Сфинкс. Часть двенадцатая

 
-Класс! Ты, правда, это сам написал или меня, как обычно, разыгрываешь?

-Правду сказать?

-Говори, как на исповеди, грешник, Владимир. Это твои блудливые ручки, пытающиеся сейчас дотянуться до самых укромных уголков моей девичьей чести, сотворили?

-Каюсь тебе, настоятельница храма души моей, преподобная Катерина- согрешил. Сам не знаю, как слова сии вырвались наружу. Видать, лукавый вселил в меня эти мысли непотребные и водил рукой моей окаянной, заставляя денно и нощно надругаясь над русским языком, удовлетворять свою литературную похоть.

-Володя, а если серьёзно?

-А если серьёзно- закрой глаза, скажу.

-Всё, закрыла.

-Я тебя обожаю,- сказав это, я впился в сочные губы, потянул девушку к себе, левой рукой попытаясь снять с неё трусики.

-Нахал!

Игриво сопротивляясь, Катька делала вид, что защищает свою крепость целомудрия, но быстро завелась и сдалась, а её нижнее бельё, как выброшенный белый флаг, покачивалось на люстре.


Я действительно обожал эту девушку. Ни к одному живому существу на планете Земля я не испытывал таких нежных и тёплых чувств. Она- это лучшее, что со мной случилось в этой жизни. За неё я бы не задумываясь отдал свою, а человека её обидевшего- разорвал бы в клочья.

Рядом с ней не хотелось думать ни о каких проблемах. Катька была волшебной тихой гаванью для моего парусника, который основательно потрепал бурлящий океан жизни.

Нам было просто хорошо вдвоём и касалось это не только интимной близости. Рядом друг с другом мы чувствовали себя комфортно.

Порой размышляю о том, что она во мне нашла. Ведь это именно она выбрала меня. Подумать только, двадцать лет разницы и она о ней знала.

Я не богат, скорее, наоборот. Заработка постоянного нет, жилья своего так вообще никогда не было. Даже эта дача принадлежит не мне. Я всего лишь нанялся за ней приглядывать, пока знакомые моих знакомых по контракту работают в Штатах.

Короче, не перспективный и не альфа самец, как сейчас говорят эмансипированные женщины. В лучшем случаи, чудак, возомнивший себя писателем.

Писатель или поэт, по мнению моей бывшей, было чем-то вроде ругательства. Именно роман, который я начал писать, стал последней каплей, после которой она меня послала очень далеко...

И я пошёл, взяв с собой только ноут и зубную щётку. Другого добра за свои сорок четыре года я не нажил. В ближайший бар, по дороге в который встретил знакомых, давших наводку на хозяев этой дачи. А в баре поймал на себе заинтересованный взгляд официантки Катьки, сладко сейчас спавшей, полулёжа на мне, с моей ногой у себя между ног. Именно так она любила засыпать.