Ты ушел вместе с частью меня. Речь не только о любимом британском вислоухом коте, которого ты забрал, а о чем-то более глубоком. Стало как-то грустно, пусто, одиноко. Хотя кое-что ты мне оставил: футболку на бельевой веревке, зубную щётку и недоеденный круассан. Оставшаяся одна с твоими «подарками» я бы впала в депрессию, если бы не мой врожденный оптимизм вперемешку с идиотизмом и отвращение к алкоголю. В общем, на твоей футболке в салоне нарисовали рыжего Гарфилда, зубной щеткой я чищу особо чувствительные замшевые туфли (даже в труднодоступных местах), а круассан смачно зажевала с кефиром. Потом в шкафу на верхней полке я нашла кепку, которую ты очень любил, в отличие от меня и молока. Но по глупости или гордости, что, в принципе, одно и тоже, ты её не забрал. Я её надела на специально купленного плюшевого свина, которого назвала в твою честь. Он по ночам лежит со мной. Свин тепленький, в отличие от твоих вечно холодных нижних подпорок. Из нашей переписки я составила ковбойскую историю, её без смеха не прочитаешь. В хрустальную вазу для фруктов, подаренную тобой на восьмое марта, я посадила фиалку.
У меня после тебя остались только хорошие воспоминания. Ну, почти. Верни кота, скотина!