Ванесса любила театр, и, по счастливой случайности, он ответил ей взаимностью. С детства, принуждаемая родителями, юная Ванесса отходила необходимый срок в музыкальной школе, позже, под давлением учителей, увидевших в ней искру таланта, поступила в училище и закончила консерваторию – почти уже по собственному желанию. Только в театре, разучивая потрясающую партию Леоноры для «Фиделио», она вдруг поняла, что получает удовольствие от того, что делает. Универсальный, действительно удивительный роскошный голос сделал её примадонной – Ванесса пела партии для меццо с той же лёгкостью, что для лирико-колоратурного сопрано, позволяя сильному голосу, вне зависимости от ноты, взлетать вверх и падающей звездой вдруг оказываться совсем внизу. Часто третья октава звучала у неё простой и не слишком высокой, а малая казалась второй благодаря поразительной позиции и эмоциональному наполнению. Произведения классиков оживали у Ванессы, становясь для неё и её драгоценного голоса вдруг гибкими и податливыми, выражая то, что чувствовала она. Это была вторая часть таланта Ванессы – чувствовать. Она безупречно чувствовала роль, бесконечно проживая всё новые ситуации, чувства, эмоции, черпая эту энергию непонятно откуда. Исполнение самых тяжёлых эмоционально ролей только наполняло её силой, хотя часть этих эмоций на какое-то время оставалась в душе – как если из ореховой шоколадки вытащить цельный фундук, в выемке останется шелуха.
В театре же Ванесса познакомилась с англичанкой Шарлоттой Беррис, великой по-своему актрисой. Обладательница драматического дара, комичные роли она исполняла ещё лучше – даже в старые, покрывшиеся патиной пьесы, давно разобранные на надоевшие афоризмы и шутки, она вдыхала жизнь, заставляя зал покатываться от смеха. Шарлотта тоже страстно любила свою работу, но, в отличие от Ванессы, не имела никаких начальных данных. Но настал час – и тренирующаяся в театральной студии и у зеркала в гостиной упрямая девица не только стала лучшей актрисой в своём театре, но и оказалась востребована далеко за его пределами.
Далее пути подруг разошлись: Шарлотта продолжала играть, а Ванесса оставила театр. Нет-нет, это случилось не вследствие тяжёлой личной драмы или потрясения, увольнения не было, и с голосом тоже всё было в порядке. Нет, Ванесса ушла сама. Перешагнув порог сорокапятилетия, она вдруг ужаснулась и решила, что её скоро выгонят из театра или отдадут на вторые роли, а на место её найдут новенькую юную примадонночку. Поэтому, не обращая внимания на уговоры Шарлотты и увещевания дирекции, она ушла сама – но, между тем, продолжала ходить в горячо любимый театр на постановки и к знакомым.
________________________
Ванесса опустила ажурные занавески и вышла, едва не забыв закрыть за собой дверь. Она была вся в белом - белая шляпка, белое платье, белые туфельки. Это выделяло её на фоне летней зелени вокруг на улицах, залитых солнечным светом.
Через пятнадцать минут она подошла к театру и уверенно поднялась по боковой лестнице в гримёрную. Вторая дверь справа, уточнила бы я, но вряд ли вам это понадобится, и потому Ванесса просто вошла в гримёрную некой Шарлотты Беррис, прекрасной актрисы и давней подруги. Приветствуя Ванессу, Шарлотта встала, чмокнула подругу и деловито оглядела её наряд.
- Неплохо, - оценила она. - Особенно шляпка. Сейчас таких не носят, и зря - это как раз то, что нужно.
- И ты ничего, - улыбнулась Ванесса. – Играешь в очередном новом спектакле?
Шарлотта с довольным видом кивнула. Она обожала рассказывать про "нелёгкую актёрскую жизнь", да и вообще про профессию.
- Да, в "Элизабеттаунских ведьмах", - произнесла она. - Какой-то молодой писатель. Название содрал прямо у Шекспира, а стиль, по-моему, – у Эдгара По.
Ванесса едва заметно вздохнула.
- Была и я примадонной... - мечтательно проговорила она и тут же осознала нелепость сказанного. Ванесса засмеялась. – Я будто какая-нибудь великая актриса, о которой все уже забыли… Не говори, что это так!
- Да, там, на сцене, мы и познакомились, помнишь? - подхватила Шарлотта. - Ты пела партию Людмилы, а я была Наиной. Правда, не помню, кто за меня пел... Никогда не запоминала таких мелочей. Голоса нет, памяти нет. Какая из меня актриса?
Ванесса хмыкнула. Она прекрасно помнила, кто пел Наину.
- Да, - протянула она. – Что-то ты, старушка, совсем расклеилась.
Актриса расхохоталась.
- У нас всё ещё впереди! - заявила она. – Сорок восемь – прекрасный возраст, дорогая… Особенно когда выглядишь при этом на тридцать пять. – Шарлотта взглянула на часы. - У меня спектакль. Смотреть будешь?
Гостья отрицательно покачала головой.
- Я, пожалуй, пойду.
Подруги попрощались, и Ванесса направилась обратно домой. Спускаясь, она с любовью провела пальцем по бархатной обивке стен; из малой залы звучало сплетение двух голосов, язвительный дуэт Марцелины и Сюзанны. Ванесса улыбнулась: она пела Сюзанну когда-то. Вполголоса актриса напела партию, и, не без удивления дойдя до середины – голос вёл её, увлекая всё больше за характером героини и пьесы, - поспешила вниз по лестнице.
Раздался щелчок провернувшегося в скважине ключа, и женщина вошла в авангардную, красивую двухкомнатку. На столе, в правом верхнем углу, как и три года назад, лежала стопка бумажек: это были ноты, материалы, речитативы; там была даже пара партий, которые Ванесса не успела исполнить.
Глубоко вдохнув, она вполголоса спела пару распевок. Потом на минуту заколебалась, но всё-таки решилась: закрыла глаза, набрала побольше воздуха в грудь...
Бархатистый, грудной голос зазвучал по всей квартире, проникая и за её пределы. Ванесса подошла к окну, широко распахнула его, и приятные, мягкие звуки наполнили улицу. Это была любимая ария: низкая, мягкая, ликующая. Люди в изумлении останавливались под окном, и скоро внизу собралась большая толпа. Когда затихла последняя нота, оперную примадонну Ванессу ван Готт встретил шквал аплодисментов. Она с улыбкой высунулась из окна, помахала всем рукой и ушла вглубь квартиры. Рукоплескания, улюлюканье и восхищённые крики под окном не утихали долго; хозяйке даже пришлось выйти, по просьбе ропщущих соседей актрисы.
Ванесса подошла к столу и взглянула на неспетые партии. Сверху лежали письма из театра с просьбой вернуться. Она засмеялась, взяла бумажку и набросала несколько слов.
- Какая я дурочка, - сказала примадонна сама себе и засмеялась.