиничем на высокогорной смене.
31 декабря. Праздничные программы – всегда головная боль, – режим трансляции особо важных программ, особое внимание головной станции, повышенная готовность к нештатной ситуации, чрезмерное внимание к нашей работе со стороны службы технического контроля, доклады о наличии горюче-смазочных материалов, ЗИПа и много всякого прочего обрушивается на головы наши в дни съездов партии и праздничные дни. Замотались. Праздничный ужин часам к 11. Бутылочка припасена, но толку от неё немного – внутренняя готовность среагировать должным образом на возникшую проблему не даёт расслабиться. К 12-ти поздравляем ребят на Памире, Чаткале, Тянь-Шане…. Принимаем оттуда же поздравления. Говорим здравницы и выслушиваем таковые. Нам звонят из дома, а мы – туда же. Празднуем и работаем. Отвечаем на запросы головной станции и теребим оконечные. Лаемся, закусываем. Подкручиваем настройки и что-то мерим – пакеты, синус, перекосы «П»-импульса и коэффициент нелинейности…. А к 3-м часам глаза слипаются и мы падаем где кто.
Меня разбудил телефон. Время – 6:45. Звонит Жорка – приятель из Каравана.
- Игорь, у меня в телевизоре – мулла!
- Жорка, ты пережрал. Откуда взяться мулле на телевидении?
- Слушай, он молитвы читает. На Арабском! Настоящий мулла!
- Ты погнал, Жорка. Кончай пить. – Я бросил трубку и помчался «снимать» передатчик 1-ой программы. Это надо же, прозевать время окончания центральной программы и прогнать в эфир Афганскую программу, которую прокачивает наш спутник в это время! За всю историю советского телевидения это, пожалуй, единственный случай вещания религиозной программы в советский эфир. И это сделал я! Дурак, нельзя было засыпать, надо было своевременно вырубить передатчик….
Жорка позвонил минут через 15:
- Игорь, а мулла пропал на «телике»….
- Жорка, не было никакого муллы. Ты пережрал, наверное, – вот и померещилось. Не мешай спать.
Через год с небольшим я гостил у Жорки. Он – Казансайский узбек. Жена его, Галка – уйгурка. Ребята славные – без национальных, религиозных и социальных комплексов. Душевные и очень гостеприимны. Застолье. Всё чудесно, только Жорка не пьёт. Галка поясняет:
- Понимаешь, Игорь, допился мой Жорик до белой горячки – вот и пришлось завязать ему.
- Буйствовать начал?
- Да нет, он не буйный – ты же знаешь. Галлюцинации начались. На Новый год накушался до того, что муллу по телевизору увидел! Меня поднял с постели и потащил к телику, а там - вообще ничего. Клялся, что был мулла. Ну и порешили мы, что прекратить пить надо ему. Слава богу, что спорить не стал. Вот уже больше года не пьёт….
Я всё вспомнил! Ночь с 31-го…. Прогон Афганской программы в эфир…. Жоркин звонок…
- Ребята, был мулла! – Мне пришлось всё рассказать. Жорка завизжал от радости:
- Был! Был мулла! Значит, не чокнутый я! Галка, я не чокнулся! А ты не верила: «Жорка, бросай пить, бросай пить…». Наливай!
В тот день Жорка здорово надрался.
***
Была статья в газете, поведавшая читателю, что мы, высокогорники-радиорелейщики – очень мужественные парни, несущие героическую вахту в «поднебесье». Леденящими кровь словами расписывалось, как мы геройски противостоим всем ужасам горных стихий, как проявляем, чуть ли не ежеминутно, отвагу и доблесть, свершаем подвиги и т.п. Героем стал и Володя Гейнец – наш проводник-тракторист, который тогда ночью доставил нам этого фрукта-журналиста. Володя, оказывается, не просто вёз того на тракторе, а всю дорогу проявлял чудеса храбрости и самообладания! Вслепую, на ощупь вёл Володя технику, у которой отказало электрооборудование, и чуть ли не спичками подсвечивал тракторную тропу. Мгла – только непроглядная. Бездны – зияющие и только бездонные. Скалы – только нависающие и хмурые. Ну, и ещё много чего было жуткого на пути их следования…
На планёрке, которая проводится по служебной связи, главный инженер взял с места в карьер:
- Игорь, Гейнец на связи?
- Через полчаса будет.
- Передай ему моё распоряжение, а дежурные с 18-ой подтвердят телефонограммой, чтобы срочно явился в Ош с объяснительной.
- По поводу чего?
- Вы что там, в горах, газет не читаете? Этот герой в нарушение «Правил передвижения в горах» в ночное время осуществлял подъём на станцию! Да ещё с неисправными осветительными приборами! Да я ему за подобное…
Финал истории был драматичным – Володю лишили премиальных.