Хавертэ Сандлер.
(Фрагмент из книги «Трижды еврей Советского Союза.)
Я быстро шёл вниз по иерусалимской улице, обгоняя прохожих, почти бежал .Сегодня –последний день митинга в защиту Шалита, должен выступать его отец, Ноэм Шалит. На подступах к резиденции премьера Ольмерта полиция проверяла прохожих. Я смело шёл вперёд, с моей еврейской внешностью чувствовал себя в Израиле исключительно комфортно, заговаривал с полицейскими, смело обращался к прохожим, узнавая о нужном мне объекте, без тени смущения просил у солдат телефон, чтобы позвонить родственникам. Однажды, позвонив, я отошёл к автобусной остановке.Через минуту ко мне подбежал солдатик, у которого я одолжил телефон и, протянув мне трубку, сказал : -“Вам звонят”. Это мой зять уточнял место, где меня можно найти.
И на этот раз меня не проверяли, но мне стало не по себе, когда пожилой полицейский в кипе пронзительно на меня посмотрел взглядом, не сулящим ничего хорошего.
Когда я появился на митинге, уже выступали ораторы, один за другим. Я подошёл к отцу Шалита, стал рядом с ним, тихо и незаметно его потрогал за плечо. Ноэм –невысокий, худощавый , какой-то свой, сразу вызывающий тёплое чувство. Его речь заключала митинг. После этого все присутствующие, как один, запели Ха Тикву – гимн Израиля. Я заплакал, закрыв лицо руками. Сквозь слёзы слышал, как две совсем молодые девушки гладили меня по плечам, затем принесли кофе с булочкой. Когда я, наконец успокоился, одна из них спросила: ”Наверное, у Вас внук в армии?” Я кивнул. Она меня обняла и поцеловала в голову, совсем молодая девушка, лет 17.
Я приехал в Израиль по путёвке “Миссия Солидарности”. Показали всю страну.
И вот знаменитые Голанские высоты и их столица- город Кацрин. Фабрика серебряных изделий, много русских работников. Я осматривал магазин, что-то выбирал, хотя ни моя жена, ни дочь украшениями не интересуются. На одной из дверей заметил крупную надпись на русском : “Мазаль увраха”, ниже –на английском и на иврите. Я знал, что это значит .Это –международное приветствие ювелиров. Внезапно дверь открылась и вышел невысокий человек средних лет в шикарной посеребряной кипе, но довольно скромно одетый .Я, от нечего делать, спросил его на английском: How are you?
Oн внимательно посмотрел на меня, спросил, откуда я приехал и что меня интересует. Я ему рассказал, что мы через час едем в Тель Авив . Мужчина сказал, что у него есть там ещё один ювелирный магазин и дал мне свою визитку. Я прочитал – владелец ювелирных магазинов - Галь Фридлендер. Я замер.
После Хрустальной ночи у евреев Германии не оставалось сомнений относительно их судьбы. Нужно бежать, и как можно скорее, жизнь - в опасности. Группа берлинских евреев обратилась к Сталину с просьбой разрешить приехать в создаваемую в СССР Еврейскую автономную область. Сталин отказал, боялся влияния “евреев-капиталистов” на правильных советских евреев.
Но одной семье каким-то чудом удалось прорваться в Биробиджан. Мальчик из этой семьи, Гюнтер Фридлендер учился в третьем классе еврейской школы, который вела моя мама - ей было 19 лет. Не лишним сказать, что обучение шло на идиш.
Однажды, в середине урока встал мальчик и обратился к моей маме :
- Хаверте* Сандлер, я не могу учиться, я голодный, ещё ничего не ел,- и заплакал. Класс замер. Голодным был не только он. Моя мама не знала, что делать и молчала. Внезапно поднялся Гюнтер :
-Что ты плачешь,ты не должен плакать, ты знаешь, что с нами было в Германии? Нас били, в нас плевали, разбили наш магазин, мы боялись выйти на улицу. Тебя здесь никто не трогает, учись!
Плач прекратился и урок продолжился.
Моя мама знала родителей Гюнтера. Отец имел ювелирный магазин в Берлине, убежал из Германии нищим. Хотя знающие люди говорят, что евреи-ювелиры всегда имеют нечто, что позволяет им восстановить своё дело.
Семья Гюнтера не осталась у “еврейского очага”. Они перешли по льду Амур в районе китайской деревни Сахалян, напротив Благовещенска-на-Амуре, и осели в Харбине. Открыли ювелирный магазин. Гюнтер учился в русской гимназии. Но жизнь снова нанесла тяжёлый удар по этой семье. К власти пришёл Мао-дзе-Дун. Пришлось бежать из Китая в США, затем в Израиль.
Видя моё замешательство, мистер Фридлендер спросил:
-Что с Вами?
-Мне Ваша фамилия знакома, где Вы родились?
-Я родился в Тель Авиве, но мой дед говорил по-русски.
- Где он освоил русский язык?
-Его семья бежала из Германии в Россию в какой-то маленький городок, где говорили на идиш. Оттуда они убежали в Китай .
-Как зовут Вашего деда?
-Он уже умер. Его настоящее имя Гидали, но в Германии его звали Гюнтер, в Америке - Гленн, в Израиле коротко - Галь.
Название Биробиджан мистер Фридлендер не вспомнил, когда я рассказал ему эпизод, происшедший в классе моей мамы почти 75 лет назад, он заинтересовался, сказал, что посмотрит документы, но уверенности в том, что у мамы учился его дед, не высказал. Простился со мной тепло, приглашал посетить его магазин в Тель Авиве. Сказал,что скоро будет в Сан - Франциско по- бизнесу и записал номер моего домашнего телефона.
Пока не звонил.
*Хаверте – обращение к учительнице на идиш.
P.S.
Уже будучи взрослым, я был свидетелем, как почтенные дядьки, ее бывшие ученики, почтительно здоровались с моей мамой, называя ее "хаверте Сандлер". Когда еврейскую школу в Биробиджане закрыли, моя мама заочно закончила филфак Хабаровского пединститута и работала уже преподавателем русского языка и литературы. "Отличник народного образования РСФСР".
Моя мама - моя гордость и вечный пример.
Владимир Бердичевский Сан -Франциско
контактный телефон (415) 637-7704 vova1937@sbcglobal.net
-
_