ПЧЕЛОВОД
Внутренние страхи преследуют человека всю жизнь. Встреча с ними сопряжена чрезмерным выбросом адреналина в кровь, бурной и непредсказуемой реакцией, вплоть до истерики. Будь то лишь увиденная безобидная мышь, или прилипание к лицу незамеченной паутины, или попытки дотронуться до змеи, или жужжание пчелы над ухом.
В детстве, гуляя недалеко от пасеки, меня в щеку укусила пролетавшая мимо пчела. Половина лица неимоверно раздулась и безумно чесалась, когда опухоль начала спадать. С тех пор для безопасности старался держаться подальше от всякого замеченного улья.
Но жизнь имеет свойство испытывать внутренним страхом вновь и вновь. Тесное знакомство с пчелами началось после ушибленного мной поясничного отдела позвоночника. Дед посмотрел на мои страдания, почесал затылок и заговорщицки изрек:
- Щас полечим.., - и ушел.
Вернулся он с целлофановым кульком, в котором жужжали десять пчел.
- Посадим тебе на спину. Поворачивайся!
Мои протесты не возымели никакого эффекта. Дед явно вошел в роль врачевателя. Аккуратно раскрыв пакет, ловил пчелу за голову, так она не может достать жалом, и провозгласив: «Держись, милок!», посадил пчелу мне на спину.
Я подготовился к тому, что должен сейчас почувствовать. Но боль от укуса, которую старался всячески забыть с детства, пронзила тело. От неожиданности вздрогнул.
- Терпи, атаманом будешь! - пробубнил дед. - Еще девять осталось.
- Как девять? – мое тело вновь содрогнулось.
- По пять пчел с каждой стороны позвоночника. Иначе лечение не возымеет должного эффекта.
- А не много для первого раза? – не унимался я, в надежде досрочно прекратить мучение.
- Десять это еще мало. Я бы посадил пятнадцать.
Дед занимался пчеловодством более двадцати лет. Его организм давно адаптировался к яду. Очередной укус сопровождался всего лишь небольшим покраснением на пару часов и фразой: «Этт… Японский городовой». Даже инцидент с укусом шмеля в язык, когда дед позарился на бесплатный мед из их гнезда, найденного в лесу, произошел без эмоций. Лечение пчелами и его выздоравливающий эффект видимо имели положительные результаты, поскольку подобное лечение под протекцией деда происходило со всеми соседями систематически.
После третьей пчелы яд растекся вдоль позвоночника, и спина перестала реагировать на добавление новых страданий. Усиливалось только ощущение «одервенения» спины, что оказалось истинным; всю следующую неделю у меня была солдатская выправка.
Десятая пчела сбежала из пакета и дед недовольно сказал, что и этого хватит.
Через пару недель, когда мной была произнесена хвалебная речь о чудесах лечения, дед посчитал необходимым передать мне премудрости пчеловодства.
Обучение началось ранней весной с проверки перезимовавших пчелиных семей. Сила семьи измеряется числом рамок в улье, плотно обсиживаемых пчелами. Весной и осенью сильными считаются семьи которые занимают 9-10 рамок, что в пересчете составляет 2-2,5 кг веса. При этом считается, что масса 10 тыс. пчел равна 1 кг.
Зимой пчелы собираются в клубок на одной рамке и машут крыльями. Таким способом поддерживается тепло внутри улья и растапливается мед в сотах, которым питаются. Так они переползают с рамки на рамку в течение всей зимы. Поэтому когда зимой подходишь к улью, слышен непрерывный гул. Если семья малочисленная или очень холодная зима, пчелам может не хватить силы разогреть мед и семья погибает.
Обязательно необходимо проверять улей на чистоту и в случае необходимости быть врачом и уборщиком. Во-первых, в улей через леток может залезть мышь, что смертельно опасно для пчел - они не переносят инородного запаха внутри улья. Во-вторых, пчелы всю зиму не ходят в туалет. Терпят. Если хоть одна пчела не удержалась и сходила, за ней последуют остальные пчелы, а это опять запах, от которого пчелы гибнут. Для этого приходится проверять поддон, а в экстренных ситуациях вскрывать улей и они могут погибнуть.
Ранней весной, на первом солнце от улья приходиться отгонять обычных синиц. Это единственная птица, которая поедает пчел весьма элегантным способом. Подлетает к летку, стучит по нему клювом до тех пор, пока пчела-охранник не вылезет посмотреть, что происходит. Синица хватает пчелу за голову и бьет до смерти. Так продолжается до тех пор, пока весна не предоставит синице новые источники пропитания.
В мае-июне во время первого медосбора необходимо внимательно проверять каждую рамку на наличие отложенных личинок.
- У тебя глаза лучше, - дед достал рамку и передал мне. - Посмотри, личинки есть?
Я посмотрел на соты и ничего не увидел, что и сказал. Дед удивленно взял рамку назад, натянул очки на нос и всмотрелся в соты.
- Ну как же нет, вон есть! Вся рамка. Как же ты не видишь? Вон, смотри, - и снова протянул мне рамку.
- Где? – после осмотра, безнадежно проговорил я.
- Да вон. В самой глубине. Маленькая черная точка.
- Дед, ну ты бы объяснил, что сначала нужно искать. Я ожидал увидеть нормального размера личинку пчелы.
Это процедура только для натренированных глаз. Личинки настолько маленькие, что пока не узнаешь, что именно нужно видеть, никогда не поймешь куда смотреть и что требуется опознать. Рамки наполнены медом, в том числе и детсадовские. Только вглядевшись через мед вглубь соты, различаешь едва заметную черную точку, размером с мелкое семя цветка мака. До самого выроста пчела питается медом из соты. Поэтому вынув не ту рамку вместе с медом можно откачать будущее потомство улья.
- Эту рамку оставляем. Брать не будем, – дед вставил рамку в улей. – Смотри следующую.
К середине лета я ощущал себя уже уверенным пчеловодом. Пчелы принимали меня за своего. Привыкли к моему присутствию и запаху. Спокойно прогуливался между ульев, производил осмотр, когда мне что-то казалось странным. Мог остановиться напротив летка, внося помехи во взлетно-посадочную траекторию пчел. Некоторые меня облетали. Другие, особо тяжелые или на скорости, врезались в одежду или садились на открытые участки кожи, возмущенно приводили себя в порядок, ориентировались в пространстве и продолжали прерванный полет.
Поэтому ко второй откачке меда подготовился по образу деда. Поверх одежды надел халат и пошел вслед за дедом окуривать дымом вскрываемый улей. Защитную сетку на голову и лицо не одевал. Зачем? Я же теперь свой!
Пока дед раскрывал улей, с моей стороны активно окуривались летавшие вокруг пчелы. Это их разгоняло в стороны, но не снижало охранные функции и агрессию, тем более, когда в дом так бесцеремонно вторгаются.
Первая пчела забралась под манжет рукава и недолго думая укусила за запястье. Достав жало и почесав место укуса, продолжил дымить дальше.
Повторная попытка укусить была осуществлена практически сразу. Пчела запуталась в нижних складках штанины. От неожиданности и страха еще одного укуса, волосы на голове встали дыбом. Поползновение по ноге я почувствовал быстро и мгновенным сильным ударом закончил страдания. Однако выброс адреналина в кровь стал для пчел отмашкой и в следующие пять минут для меня стали настоящим адом.
Шквал пчелиного огня пришелся на самое незащищенное место, которое я с таким фарсом оставил. Одна пчела укусила в щеку, следующая под глаз. От ужаса мое тело мгновенно взмокло. Определив источник опасности, последовал шквальный огонь – в макушку, лоб, еще раз в лоб и напоследок в самый кончик носа.
Я спешно ретировался в дом, где незамедлительно подвергнулся процедуре изъятия жал. Через час от моего лица осталось одно название. Все опухло и превратилось в туго натянутый футбольный мяч. Кое-что мог разглядеть через один глаз. Количество яда в организме отразилось на самочувствии и весь остаток дня меня отпаивали горячим чаем. На улицу больше не показывался, предпочитая в доме крутить центрифугу для откачки меда.
Мое обучение продолжилось, несмотря на попытки вызвать жалость у деда и печальный внешний вид. У деда была одна отговорка: «Привыкнешь». Тем более, что наступил следующий важный период. Фактически, недели две прикован к пасеке без малейшего шанса отлучиться. Это время роения пчел, и естественно, единственный бесплатный вариант увеличить количество семей на пасеке.
Всегда поражался интуитивной организации пчел. Четко, эффективно, все по делу без лишних движений и совещаний. У пчел строгая социальная иерархия. Во главе стоит матка. Она главный воспроизводитель в улей. Все пчелы подчиняются только ей. В размерах матка превосходит рабочих пчел, но абсолютно безобидная. Она не кусается, но особо охраняется всем наличным составом улья. Без матки улей погибает.
Когда сила улья превосходит его оптимальные размеры, то может родиться и новая матка. В этом случае происходит роение и часть пчел с новой маткой покидает улей. В моем случае, рой всегда садился на ближайшее дерево в саду, собирался с духом несколько минут и бесследно исчезал, превращаясь в диких пчел.
- Быстро, тащи стремянку, - кричал дед. - Сейчас улетят!
Я бросался к сараю и нес стремянку к груше. На этом дереве росли самые вкусные груши и ее лелеяли всей семьей. Но, почему-то, именно на эту грушу садился очередной рой как с нашей пасеки, так и других, расположенных по соседству. К сезону сбора урожая все плодоносные суки были срезаны и момент откушать вкусных груш, в очередной раз, переносился на следующий сезон.
- Ставь здесь, одень рукавицу… Куда? – бушевал дед. - Кусачки возьми!
Не без доли опаски полез на стремянку. Пчелы гроздью облепляют матку, и когда и куда она может полететь и приземлиться – неизвестно. Тем опаснее становиться такое тесное сближение. За этих пару минут нужно успеть залезть на дерево, аккуратно срезать сук и опустить в холщовый мешок или ящик.
- Аккуратно придержи ветку. Не тряси! – снизу поступали команды деда, который стоял наготове с раскрытым мешком. - Клади в мешок.
Вздохнув с облегчением, мешок с роем опускался в холодный погреб на одни сутки. В темноте и холоде у пчел сбивается пространственно-временная ориентация и память о прежнем доме. На следующий день успокоившийся рой аккуратно вытряхивается на землю перед подготовленным заранее ульем. Ставится жердочка на верх до летка и они цепочкой друг за дружкой идут в новый дом. Сам же внимательно следишь, есть ли в этой цепочке матка, поскольку если она однолеток, то размерами будет как обычная пчела. Вот ее и надо обнаружить и пометить краской на спине.
Если матки нет, оставляются все дела и едешь в специализированный пчеловодческий магазин покупать матку. Подсадить матку в улей тоже задача не из простых. Клетка-коробочка, в которой сидит пчела, имеет только один выход, запечатанный пчелиным воском. Коробочка вставляется между рамок и проверяется через время. Если пчелы приняли матку, они прогрызут воск, освободят ее и, значит, миссия завершена успешно. Если нет, пчелы закупорят воском всю коробку и матка погибнет. В таком случае снова снаряжается поездка в магазин.
Для воспроизводства пчел нужны особи мужского пола - трутни. Это крупные пчелы, размером со шмеля, но без жала. На период спаривания с самкой они беспрепятственно ползают по улью, едят сколько угодно и наслаждаются абсолютным бездельем. Для них жизнь удалась: в прямом смысле плавая в меду. Но с окончанием лета необходимость в их услугах отпадает и они изгоняются из улья. Печальная картина наблюдается, на краю летка топчутся трутни, не понимая, почему их выгнали из рая и не впускают обратно. Всякие попытки пройти в улей пресекаются охранниками. Так они и умирают с голоду под летком на земле. Сладкая и халявная жизнь имеет и обратную сторону.
Функция обычной, рабочей пчелы проста - приносить мед. Пчела, нашедшая новое поле с цветками, прилетает в улей и танцует, таким образом рассказывая, где много вкусного. Бывает, что пчела нашла забродивший цветок и, собрав с него пыльцу, уже не в полной мере контролирует свою координацию. Посадка на домашний леток удается не с первого раза, заходит на второй круг и снова промахивается. После мучительных попыток приземления, топать лапками тяжело, они заплетаются. За такими нарушителями порядка строго следят охранники. Как только «неадекват» замечен, он изгоняется из дома и может не появляться до тех пор, пока не протрезвеет.
Пчелам-охранникам приходится бороться не только с пьяными сородичами, но и отбивать атаки ос, шмелей или пчел с другого улья. Битва получается жестокая и кровопролитная, поскольку под угрозой существования находится весь улей. К нам как-то пришел сосед пчеловод с претензией. Наши пчелы перебили охрану его улья и теперь беспрепятственно переносят мед.
- Верни мой мед! – заявил сосед.
- Так ты им и скажи! – отвечал дед.
А что тут сделаешь? Пчелам не прикажешь: «Прекратить воровать чужой мед!»
В периоды спокойствия дед продолжал меня наставлять. Пчеловоду нужно знать, чем засеяны поля вокруг его пасеки. Сейчас сельскохозяйственные предприятия активно засеивают поля универсальной для промышленности культурой рапс. Из него получается отличное масло, комбикорм для скота и много еще полезных вещей. Цветет рапс ярко желтыми цветками. Пчелы с него могут собрать большое количество пыльцы. Однако, готовя улей к зиме, рапсовый мед почти полностью приходится выкачивать из рамок. Причина в том, что при низкой температуре рапс кристаллизуется и для разогрева требуется больше энергии, чем может оказаться у пчел. Даже сильная семья может погибнуть зимой от голода.
После окончания цветения рапса приходится выкачивать весь мед и давать пчелам на подкормку сахар, разбавленный в воде. Нечистые на руку пчеловоды таким способом делают мед на продажу. Ни один тест на качество меда не укажет, что это сахар. Кристаллизовавшийся мед не говорит, что он из сахара. Все зависит от растений, с которых пчелы собирают нектар. Например, мед из рапса начнет кристаллизоваться через месяц, а из липы или луговых цветков обычно через три месяца.
И все-равно, даже с целым ворохом проблем, затраченным временем и болезненными укусами, присядешь вечером на скамеечку и смотришь на отлаженный природой процесс работы пчел и наслаждаешься монотонным жужжанием. Ведь их мир – это дорога цветов и солнца, которой можно только завидовать.