К вечеру подводим итоги нашей рыбалки вблизи устья Свири. Они не оказываются впечатляющими – рыбы поймано только на хорошую уху! Успев на рейсовый автобус, приезжаем в ПашУ по темноте. Подтапливаем остывшую избу – довольно быстро становится тепло. Уставший с непривычки от дальних переходов по Свири, представив себя чистящим ядрёных окуней с шелухой на голове, я скисаю – готов ограничиться лёгким перекусом, как прошлым вечером, но Андрей удивляет своей решимостью и наличием великолепного «технического решения».
Оказывается, нет необходимости чистить чешую окуня! Достаточно просто удалить потроха, промыть рыбу, опустить её в кипящую воду и строго следить за временем варки ухи после закипания – оно должно быть ровно двадцать минут, чтобы рыба сварилась, но чешуя при этом не развалилась.
Вечер открытий! Выходит, что я до этого дня неправильно готовил уху! Воды, со слов товарища, надо наливать в кастрюлю минимальное количество: только-только, чтобы скрыть рыбу. Тогда уха получится наваристой. Если рыбы много, то лук и картофель вовсе необязательны.
Решительно "развернув" приличного окуня в тарелке, Андрей ложкой показательно ловко отделяет скелет и выгребает мясо. Чешуя же, удивительное дело, остаётся в тарелке. «Классно!» - восторгаюсь я, повторяя эксперимент. Во мне ненадолго просыпается инженер-исследователь. Между тем, глаза норовят закрыться. После чая, Андрей недолго манипулирует и гремит заслонками и дверцами печи, чтобы ненароком ночью не угореть. Этой ночью подёргивания кивка и прочая рыбацкая дребедень не снится, как, впрочем, и всё остальное!
Утром, поглядывая за занавеску на свет фонаря, завтракаем оставшейся с вечера рыбой. На ней за ночь образовался солидный налёт желе. Андрей, сидя напротив меня за столом, делает губами «рыбьи» движения, словно воздух глотает. Слышен чмокающий звук. «Раз губы слипаются - значит рыбы в ухе было достаточно!» - говорит он. Устав удивляться, я просто закатываю глаза в восторге от услышанного. «Если сегодня…, значит вчера…. Как это тонко и сложно!» - думаю я, не сумев сформулировать до конца услышанную концепцию.
Однако, нас ждёт второй день рыбалки! Вечером предстоит путь домой. Поэтому решаем сберечь силы и не ехать вновь в Свирицу почти за два десятка километров, а попытать рыбацкое счастье на ПашЕ в черте деревни. «Надо переломить ситуацию и не следовать правилу, что рыба всегда клюёт у противоположного берега!» - думаю я. Где сердце подсказывает, там и забуриваюсь.
Весна! Кто-то накануне набурил лунок вдоль берега – они за ночь почти не замёрзли, а лишь подёрнулись ледком. Грех не проверить, что творится под ними. Всё-таки здорово, когда есть выбор! Никогда у меня не было такой весёлой рыбалки: окунь самозабвенно клюёт, засекается и вылетает из лунок на «дометровой» глубине. Надо просто идти мимо вытянутых вдоль берега островов в трёх-пяти метрах и кидать снова и снова мормышку в лунки. До обеда неожиданно легко набиваем по половине ящика окунями среднего размера. Наш нынешний улов на скромной речке куда больше, чем за предыдущий день на Свирской губе!
Обратный «подкидыш» под вечер. Андрей, прихватывает с собой из погреба банки с разносолами, одаривая меня,набивает ими свой «станковый» рюкзак. Вновь спускаемся к реке. С тяжёлым ящиком, ледобуром и в рыбацком обмундировании Паша, кажется мне ещё шире, чем утром. Андрей в паузах между переходами успевает что-то снять на видеокамеру даже в сумерках.
Подустав, добираемся до станции. Её тоже называют «Паша». «Река - Паша, деревня – Паша, станция – Паша! Пора уезжать!» - думаю, удивляясь холодрыге и пустоте в зале ожидания. Народ кучкуется, но до поезда ещё есть время. Пересекаем пути: дом бабушки Андрея недалеко от станции.
Поговорив за чаем с бабушкой, передав ей привезённые Андреем книги, так как она много читает, выдвигаемся на посадку к подошедшему из Лодейного поля «подкидышу». Народ на посадке привычно по-советски колготится. Давлеет ощущение, что чего-то опять не хватит. Трогаемся. В темноте уходят за корму фонари, сосны и мост через Пашу.
«До встречи, речка!»
(Продолжение - http://www.proza.ru/2013/10/13/366).