Мокрая трава противно скрипела под ногами. Я едва удерживал равновесие - из-за проклятой росы сапоги норовили соскользнуть в каждую яму. В очередной раз споткнувшись и упав, я чертыхаясь поднялся и вновь огляделся вокруг. Раннее утро осыпало серебристым сиянием зеленый весенний луг, каждая росинка сверкала подобно драгоценному камню. Туман уже не пытался скрыть это великолепие, и его последние обрывки тщетно прятались в низинах и оврагах; жить им осталось совсем недолго.
По левую руку чернела стена векового леса. И хотя солнечные лучи еще не проникли под его хвойные покровы, именно туда мне, наверное, и стоило отправиться, вместо того чтобы ломать ноги по чертовым ухабам. Там хотя бы травы не было.
Справа от меня серой полоской тянулась дорога, но выходить на нее я не рискнул. От кого я тогда скрывался, упоминать не буду - ну просто есть вещи, о которых лучше не рассказывать. Да я даже не скрывался, просто старался лишний раз не светиться. До города идти оставалось полдня от силы, а там меня уже никто не найдет...
Вздохнув, я поправил полупустой рюкзак и зашагал в направлении леса. Невесомая свежесть утреннего луга исчезла, повеяло тяжелым, но куда более приятным ароматом смолы и хвои. Трава и кочки вскоре сменились более-менее ровной землей, усыпанной опавшими иголками. Вот здесь ноги, привыкшие к городским мощеным улицам, почуствовали себя увереннее.
Опасаться тут было нечего, но я все равно поглядывал по сторонам. Ведь несмотря на то, что за мной охотились, в этом лесу на кое-кого мог поохотиться и я. Замыслил это предприятие я совсем недавно, а причиной послужило вот что. Пока я блуждал по окрестным деревням, местные мне все уши просвистели слухами о каком-то то ли человеке, то ли монстре, который жил где-то в местных лесах. И, судя по их словам, на его счету уже не первый десяток жизней. Однако суть заключалась в том, что ближайшая гильдия охотников за головами предлагала неслабую награду за мертвого маньяка. А за живого – еще больше.
Специально для этого дела я запасся ножом, который местные нашли рядом с последней жертвой. И сейчас, сжимая в руках окровавленную рукоять, с закрытыми глазами я стал читать заклинание. В груди поднималось необычное ощущение, едва заметный зов, указывающий верную дорогу; я поддался ему, и ноги сами понесли меня сквозь чащу. Не прошло и десятка минут, как я оказался рядом с широкой канавой, скрытой в зарослях кустарника. Зов стих, но внизу я разглядел очертания грубых дубовых досок, кое-как приспособленных ко входу в какую-то землянку.
Я тихонько приоткрыл дверь, и мне в лицо дохнуло удушливой, гнилой дрянью. Идти внутрь сразу расхотелось, но я все-таки прищурился, рассматривая внутренности этого странного логова: ни комнат, ни коридоров, лишь длинная кривая лестница, а за ее поворотом - мерцание слабого желтоватого света.
Полушепотом я произнес заклинание невидимости и некоторое время ждал, пока по телу не прокатит привычная волна холода, делающее тело совершенно прозрачным. Затем, собравшись с мыслями, осторожно шагнул внутрь, стараясь не издать ни малейшего шороха. Лестница оказалась не такой уж длинной, и вскоре передо мной открылась небольшая комната, скупо освещенная висящим на крюке фонарем.
То, что я увидел внутри, заставило меня вздрогнуть. По телу вновь пробежал холодок, но уже никак не связанный с заклинанием. Повсюду к стенам были приколочены цепи, а под ними, в ржавых кандалах – изуродованные трупы людей и нелюдей. Расу, впрочем, порой было трудно определить... Я даже не хотел представлять, что нужно сделать с живым человеком, чтобы он превратился в кровавую мясную куклу, прикованную к стене. Вонь стояла такая, что к горлу мгновенно подступила тошнота.
В голову сразу полезли мысли о каких-нибудь темных сектах, или о демонической одержимости. Я еще раз оглядел погреб, стараясь не останавливать взгляда на цепях – не хватало еще, чтоб меня в самом деле стошнило. Ни святых символов, ни алтарей, ни пентаграмм, ни нарисованных демонических морд – только пол, потолок, стены и эти проклятые цепи. Выходило, что у чертового маньяка крыша съехала без посторонней помощи, или я чего-то не понимал.
Из-за неожиданного скрипа я вздрогнул еще раз. Слева от меня очнулось то, что я сначала посчитал трупом. Человек не кричал, не рвался, лишь стал монотонно качать головой и всем телом, невыносимо скрипя ржавыми цепями. Этот скрип буквально пронизывал меня насквозь.
Я уже собирался послать любую награду куда подальше и потихоньку свалить, когда что-то с силой толкнуло меня в спину. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, я рванулся в сторону, с перепугу споткнувшись о чью-то отрезанную ногу и растянувшись на грязном полу. Хрупкие чары рассеялись, и вместе с волной тепла я почуствовал, как вновь становлюсь видимым.
А у лестницы стоял тот, кто в меня только что врезался. Тогда я даже не задумался, каким образом ему удалось так незаметно подкрасться. Да я вообще ни о чем не думал, в оцепенении глядя в его черно-серые, горящие безумием глаза - словно в бездну, окутанную дымом. Спутанные пряди волос закрывали почти половину худого, бесцветного лица. И странная улыбка, от которой мурашки бежали по коже – словно маньяк на самом деле на улыбался, но его лицо свело судорогой, приподнявшей одну сторону губ над другой. А еще, готов был поклясться, у него на пальцах красовались блестящие трехдюймовые когти.
Не сказав ни слова приветствия, он вытащил из-за спины видавший виды топор-колун и бросился на меня. От созерцания “инструмента” с меня мгновенно спало все оцепенение; я быстро скинул с плеча рюкзак и укатился на другую сторону комнаты. Там мне наконец удалось вскочить на ноги и выхватить кинжал. Бойцом я был более чем неплохим, так что дальше бегать не стал и сам прыгнул на безумца.
Несколько раз мелькнуло стальное жало, но убийца с неожиданным проворством начал уклоняться и отступать. Впрочем, недолго: увернувшись от очередного выпада, он лихо крутанул своим топором, чуть не оставив меня без руки. Драка пошла почти на равных; но, к моему изумлению, этот человек орудовал тяжеленным колуном с такой же скоростью, с какой я – кинжалом. Мне пришлось прыгать вокруг него подобно ошпаренному кузнечику, но подойти достаточно близко для удара никак не получалось.
Ситуация начинала надоедать; отпрянув чуть назад, я скороговоркой прорычал магические слова. Вспышка света – и мир вокруг меня потух. Очертания маньяка стерлись, вместо них я видел лишь сплетение багровых нитей – артерии и вены, а в самом центре сияющий, пульсирующий шар – сердце. Он застыл в неподвижности, но у меня была лишь пара мгновений. Краем глаза я успел заметить еще один красный силуэт, слабо мерцающий – это был тот полумертвый человек в цепях.
Промазать было невозможно, рука сама тянулась к сверкающему шару. Размахнувшись посильнее, я ударил.
***
Полчаса спустя я вновь вдыхал свежий лесной воздух. Привязанный к сосне безумец был без сознания, но за его здоровье волноваться не приходилось – последнее оставшееся у меня лечебное зелье сделало свое дело.
Наконец маньяк слегка зашевелился. Я со злостью пнул его сапогом под ребра, чтоб привести урода в чувство. Он дернулся, открыл глаза; несколько секунд соображал, где он и что вообще произошло, а потом уставился на меня.
- Со мной пойдешь, понял? - громко сказал я, для доходчивости сопроводив слова вторым ударом. Подумав, пнул и еще раз – просто от переизбытка чувств.
***
Мы шли уже почти полдня, но мой «новый знакомый» не проронил ни слова, что меня вполне устраивало. Он вообще казался идеальным пленником: не пытался ни сбежать, ни наброситься на меня снова, вопросов не задавал. Просто шел впереди, вертел головой по сторонам, словно бы с интересом разглядывая деревья, птиц и прочие природные красоты. Но я, понятное дело, бдительности не терял – деньги за поимку этого урода должны были дать немалые, и рисковать не стоило.
Пожалуй, в том подвале воображение сыграло со мной злую шутку. Сейчас, при свете дня, маньяк не выглядел ни страшным, ни безумным. Обычный парень: сероглазый, светловолосый, высокий. А если помыть и одеть – так вообще красавцем был бы. И конечно, никаких когтей у него на руках не было.
Привал я решил сделать рядом со случайно обнаруженной тропинкой, в надежде взять у какого-нибудь прохожего табачку. Я наскоро развел костер, побросал в котелок остатки сушеного мяса и уселся рядом. Откупорив флягу, сделал пару глотков – на вкус дрянь, зато крепкое. Вполглаза я постоянно наблюдал за убийцей, но тот просто сидел рядом и отрешенно глядел куда-то вдаль.
Как оказалось, этой дорогой не ходил почти никто, однако дождаться проходящего мимо путника мне все же удалось: спустя полчаса я заметил, как из-за поворота появился какой-то пузатый хоббит. Я обернулся к нему, а он, завидев костер, обрадовался и поспешил подойти. Судя по виду – просто один из местных крестьян. Ничего особенного, хотя что-то в его лице мне сразу не понравилось.
- Будьте здоровы, путники, - заговорил он с таким добродушием, что меня аж передернуло, - Не разрешите ли прохожему присесть к вашему костру?
- У тебя табак есть? – я перешел сразу к делу, поскольку болтать с этим недоростком не было ни малейшего желания.
- Нет, - немного растерянно ответил он.
- Тогда иди себе, куда шел, - от всей души посоветовал я и уже было отвернулся, однако хоббит уходить не возжелал. Напротив, подошел еще ближе.
- Неужели на этой поляне нам всем не хватит места? Сегодня я позабыл взять с собой огниво, и если бы...
Я не очень-то любил тех, кто не понимает с первого раза. Не тратя больше слов, я выхватил из костра тлеющую палку и с размаху ткнул хоббита в лицо, благо даже вставать не пришлось. Полурослик, на свое счастье, вовремя отпрянул. После чего пробормотал что-то нелицеприятное, развернулся и быстро зашагал прочь.
Я усмехнулся ему вслед. Над полянкой повисла тишина, только тихонько трещал костер. Вино приятным жаром раскатывалось по телу.
Тут рядом со мной раздался чей-то голос, и я даже не понял поначалу, что это заговорил маньяк.
- Ты жестокий человек... – произнес он и посмотрел на меня, - Жестокий полуэльф, точнее.
- Чего? – я даже не нашелся, что ответить на такое заявление такого человека. Маньяк не издевался, говорил вроде бы серьезно. Заодно я понял, что впервые слышу его голос – мягкий и тихий, но вместе с тем уверенный.
- Мы ведь немного похожи, ты так не думаешь? – как ни в чем ни бывало продолжил он, - Умеем драться и убивать. А он убивать не умеет, зато умеет дружить и любить. И я подозреваю, что он немного счастливее нас... Знаешь, один мудрый человек сказал, что презрение к чужой жизни всегда начинается с презрения к своей собственной.
Я был настолько ошеломлен такой речью, что смог лишь уставиться на убийцу и пару раз хлопнуть глазами. Я пытался разглядеть на его лице хотя бы намек на усмешку, но нет – свихнувшийся подонок действительно толкал эту дурь на полном серьезе.
- Какого черта? – раздраженно бросил я, - Ты сначала кровищу с рукавов отстирай, а потом уже толкай телеги о добре и справедливости.
Затем, изобразив на лице подобие сочуственной улыбки, добавил:
- Совсем прохудились мозги твои маньячные.
Убийца пожал плечами, замолчал и отвернулся. Полянка вновь погрузилась в тишину.
***
Солнце клонилось к горизонту, и мы по идее уже должны были быть на месте. Было похоже, однако, что мне-таки удалось сбиться с нужного направления. Город, в который я хотел попасть, был вроде бы довольно крупным; впрочем, я даже не помнил, как он называется. В любом случае, это ведь не какая-нибудь чахлая деревушка, не заметить его было бы невозможно. Получалось, что отклонились мы довольно сильно.
Вдобавок ко всему погода становилось все пасмурнее; темные тучи, которые в полдень можно было заметить лишь далеко на востоке, к закату затянули почти половину неба. Стоило ожидать темную ночь, и проводить ее в лесу мне очень не хотелось.
Неподалеку в низине я недавно видел маленькую хоббитскую деревеньку. Можно было переночевать там, однако сначала я решил сходить на разведку. Убийцу, который все еще молча шел за мной, я снова привязал за запястье к дереву, для надежности укрепив узел заклинанием. После чего отправился вниз.
Идти прямо в селение я не спешил, в первую очередь обойдя его со всех сторон. Никаких подозрительных людей я не заметил, поэтому все-таки решился подойти ближе и постучаться в крайний дом. Перед этим я спрятал подальше кинжал и слегка изменил свою внешность, чтобы походить на безобидного бродягу. Вообще-то я хотел лишь по-быстрому разузнать, где находится город; но всем известно, что от хоббитов нельзя добиться ни слова, покуда они тебя не посадят за стол и не накормят.
Я старался вести себя вежливо. Хозяин дома радушно познакомил меня со своей семьей, которая состояла из родителей, сестры, жены и четверых детей. И, конечно, не стал ничего рассказывать до еды. Все это время я чуствовал себя не в своей тарелке; тем не менее мне удалось выяснить, что город на самом деле совсем рядом, за час вполне можно было дойти. Поэтому на ночлег я напрашиваться не стал и поспешил распрощаться с черезчур гостеприимными хозяевами.
Пока мы сидели, на улице зарядил мелкий дождь. Я закрыл за собой дверь, и холодный ветер тут же ворвался мне под плащ, заставив поежиться. Я посмотрел вперед, разглядывая темнеющий лес и слушая шум мерзкого дождя. Чертовы хоббиты сейчас еще посидят и пойдут себе спокойно спать; а мне предстоит снова топать по мокрой грязи, непонятно куда и непонятно зачем, в компании полоумного убийцы. На какое-то мгновение мне даже захотелось поменяться с полуросликом местами: чтобы этот дом и эта семья оказались моими, и чтобы кто-нибудь другой вместо меня бродил по лесам, скрываясь от обворованных чародеев.
Запахнув плащ посильнее, я вновь поежился и быстрым шагом направился обратно в лес.
***
Шестое чуство подсказало, что со времени моего ухода что-то изменилось, причем не в лучшую сторону. Насторожившись, я тихонько подкрался к тому месту, где оставил привязанного убийцу. Он стоял и что-то говорил, разрезанная веревка валялась под его ногами. А рядом – я почуствовал, как у меня внутри что-то сжалось – стоял человек в черной мантии с красным подбоем и два здоровенных полуорка с обнаженными мечами. На их шеях блестели рабские ошейники.
Этого человека я знал, он был одним из слуг того волшебника, которого я недавно обчистил на кругленькую сумму. Того самого, от которого я и пытался скрыться все эти дни. Выходило, они догадались, что я пойду в город, и подстерегли на подходе? Или применили какое-то волшебство для слежки? Я затаился за ближайшим деревом, но оставаться здесь было нельзя. Сейчас маньяк бы им все разболтал, а уж на таком-то расстоянии меня можно было обнаружить простейшим поисковым заклятием. И тогда все, впору было бы заказывать себе гроб.
Шум дождя был на моей стороне. Припав к земле, я начал отступать, стараясь даже не дышать. Когда волшебник пропал из виду, я бросился бежать.
Но далеко я не ушел. Когда на всех скоростях я пересекал широкую поляну, освещенную последними лучами солнца, враги свалились на меня в буквальном смысле с неба. Оба полуорка-телохранителя приземлились в друх шагах от меня. Рискуя порвать себе все жилы, я резко затормозил, откатился в сторону и затылком почуствовал, как два огромных лезвия разрезали воздух в жалких дюймах от моей головы. Я вскинул взгляд вверх: маг в развивающейся мантии кружил прямо надо мной, рассекая завесу все усиливавшегося дождя.
Вывернувшись каким-то нереальным образом, я вскочил и бросился к ближайшему дереву. Прижавшись к нему спиной, начал судорожно творить заклинание. Я едва успел – позади уже был слышен свист огненного снаряда. Прыжок в сторону – сила моего волшебства была такова, что я улетел на добрых тридцать футов. Дерево, за которым я только что стоял, взорвалось, мгновенно превратившись в громадный столб огня.
Я прыгал и кувыркался, как сумасшедший, еще с полминуты. Оторваться от полуорков было несложно, и вовсе не от них я прятался за каждым попавшимся деревом. Стоило показаться на глаза волшебнику и дать ему несколько секунд на заклинание – и все, мне была бы крышка. Он смеялся и что-то торжествующе кричал, но я не слушал – не до того было. Я думал только о том, сколько я еще смогу вот так вот прыгать от дерева к дереву.
Вдруг позади раздался еще один голос, не принадлежащий ни магу, ни полуоркам. Я улучил момент, чтобы оглянуться и увидеть: рядом с полуорками из темноты вылетел маньяк, сжимающий в руках какую-то заостренную палку! Уруки замерли, глядя на нового участника сражения, а я будто бы снова оказался в том кровавом подвале. Внешность убийцы почти не изменилась, и вместе с тем перед нами был уже не тот чудаковатый парень, с которым я путешествовал в этот день. Перед нами снова был кровожадный монстр с когтистыми пальцами, безумным взглядом и нечеловеческой, мертвой улыбкой на лице.
Эти мысли пронеслись в голове за одно мгновение. Я взглянул наверх: волшебник тоже на секунду отвлекся, обернувшись в сторону маньяка. Это был мой единственный шанс. Разбежавшись, я изо всех сил оттолкнулся от земли, так, что все мышцы взвыли от напряжения. Волшебство придало мне ускорение, и за долю секунды я оказался совсем рядом с парящим магом. Он даже не успел повернуться, когда я вцепился ему в шею и повис на ней, словно на ветке дерева. Маг захрипел и вскинул руки в чародейском жесте; блеснуло лезвие кинжала, он дико заверещал, и несколько пальцев полетели вниз. Кричать и дальше я ему не дал – второй удар кинжала пришелся точно в глаз.
Он безвольным мешком рухнул на мокрую землю, а следом за ним и я. Приземление вышло не очень удачным, и, кажется, я умудрился вывихнуть себе ногу. Превозмогая боль, я все-таки поднялся. Передо мной стоял полуорк, глупо уставившийся на мертвого хозяина. Рядом лежали два тела: его товарищ с палкой, торчащей из шеи, и убийца, разрубленный мечом чуть ли не пополам.
Я хотел крикнуть что-нибудь типа «сдавайся», но из горла вырвался только хриплый рык.
***
Прошло около двух часов, наступила темнейшая ночь. Дождь все еще продолжал нещадно хлестать землю, а я сидел у костра под защитой развесистого дуба. Неподалеку в овраге покоилось тело волшебника, освобожденное от всех ценностей. По другую сторону костра неподвижно лежал мертвый убийца, в своем идиотизме спасший мою шкуру. Тут уже никакие лечебные зелья не помогли бы. Я все еще недоумевал, какого черта он бросился мне помогать, бежал бы, пока время было. Или что он там говорил про презрение к собственной жизни?
Тем не менее, награду за него никто не отменял, и вот уже второй час я воскрешал в своей памяти заклинание, защищающее труп от гниения. И, кажется, нашел. Мертвец слабо засиял зеленоватым светом, после чего его лицо стало совсем белым, как снег. Не любил я эти дела, но без доказательств награду не выдают. Ну и не целиком же его тащить?
Вздохнув, я вытащил свой верный кинжал и начал отделять голову от тела.
***
Идти в город я так и не решился, вместо этого направившись в достаточно крупный поселок неподалеку. Переход должен был занять дня два, а там уже можно было бы передохнуть в таверне, продать цацки мертвого чародея и заодно найти какого-нибудь волшебника, который бы мог скрыть меня от магического наблюдения.
Этот путь показался мне поистине бесконечным. Дело было даже не в том, что все два дня проклятый дождь лил из мертвенно-серого неба, не умолкая ни на час; и не в том, что земля превратилась в чавкающую грязь, которая только и мечтала о том, как бы ей съесть мои сапоги. Хотя я промок до нитки и был по шею заляпан всякой дрянью, мучало меня не это. Образ проклятого маньяка никак не хотел вылезать из головы, мысль о нем вертелась в уме подобно назойливой мухе. Обычно я за собой такой сентиментальности не замечал, но сейчас мне почему-то казалось, что я у него что-то хотел еще спросить, но не успел. Кем он был на самом деле, одержимым или, может быть, оборотнем? Интересно... Голова-то в рюкзаке, можно было бы и к некромантам заглянуть... Я усмехнулся собственным мыслям, но веселее от этого не стало.
Под конец, когда до цели оставалось всего ничего, ливень решил нанести самый мощный удар. Поселок и до этого казался лишь кучкой призрачных огоньков, едва просвечивающих сквозь завесу дождя. Теперь же водяная стена погасила даже и их, оставив меня наедине с ревущим ветром.
До таверны я дополз на одной только злости.
***
Я плохо помню, сколько просидел там, в долгожданном тепле. За окном была поздняя ночь. Передо мной на грязноватом столе тускло блестели винные бутылки. От недокуренной трубки вверх лениво тянулась струйка дыма, и я бессмысленным взглядом следил за ее завитками, изгибающимися в каком-то непонятном танце.
Безобидная тоска, которая грызла меня последние два дня, под действием спиртного превращалась в какую-то неистовую, звериную ярость. Проскользнула мысль: может быть, я только считаю себя полуэльфом, а на самом деле я – оборотень? Ведь оборотни не осознают, что они оборотни. Да, подумал я, скорее всего так и есть - я просто зверь, изредка примеряющий человеческую личину.
С трудом выкинув из головы всю эту дурь, я опустил глаза и стал разглядывать зал. Ну и рожи там были, даже от одного вида тошнило... Я поднялся со стула и неожиданно для себя обнаружил, что тело все еще меня слушается, причем довольно неплохо. Похлопал по ножнам – кинжал был на месте; заклинания тоже никуда не делись, стоило лишь слегка напрячь память. Стало даже интересно, смогу ли я их прочесть в таком состоянии.
Я сделал несколько шагов к столу, где давеча приметил одно особенно отвратное лицо.
- Эй ты, пучеглазый, слышь? Поди-ка сюда, разговор есть...
(C)Евгений "Зейран" Алексеев.
Написано в рамках "Золотое перо Феникса" для проекта ФениксРПГ