Жили-были...
http://www.proza.ru/2013/08/05/2031
Дорогой братец мой, пишу тебе из дому это письмо в больших стенаниях своих, причиною которых является открытие, мною совершенное. Под водительством усилий разума и моей чрезвычайной наблюдательности я стала свидетелем одной драматической сцены, которая ярко указала пример деградации земных существ. Я говорю драматической не потому, что ее герои, в силу первородного греха, в силу своих пороков и чувствительности стали жертвами нравственного упадка. Отнюдь. О бедные люди! Кто же их просветит?!
Но не буду предаваться скорби и отчаянью, дабы не оставить тебя несведущим относительно того случая, свидетелем которого мне случилось стать.
Дражайший брат мой, надеюсь, ты помнишь наших престарелых соседей – Деда и Бабу? Так вот, минуло уж пять месяцев, как у них, людей столь ограниченных, завелась Курочка Ряба. Я говорю тебе, что завелась, ибо, как известно тебе, у этих Деда с Бабой не было достаточных средств для приобретения какой-либо живности. Но послушай далее, мой братец, что произошло. На четвертом месяце пребывания оной Курицы случилось нечто, что кроме как чудом не назовешь. Потому как эта Ряба снесла яйцо! О горе мне, горе! Ты же знаешь, что мы проживаем на самом верхнем этаже девятиэтажной избы, а Дед и Баба наши соседи! Как же, спрашиваю я себя, в таком случае Курица могла оплодотворится без петуха?!.. В скудости ума своего и в отчаянии подумалось мне, что, быть может, голубь какой-то к ним на балкон залетел ненароком? Но осталось это не ведомым мне… Для Деда с Бабой же, естественно, это яйцо стало причиной великой радости. Бедные плотские людишки… Я же тогда на радостях подумала, что если Бог им детишек не дал, так они цыпленка усыновят. Но нет же, им омлета захотелось! Да и что же тут поделаешь, такова их природа низкая. Стало быть, решили они на радостях разбить это яйцо – безотцовщину! – и съесть. Дед бил его, бил, но не разбил. И Баба туда же – била-била, да не разбила. И тут выскочила из-под старого комода Мышь. И Мышь была не простая серая, братец, а коричневого цвета с черной полосой на спине, вот оно как. И этот зверь-мутант со всего размаху хвостищем своим хорьковым как зацепил яйцо то – да и разбил…
Как ты понимаешь, брат мой, таковое печальное событие привело Деда с Бабой к чувственному расстройству. Вот она – человеческая порочная натура! И Дед плачет, и Баба плачет. Эти слезы их были вызваны воздействием порока жадности и отсутствия милосердия к зарожденной жизни, которую они так и не успели испробовать. Несчастные создания! Кто же их освободит от их черствости?
Но я говорю тебе, брат мой родной, что даже не это само по себе привело меня в замешательство, потому как ведома нам истинная человеческая натура – с коей человек на самом деле сотворен. А вот что меня потрясло при созерцании этой эпопеи, так это следующее: во время этого пролития порочных слез подошла к Деду с Бабой на лапах Курица – мать яйца. Зверь то бишь – не человеческой натуры. Подошла она да и возглаголила человеческим голосом милосердия: "Не плач Баба, не плач Дед! Я снесу вам еще одно яйцо. Да уже не простое, а золотое"… Курица. Тварь. Мать-одиночка. Без петуха. У которой насильно отняли ее единственную кровинушку – проявила к этим жестоким, дряхлым, порочным людям милосердие и сочувствие! Вот мое открытие, братец: тварь, которая имела тяжелую, многострадальную судьбу, как то одиночество, отсутствие себе подобных, лишенная опыта супружеской жизни и материнского счастья со своей кровинушкой – прошла целую эволюцию, на протяжении которой были выработаны в ней черты сострадания, гостеприимности, жертвенности. И эти страдания стали причиною того, что она обрела человеческую, членораздельную речь!
Ни о каких более новостях, происшедших в нашей избе, тебе не скажу, братец. Ибо и сего достаточно.
С нижайшим поклоном и лобзаниями сестринскими. Твоя Сусанна.