А В Г У С Т - В Р Е М Я З В Е З Д О П А Д А
...Хорошо сидеть теплым августовским вечером на скамейке под старой яблоней, отдыхая после нелегкого трудового дня!
Растопив мелким хворостом плиту, сложенную по сельскому обычаю во дворе под навесом, готовлю себе яичницу на сале с колбасой и помидорами - нехитрый, традиционный для летней поры ужин. От раскаленной чугунной плиты доносятся обольстительные запахи, подогревая мой аппетит.
- Грыгоровыч, доброго вечора!
Мой «сосед слева» - Василий Николаевич, дяденька 76 лет, присаживается за столик и закуривает.
- Ты дывысь,- обращает он мое внимание на яблоню, - iй уже багато рокiв, а ще роде! Колы я в 46 - м купував свою хату, вона вже росла i родыла! Добра яблуня! – заключает дядя Вася, а я прикидываю возраст яблони: получается под шестьдесят!
Купив несколько лет назад этот домик под дачу, я обрезал сухие ветви и частично омолодил дерево, заделал дупла и трещины смесью коровьего навоза с глиной. Словно почувствовав мою заботу, дерево отреагировало отменным урожаем необычайно крупных яблок сорта «белый налив».
Ставлю сковороду с яичницей на стол и извлекаю из недр кухонного шкафчика хлеб и вилки:
-Дядь Вась, поужинай со мной! – предлагаю я.
-Дякую,- дядя Вася извлекает из бездонного кармана спецовки бутылку самогона и кладет на стол приличный бумажный сверток, на котором расплылись масляные пятна.- Це тобi на вэчэрю от бабы Анi! А це мiй бальзам! Там сiм трав, я сам збырав и настоював!
Я догадываюсь: дядя Вася принес мне «магарыч» за ремонт электропроводки в его подворье. Сельский электрик схалтурил и сделал несколько скруток медных проводов с алюминиевыми, которые под нагрузкой просто перегорели, и старики два дня сидели без электричества
Он разворачивает сверток и я чувствую запах жареных пирожков. Так и есть:с картошкой и печенкой. И они очень кстати: у меня сегодня хлеб в дефиците. Благодарю за презент, и, выпив по рюмочке бальзама, мы не торопясь закусываем.
В темноте слышатся чьи-то шаркающие шаги, и в освещенном пространстве появляется мой «сосед справа» - Виктор Яковлевич.
- Приятного аппетита! – Яковлевич плюхает на стол большую алюминиевую миску, почти до краев наполненную тушеной картошкой, из которой торчат утиные крылышко и ножка. – Це тобi баба передала! Ты ж, мабуть, i не обiдав сьогоднi...- Яковлевич ставит на стол «маленькую», а я, поднявшись из-за стола, извлекаю из шкафчика тарелку, вилку и рюмочку.
Ах, что за жены у моих соседей! Мало кто может похвастаться таким вниманием, какое они оказывают мне! И я плачу им той же монетой: делюсь рассадой и урожаем, выполняю в городе их нехитрые поручения- привожу лекарства, семена, cредства защиты растений от фитофтороза и «от колорада»...
- Ну, « экипаж машины боевой» в сборе,- констатирует Яковлевич.
- Не,- посмеиваясь, возражает ему дядя Вася, бывший танкист, фронтовик.- Нэма механiка-водiтеля...
Понемножку потягивая дяди-Васин бальзам, щедро настоянный на наших степных травах, внимаем новостям на канале «Интер»: в стране набирает обороты кампания «Украина без Кучмы». Господи, как это все надоело!
-Туды-т твою налево! – ругается Яковлевич, и стучит сжатыми кулачками по краю стола. –Кравчук був презыдентом – поганый, Кучма –тоже поганый! Эх, матiнко моя, Украiно! Скiлькы ты ще будеш страдаты? –Видимо, принявший рюмочку ещё до нашего застолья, Яковлевич закрывает лицо руками и, постанывая, качает головой. Плачет?
Я слышу скрип отворяемой калитки и иду к воротам. Так и есть: прибыл наш « механик – водитель»- мой сельский приятель Владимир Михайлович, а попросту Володя-Борода. Он едва проталкивает в калитку велосипед, на котором чудесным образом поместился наматрасник, набитый кукурузными початками, и паркует его у вишни.
Тепло здороваемся – не виделись больше недели. В руках Володи полиэтиленовый пакет:
-Виталь, а у тебя плитка топится?- спрашивает он. – Я захватил щучку и парочку линей... Уже чищенные...
Мне становится ясным, что Борода недавно проверил на нашей речушке поставленные им сети, а по пути ко мне проехался по фермерским кукурузным полям и наломал початков для своих нутрий.
Пока я жарю рыбу, Володя включается в общий разговор обо всем, и ни о чем: о погоде, об урожае, о политике и курсе валюты. Мысленно рассуждаю: какие же разные характеры у моих соседей!
Дядя Вася – ветеран войны. После освобождения Донбасса от фашистов, 17 – летнего парнишку Василя призвали в Красную Армию. И уже в конце мая сорок пятого его, механика- водителя «тридцать четверки», подстрелил недобитый снайпер. Почти год валялся в госпиталях, а потом возвратился в родную Павловку, где до самой пенсии проработал трактористом в колхозе. Похоронил вечно болеющую жену и через пару лет женился на тете Ане- женщине, моложе его на десяток лет.
Всегда до синевы выбритый, подстриженный «под бокс», чисто и аккуратно одетый, с добродушной улыбкой на лице и умеющий незлобливо пошутить. Любо было смотреть, как супруги трудились в своем огороде: всегда все делали вместе. Вместе до позднего вечера высаживали, пропалывали и поливали «культуры», вместе ходили в сельский магазин за продуктами. Иногда дядя Вася негромко пел про «пташку», а жена ему подпевала.
В такие моменты я прекращал работу и слушал этот удивительный дуэт двух пожилых людей, наконец-то нашедших свое счастье: несчастливые в браке люди дуэтом не поют!
Виктор Яковлевич – полнейшая противоположность дяде Васе: моложе на добрый десяток лет, небольшого роста, худенький, в засаленном коричневом пиджаке с чужого плеча и такой-же засаленной кепочке –«блинчике», прикрывающей его изрядно полысевшую голову. Всем своим видом напоминает взъерошенного кота, готового в любой момент выпустить когти. Его жена- баба Зина- больная, немощная и совершенно оглохшая женщина, поэтому Яковлевич и вне дома-двора по привычке всегда разговаривает громко и раздраженно.
Вот и сейчас, не сойдясь в мнении по какому-то вопросу с Бородой, горячится, постукивает сжатыми кулачками по столу, и чуть ли не кричит:
- От ты нэ понiмаеш!- И несет такую ахинею, что мы втроем только улыбаемся и не пытаемся ему возражать: спорить с ним бесполезно!
С другой стороны, я не знаю человека более трудолюбивого и хозяйственного, чем Яковлевич: он успевает везде и всюду. Двор и огород в полном порядке и чистоте, топливо на зиму всегда заготовлено, уток и кур в хозяйстве столько, что сам давно потерял им счет.
С дядей Васей он постоянно в каких-то «контрах», но если дело доходит до домино, то здесь они партнеры, которых редко кому удается оставить «козлами»...
Вот и сейчас дядя Вася успокаивает Яковлевича:
- Витька, та шо ты расходывся! Заспокойся... А то всiх курей розбудыш! – шутит он.
Сопя, Яковлевич закуривает и умолкает. Надолго ли?
Мы продолжаем свою трапезу, закусывая бальзам жареной рыбой и малосолеными помидорами.
В отличие от моих пожилых соседей, Володя-Борода не курит (своё уже выкурил) и не выпивает ( «уже выпил свою цистерну»). Он на два года старше меня, всю свою сознательную жизнь прожил в Якутии, а в середине девяностых возвратился в «рiдну неньку- Украiну». Купил семье две квартиры ( жене и старшему сыну), а сам проживает в небольшом доме неподалеку от моей усадьбы.
Володя все делает с размахом: за год выращивает 170 – 180 штук нутрий, держит пасеку, в которой насчитывается около тридцати семей пчел. Володины гуси-огромные, словно динозавры: мне не приходилось встречать подобных. На вырученные деньги содержит всю семью, включая и семьи взрослых сыновей. И жена, и сыновья изредка навещают его, известно когда и по какой причине.
Но он никогда не жаловался, что нужен семье исключительно как кормилец. А стоило домочадцам узнать, что в селе у отца появилась пассия, как визиты жены участились, и спокойный, размеренный ритм его жизни стал нарушаться семейными разборками. Несмотря на такую обстановку, Володя не опустился, не запил, а продолжал кормить и содержать семью. Селяне его уважали, а местная шпана побаивалась: грохнет, и даже не извинится! А стволы у Володи были...
- Ну, Вiтька, ты був на похоронах? – вдруг спрашивает дядя Вася Яковлевича.
- Був... Багато людей було... I поховалы, I пом’янулы як слiд...
- Да... Гарна жiночка була, царствiе iй небесное...- мелко крестится дядя Вася, а я понимаю, что за время моего отсутствия в селе кого-то не стало.
- Грыгоровыч, позавчора Надьку Горпынчыху поховалы... Кажуть, що подавылася курячою кiсточкою - попала у дыхалку... Покы прыiхала «скорая», вона вже вмерла...
Вот так новость! Надежда жила недалеко от меня, и была лет на пять старше. Шагая на платформу электрички или домой, я частенько видел её сидящей на скамейке у ворот. Знал также, что она работала в городе, в модельном цеху машзавода, а после выхода на пенсию переехала в родительский дом, оставив квартиру замужней дочери.
- А ты знаеш, Вiтька, я ж до неi бiгав, як вона була молодою! –вдруг признается дядя Вася и улыбается. - Дуже гарною вона була, просто вогонь!
- Та i я до неi заходыв...- Яковлевич закуривает и продолжает:- А скiлькы я iй пшеныцi та кукурузы перевозыв! Була Надька, як кажуть, «безотказная, как трехлинейная винтовка»!Та тiлькы задарма вона нi з кым нэ бувала!
- Та знаю, що ты бiгав до неi... А потiм вона поiхала в город i народыла там дочку... Може, то твоя? –подначивает соседа дядя Вася.
-Нi, вона б менi сказала...Хто знае, чия то дочка – до неi все село ходыло!
-Та скiлькы там того села! – смеется дядя Вася, и мы, поняв его шутку, тоже улыбаемся...
Наполнив рюмочки, помянули Надежду: земля ей пухом!Вдруг Яковлевич обращается ко мне:
-А ты знаеш, що твоя Лiлька замiж выскочыла?
-Какая « твоя Лилька»?- недоумеваю я: в селе романов не заводил, и понятия не имею, о какой Лильке идет речь.
-Ну, та... Що ты в том году у кукурузу водыв... Я iхав на веломашынi з маслобойнi i бачыв тебе з нею...Тiлькы у тэбэ е така куртка- « камуфляжка»...
Да ничего подобного и быть не могло: все лето я был на «шабашке» в Подмосковье, приезжал в июле домой только на неделю, и даже на дачу не съездил: снова укатил в Россию!
Теперь смеется Володя:
- Яковлевич, это был я... И не с Лилькой, а с Людкой... А куртку мне Григорьевич подарил...
Яковлевич озадаченно чешет затылок и смущенно улыбается, а мы смеемся над его ошибкой. Вот так и дела «шьются», попробуй потом отмазаться!
Трёп за столом продолжается, а я в который раз убеждаюсь в том, что и мужикам присуще желание почесать языки и посплетничать.
Оставив гостей, иду в сарай и с трудом волоку оттуда большущий арбуз: « на десерт».
- Оцэ кавун! – восхищается дядя Вася, вонзая нож в хрустящее тело арбуза.
В этом году бахча у меня в самом деле просто замечательная: вчера я «закатил» в сарай чуть меньше сотни арбузов сорта «Борчанский», каждый из которых весил от шести до восьми кило. Закусив сочной сахаристой мякотью, веду их в сарай: выбирайте, дорогие мои соседи, каких хотите и сколько хотите!
Мужики со знанием дела постукивают согнутыми пальцами по арбузам и удивляются: надо же, дачник, ни фига в сельском хозяйстве «нэ розумiе», а поди ж ты... Только они крепко ошибаются: опыта у меня предостаточно, «мы ещё и на машинке умеем!»
Посидев еще немного и выпив крепкого чаю, подымаемся из -за стола и направляемся к калитке. Ночь безлунная, отчего звездное небо просто прекрасно, и мы молча всматриваемся в него.
Вторая декада августа, время звездопада. Метеориты врываются в земную атмосферу и, после особенно крупных, в черноте неба некоторое время виднеется чуть заметный след.
- Ще одна душа на нэбо злетiла! – вздыхает Яковлевич.
- Та щось iх дужэ багато сьогоднi! Так i летять на нэбо! Можэ, там мэдом намазано?-шутит дядя Вася.
Рассказываю им, что Земля вошла в пояс астероидов-Персеидов, а ближе к утру намечается метеоритный дождь. Вертим головами, не в силах оторваться от созерцания небесного купола...
Тишина стоит такая, что не слышно ни цикад, ни собак. Воистину волшебная ночь!
Пожелав друг-другу спокойной ночи, расходимся по домам, не подозревая о том, что это была последняя наша встреча и последние посиделки под старой яблоней в составе "экипажа машины боевой".
...Через две недели, в конце августа, дядя Вася скоропостижно скончался: искупавшись,уснул в кресле и не проснулся. Но я уже был в Подмосковье, и узнал о его смерти только перед Новым годом, по возвращении домой.
Через шесть лет, в августе, трагически погиб Володя-Борода. А ещё через два года, тоже в августе, я приезжал хоронить Виктора Яковлевича...
... Десять лет промелькнули, как одно мгновение. Теперь я в одиночестве сидел за столом под старой яблоней. Вспоминал "экипаж машины боевой", ту ночь и слова дяди Васи : "Можэ, там медом мазано?"
Как вы ТАМ, мои милые друзья-соседи?
Вглядываясь в кусочек августовского неба, не прикрытый ветвями яблони, пытался увидеть сгорающий в земной атмосфере осколок материи...
Август- время звездопада...
К О Н Е Ц
Виталий Алексеев, 12 октября 2013г.