А х, как я жалею теперь! Я начал жалеть сразу, как только это увидел, ибо понял, что постесняюсь сфотографировать. Ах, как досадно… Какую необыкновенную тележку катил человек! Я бы сказал, что это тележка изумрудной мечты моей, но нет – куда уж мне! Никогда, никогда не хватило бы мне воображения даже помечтать о такой. Сварная железная рама, примерно метр на полтора, снизу посередине – ось, а на оси – два колеса. Одно колесо от детской коляски, второе – хрен знает от чего. От колесницы смерти, не иначе. Литое, чугунное, сумрачное, намного больше первого. Спицы выгнуты так, что образуют вокруг оси шестилучевую свастику – как на языческом знаке солнцеворота. К переднему краю рамы приварена длинная водопроводная труба, а на другом конце этой трубы – поперечина, обмотанная чёрною, блестящею изолентой. Это руль. За рулём дурачок Гуня. Он серьёзен, даже хмур. Он говорит: «Пррррр…» - и тележка едет.
По четырём тележкиным углам вопросительно торчат в небо железные прутья. Все – разной высоты. К самому длинному, правому заднему, примотано круглое зеркальце, в него Гуня видит правым глазом, что делается сзади. И много чего ещё видит, но не говорит. На левый задний прут насажена лопата без черенка, а чтоб она не слетела на ухабе, к ней для утяжеления привязан большой гаечный ключ. Очень большой. На левом переднем – верёвка и цепь, а на правом – белое, с синими буквами пластмассовое ведро. Внутри ведра раньше хранились селёдки, и от этого там навсегда сгустилось тяжкое соляное молчанье, глубокое, как Марианская впадина.
Кто-то, может, решит, что ведро – для красоты, но нет, это неверно. Гуню с тележкой сельчане нанимают возить на мельницу мешки с кукурузой, а оттуда – мешки с крупой. А мешки, они рвутся, бывает, или развязываются. И надо подставлять ведёрко, чтоб не утекло добро на дорогу. Гуня умный и предусмотрительный. И дурачковость его – это никак не глупость, а печать потусторонности.
Когда я совсем устану тут жить, найму Гуню, чтоб он отвёз меня на ту сторону, в Бубуечь.
Про Бубуечь я узнал совсем недавно, случайно догадался. Одна знакомая моя говорила, что мечтает увидеть Барселону. А я в шутку сказал, что там, в Испании – не настоящая Барселона. Настоящая Барселона – в селении Бубуечь. И понял вдруг, что это правда! Только не в том Бубуечь, которое пригород Кишинёва, которое расположено подле села Бык, под 46°59; северной широты и 28°57; восточной долготы. Нет, то – внешние Бубуечь. Дальнее, неверное отражение. Самое дальнее из всех – недаром туда городскую свалку перенесли. Нет, я говорил о Внутренних Бубуечь, о тех, что человек носит в сердце своём, как носили мудрецы Востока Внутреннюю Монголию.
Там – всё. Барселона, Индия, Венесуэла и мыс Горн. Там упокоится душа моя когда-нибудь. Когда-нибудь потом.