Подчас давнее, прожитое и уже немного позабытое, вновь и вновь всплывает в моей памяти, точно подсознание нарочно выталкивает его, стараясь причинить мне боль. Может, прошлое хочет наказать меня за то, что я тогда ошибся, что увлёкся не той женщиной? Это я понял сейчас: я любил не ту грешницу, которая гнала сильнее мою кровь по жилам, а любил Алевтину, некрасивую, внешне такую холодную, в которую, казалось, ничего нелепее не может быть, чем влюбиться.
Хотя, как знать, может она понравилась мне с самого начала, а потом кто-то невидимый и злорадный, наблюдая за нами, решил изменить фабулу и толкнул меня в объятия другой женщины. А Алевтина так и осталась стоять на обочине дороги, будто одинокая странница, смотревшая вслед роскошному автомобилю, на котором я уносился со своей весёлой подругой.
...Я часто проходил мимо того генеральского особняка по дороге в институт. Однажды узнал, что там живёт семья генерала, в сам генерал несколько лет назад умер. В не особенно ухоженном дворе за железным забором я, однако, никогда никого не видел, и это разжигало моё любопытство.
Познакомиться мне пришлось с этой семьёй в пригородном поезде. Они сидели напротив меня - представительная женщина лет пятидесяти и две девушки совершенно непохожие, которых я вначале принял за её дочек. Белолицая, со светлыми, чуть рыжеватыми волосами, с крупными веснушками, разбросанными по лицу, назвалась Алевтиной.
- Алевтина у нас семейное имя. Так звали Алечкину бабушку и прабабушку! - пояснила Лидия Андреевна. Вторая девушка оказалась невесткой Лидии Андреевны - худенькая шатенка с карими глазами, в которых была какая-то чертовщинка.
- Надя, жена моего сына Серёжи. Она у нас, как говорится, и дома, и замужем. Серёжа учится в военном училище, в другом городе, так что они в вынужденной разлуке. Но настоящую любовь разлука только усиливает! - Правда, Надежда? - спросила Лидия Андреевна.
- Что поделаешь? Серёжа хотел стать военным, как его отец... - тихо проговорила Надя. Я не почувствовал в её голосе тоски. Алевтина училась на филфаке, где всегда почти одни девочки. Я подумал, что университетские вечера она скорее всего не посещает, а если и посещает, то успехом там не пользуется, поэтому я не удивился, что у Лидии Андреевны возник ко мне интерес, да кажется и у самой Алевтины.
Через несколько дней я уже сидел в уютной комнате Алевтины, где в окно заглядывала ветка дерева. Мне нравилось здесь всё: и сама комната, и картины на стенах, отражающие характер Алевтины, такие же спокойные, непретенциозные, и ваза на пианино, на котором Алевтина потом играла. Она играла что-то из классики (я не особенно хорошо в этом разбирался), и, чувствовалось, как внутренне она вся напряжена.
Конечно, я догадывался о наставлениях Лидии Андреевны и о стремлении Алевтины понравиться мне.
- Ну как вам, Олег? - спросила она. Я ответил, что играет она превосходно. Несколько раз мы ходили в кино, один раз - в театр.
Однажды, оставшись у них на ужин, я засиделся довольно поздно. Алевтина после сытной еды и, уставшая, вероятно, за день, сидела какая-то обмякшая, неподвижная. Я собрался уходить, поблагодарив за гостеприимство.
- Надя, проводи, пожалуйста, Олега и закрой заодно уже дверь на ночь! - попросила Лидия Андреевна. В глазах у Нади заиграли чёртики. В прихожей она неожиданно прижалась ко мне и шепнула в самое ухо:
- Приходи завтра утром! Алевтина - в университете, а Лидия Андреевна собирается к приятельнице, это всегда до обеда. Я буду ждать!
Не знаю, что толкнуло меня тогда к Наде, скорее всего, любопытство. Я убежал с лекций и поспешил на наше первое свидание. Я был впервые в её комнате, вернее в комнате её и Сергея. Над диваном висела их свадебная фотография, но это ничуть не смущало Надю. Она была ненасытна в любви, и я не понимал, любит ли она меня или просто истосковалась по мужской ласке.
- Знаешь, а ты ведь очень нравишься Алевтине! - неожиданно проговорила Надя, целуя меня. -Ты бы жил тогда здесь, и Лидия Андреевна со своими связями помогла бы тебе остаться в городе после института. Ну, и я ... под боком!
- А как же Сергей? - наивно спросил я. - Сергей... Знаешь, я его не любила! Просто мне польстило, что он - генеральский сын, а я - всего лишь медсестра. А Лидия Андреевна меня не любит. Терпит, но не любит. Я знаю точно. Не такую жену хотела она для своего Серёженьки.
В этом я не сомневался. Разумеется, я продолжал встречаться с Алевтиной, приходя вечерами в генеральский особняк. Алевтина расцветала в моём присутствии, но иногда от её преданного взгляда мне хотелось убежать на край света. К Наде я приходил по утрам. Она всегда знала заранее, когда Лидия Андреевна должна надолго отлучиться из дома.
Однажды, прежде чем подняться в её комнату, Надя включила музыку, и мы стали танцевать, медленно, прижавшись друг к другу. Потом мы начали целоваться. Из-за музыки ни я, ни Надя не услышали стука входной двери. Услышали только, когда кто-то вскрикнул. Повернув головы, мы увидели Алевтину, сильно побледневшую. - У нас не было последней пары! - словно оправдываясь, произнесла она.
Понятно, что после этого я перестал посещать генеральский дом. Надя и Алевтина ушли из моей жизни. Честно говоря, тогда я и сам не знал, кого из них мне больше не хватает. Через год, окончив институт, я уехал по распределению. Иногда, когда мне становилось особенно тоскливо, я вспоминал ... Алевтину.
Понимал, что она была бы прекрасной женой. В такие минуты я ругал себя за неопытность и незрелость. Только спустя несколько лет я смог приехать в город, где учился. Я долго ходил возле генеральского особняка, заглядывая во двор и в окна, но так никого и не увидел.
Алевтину я встретил около университета - она там преподавала. Она первая увидела меня и окликнула. Мне показалось, что она рада нашей встрече. Не стоило спрашивать - и так было понятно, что она ещё не замужем.
- Надя погибла! - сказала Алевтина. - Разбилась в машине вместе с женатым любовником. Они врезались в дерево. У него осталось двое детей. Алевтина вздохнула, и я почему-то подумал, что ей больше жаль чужих детей, чем Надю. - Весь город говорил об этой истории,
Мы с мамой не хотели, чтобы Сергей прилетал на похороны, чтобы узнал всё о Наде, поэтому написали ему уже потом письмо. Зачем ему лишние переживания? Я тоже подумал, что ему будет намного спокойнее, если он не узнает правду, а если и узнает, то чем позднее, тем лучше.
Я вспомнил Надю, чёртики в её глазах, поцелуи и понял, что уже не смогу сказать Алевтине того, что так долго собирался сказать. Передать привет Лидии Андреевне я тоже не решился.