"Бог ты мой, ведь ты же мужик,
так почему у тебя не было ни одной
женщины? Ну, как это не было?
Было. Много было. Да не было
ни одной! Тебе нужна баба..."
Джон Фанте. Спроси у пыли.
Я с детства интересовался половым вопросом. Нашлась девочка, моя светловолосая троюродная сестра, которая оказала мне большую честь, удовлетворив мое визуальное любопытство. То, как я смотрел на ее сакральные прелести, и весь антураж, в котором это происходило, и сейчас живо стоит перед глазами. Тогда мне было десять. Потом это повторилось в деревенской бане. Женщины мылись в бане, а я сидел в предбаннике. В какой-то момент старшие куда-то слиняли, и сестра открыла дверь. Я разглядел все ее распаренное, красное тельце. Она смотрела на меня внимательно, широко раскрытыми глазами, и едва заметно улыбалась. Потом было еще что-то. У нас с ней был такой вот роман, практически невинный. Вряд ли это что-то значит, но потом она вышла замуж за человека с тем же именем, как у меня. Я немного ревновал.
Потом, когда мы с матерью гостили у одной дальней родственницы, я в туалете залез ногами на унитаз и через высокое окошко, ведущее в ванную, подглядел за родственницей нашей родственницы, симпатичной двадцатилетней особой. Она
распахнула халат, поставила одну ногу на стиральную машину и подмывалась. Я видел ее голое, стройное смуглое тело, ноги, короткую черную лобковую растительность, не слишком-то упругую грудь. Зрение у меня было очень острое. Она резко подняла голову. Ее взгляд был строгим и очень неприятным. Потом было то, что называют жутким скандалом.
Они пришли в нашу комнату, двадцатилетняя в том же халате стояла у старшей за спиной. "Это же мразь, мразь, тварь конченная!", - орала родственница, брызгая слюной. Мама пыталась заступаться за меня. Клянусь, мне этого никогда не забыть.
В годы юношества, несмотря на нормальную, присущую юности гиперсексуальность, я совсем не знал, как подступиться к девушкам. Назовем это комплексами. Я испытывал сильные чувства, влюблялся, но держался от женщин на расстоянии.
Одно время, в школе, я был даже тем, кого по-английски называют "stalker" - некто, кто навязчиво преследует по любовным мотивам, фанат, сумасшедший поклонник. (как из фильма "Все без ума от Мэри": "Stalker?" "Yep. Big time") Я страстно полюбил девочку на год младше, поджидал ее у подъезда и затем ходил за ней по пятам, не говоря ни слова. Девочка не была против и даже порывалась поговорить со мной, но я был нем, как рыба. Это длилось месяцы, но мы перекинулись только парой фраз. "Почему ты за мной ездишь?" (одно время она каталась на велосипеде, я за ней на своем. Когда она оставляла свой велосипед в закутке у дома, я подходил, гладил седло и целовал его) "Просто," - отвечал я. "Я тебе нравлюсь?" Я промычал что-то сердито и уехал.
Может быть, сказалось строгое воспитание авторитарной матерью, которую я даже был склонен обвинять в моих личных неудачах - ранее, теперь уже я не придаю этому фактору значения. Или то, что с десяти лет не видел перед глазами важнейший в этом вопросе пример отца.
Мне исполнилось уже столько лет, что я даже не буду называть сколько. В общем, в этом возрасте девственников, очевидно, остается совсем мало. Пришел час, когда я решил, что откладывать больше нельзя. Я много думал о том, нормален ли я, в этом возрасте ни разу не имея реальной близости с женщиной, но лишь одни грезы, воображаемый или виртуальный опыт. Этого было явно мало. Требовался осязаемый физический контакт. Это не давало мне покоя, и я часто думал о том, почему мне так трудно с женским полом. Может быть, я психопат или шизофреник? Жалкий, презренный слабак? Итак, я решился. Время пришло. План получился таков: позвонить по объявлениям женщин легкого поведения. Сделал пару звонков. Одна женщина спросила, на машине ли я, и какая марка авто. Услышав, что я пешком, она сказала, что принимает мужчин с машинами. Кажется, третий звонок был успешным. Мне назвали адрес, я сказал, что подойду через полчаса.
Это был старый, вернее даже старинный двухэтажный дом в самом центре города. У подъезда позвонил снова, получил инструкцию как пройти на чердак. Я поднялся на второй этаж просторного, пустого, как будто даже нежилого подъезда, затем по скрипучей деревянной лестнице на чердак. С удивлением оглядывал серые деревянные перекрытия, черные от времени брусья, между которыми тут и там на веревках сушилось белье, из-под крыши на длинных проводах свисали редкие тусклые лампочки. Помню, что долго шел по деревянным мосткам, поднимался и спускался по деревянным же лестницам в несколько ступеней через тепловые трубы, удивлялся, как же много здесь места, хоть с улицы и не скажешь (дом стоит на углу и занимает едва ли не с четверть квартала - как я разглядел позже). Я никогда бы не подумал, что в центре города может существовать настолько особый мир. Желтый свет ударил в глаза из открытой двери. На чердаке имелось вполне человеческое жилье - квартира в несколько комнат и была кухня, на которой меня встретили две женщины, по деловому учтивые. Об одной из них я подумал, что, ох, и неважно же будет, если она и окажется моя цель: невзрачные фигура и лицо, черные сальные волосы, не сексуальная и не молодая. Эта особа будто бы прочла мои мысли, лукаво улыбаясь, но ей было явно наплевать. Вторая полная, кудрявая - "мадам" сухо и вежливо, не глядя в глаза, проинструктировала об условиях, провела в комнату, велела раздеваться и подождать. Комната оказалась тускло освещенной спальней с большой кроватью, шкафом, телевизором, даже с наклонным чердачным окном, глядящим в темное небо, и с детской коляской возле кровати.
Таким образом, моей первой женщиной стала Настя - весьма привлекательная, лет, наверное, чуть за двадцать, которая вошла в комнату в белоснежных трусиках на широких женственных бедрах. Бросила на кровать презервативы. Как-то не навязчиво, но убедительно мне дали понять, что Насте надо кормить маленьких детей, это толкает ее заниматься проституцией. Я сразу поверил в это, особенно убеждала коляска у кровати, хотя сейчас, по прошествии лет я думаю, что это могло быть и легендой, чтобы обезопасить предприятие, вызвав сочувствие к обездоленной матери. Редкое сердце не откликнется участием.
После, выйдя в холодный зимний вечер, я думал и меня озарила мысль, что такие как Настя совершают подвиг, что они - святые, привечая незнакомцев, проходимцев с улицы, совсем ничего не зная об этих мужчинах, и тем не менее даря им, хоть и формально, но все равно свое настоящее, живое, сокровенное тепло, даря незнакомцам радость, искомую ими, повышая их мужскую самооценку. Так или иначе, они отдают частицу души каждому, разве это не подвиг души? Так я размышлял, выйдя на улицу. Произошло то, что было очень важным для меня, я самоутвердился, был удовлетворен морально. Я - обычный, нормальный парень, и вполне могу поладить с любой женщиной. Пусть комплексы не давали мне шансов раньше, но я преодолел их и доказал, что я - настоящий, полноценный мачо. И сегодня я вспоминаю о Насте с теплотой, со светлым чувством, со некоей светлой жалостью. Она мне снилась не раз. Пару раз я даже порывался побежать на тот чердак, хотелось ее обогреть, пожалеть. За отведенный час я практически ее полюбил. Наверное, так устроено. Мудрено ли мужчине прикипеть сердцем к женщине? Ведь на том стоит мир.