Глава 1
Приятно ощущать не только душевную свободу, но и материальную и знать, что у тебя есть всё: деньги, популярность среди товарищей и друзей, верные тебе люди, хорошие связи.
У тебя есть своя квартира, машина, работа и уйма планов, целей и грёз… У тебя огромные перспективы.
Но всё это превращается в пыль, которую судьба просто сотрёт влажной тряпочкой, всё это ничто, особенно когда ты смотришь в глаза своей смерти, пытаясь не прослезиться, когда в твоей крови рассасывается два миллиграмма фенобарбитала натрия, и вот со шприцем в руке ты сидишь и с вымученной, искусственной улыбкой смотришь в объектив веб-камеры, внимая в свои беспорядочные мысли, которые уже никто не узнает, не наплюёт на них и не покритикует.
Твои мокрые глаза через несколько минут закроются навсегда.
После тебя не останется ни-че-го, кроме твоего-то иссохшего тела, тающего в пустынной зашторенной комнате, наполненной сжатым, холодным воздухом, и шестнадцати чисел на плите.
Но это уже не твоё.
Тебя максимум будет помнить пара поколений твоих близких и то, наверняка, только пару раз в году, в день твоего рождения и день смерти, и хорошо, если вообще вспомнят, заливая в себя бабушкино вино. Легендой тебе не стать, но всё же, почему бы не оставить после себя какой-либо след в памяти людей? Твои фото окажутся в статьях газет, в ленте новостей.
У тебя будет слава.
Посмертно.
Не вечная, как у великих умов, а сиюминутная – просто вспышка. Твоя жизнь как спичка - сначала вспыхивает, а потом постепенно затухает, но при всём этом ещё и повоняет некоторое время в фотоальбомах и памяти тех, кому ты хоть немного был дорог, что вряд ли.
По твоим венам течет яд.
И вот мозг уже окутывает едкий токсичный туман…
***
Часы непрестанно отсчитывали время до окончания рабочего дня. Когда же он кончится? Только вторник, а я уже устал от работы. Хотя не удивительно - выходные были настолько бурными, что это скорее был не отдых, а некая игра на выживание, море алкоголя, лёгких наркотиков и бессонные ночи с пятницы до понедельника, а потом внезапное начало рабочей недели. Контрастный душ, лёгкий завтрак, форменная одежда...как это всё уже надоело! Хочется отдохнуть где-нибудь в Испании или поваляться под нежными лучами солнца на Мальдивах. Даа, когда-нибудь я обязательно потопчу белый мальдивский песок, а сейчас мне остается топтать только серый московский снег, который выпадет через месяц-другой.
-Артём, ты отчет собираешься сдавать? - с вызовом спросила появившаяся из ниоткуда секретарша начальника.
-Отчет? Да-да, вот доделываю, - суетливо схватился я за мышку рабочего компьютера.
-Давай как-нибудь побыстрее! - с чувством собственного превосходства она вальяжно развернулась и повиливая бедрами отправилась а свой кабинет.
Черт, ненавижу когда мной командуют! Но тут по другому никак. Работа весьма оплачиваемая и как-то не очень хочется её потерять. Вот и приходится засунув собственное эго в задницу прогибаться перед начальством.
Отчёт в принципе давно готов, но я больше чем уверен, что как только я его сдам так шеф, недолго думая подкинет мне еще работёнки. Нет уж, спасибо, мне и так достаточно. Он не такой и зверь, как может показаться, но он предпочитает платить непосредственно за работу, а не за то, что я буду играть в "контру" с соседним отделом.
Ладно, сегодня втихую свалю пораньше, а если заметят моё отсутствие, то скажу что голова заболела. На самом деле она и так болит (последствия "отдыха"), но эта боль за несколько дней стала уже привычной.
Озираясь накидываю пальто и пробираюсь незамеченным к лифту. Отлично, миссия выполнена. Вот он желанный выход!
-Тём, ты куда? - лёгкая дрожь пробежала по всему телу, этот возглас поставил меня в ступор.
Поворачиваюсь - а, всё нормально это Колян наш охранник, как говорится простой советский человек. Пролетарий, который пропахал всю жизнь и даже будучи на пенсии, устроился работать, по привычке.
-Домой, - неуверенно ответил я.
-Смотри, чтобы начальник не заметил, если, что - я тебя не видел, - заговорщески подмигнул он, отхлебнув растворимого кофе из бумажного стакана.
-Спасибо, Коль, до завтра!
-Давай-давай, иди уже пока никто не увидел.
-А, да, - вышел я из ступора и быстрым шагом отправился на парковку.
Ну теперь вроде всё, наступил момент облегчения. Прогреваю машину и с чувством выполненного долга отправляюсь в родные края. Кстати еще один плюс моей работы - недалеко от дома!
Действующая на нервы скрипучая дверь подъезда, заплёванная лестница, которой сейчас больше напоминала минное поле, вызывало чувство грязи, под ногами хрустели хлопья ветхой краски, отвалившейся со стен пару месяцев назад, и я по-прежнему был удивлён, как ещё бомжи не нашли здесь своего пристанища, а ведь когда-то этот дом называли элитным, в котором было приятно жить и даже гордость наполняла душу, когда я входил в чистый, ухоженный подъезд с ярко-бежевыми стенами, а сейчас эти стены перекрашены кем-то в зелёный, но в зелёный не как газонная трава, а как можжевельник на старом кладбище.
Некая меланхолия внезапно начала поглощать мозг, хотя день прошёл не так уж и плохо - выполнил план на день, пол дня провёл с девчонками в бухгалтерии, ушёл пораньше. Что-то не так всё равно. Ох, как же голова-то раскалывается. Надо бы найти анальгин. Но сначала желанный и сытный ужин! И вместо поиска аптечки я первым делом подошёл к холодильнику, так как голод довольно яро напоминал о себе. Ошеломляющий вид продуктов изгнал аппетит напрочь, ибо большая часть продуктов была окончательно испорчена. Кастрюлю, в которой плавал сваренный мною несколько недель назад суп, было страшно открывать и даже герметично упакованный сыр заплесневел от ожидания попасть в какой-нибудь новопридуманный салат, а яйца, томящиеся на полочке, хоть и выглядели вполне естественно, но являлись протухшими (это было очевидно), следовательно на омлет можно было и не надеяться. Страдания бедной курицы-несушки были напрасны. Становится даже немного жалко птицу, которая в металлической клетке четыре на четыре дюйма постепенно сходит с ума, ей удаляют клюв, чтобы она не изранила кур в соседнем карцере, её парализованные ноги отказываются работать вконец, потому что она постоянно находится в этой клетке, и ими не приходиться пользоваться, а когда мученица уже просто не может нести яйца, её пускают на разнообразные полуфабрикаты, поскольку такое тщедушное тельце никто и не подумает купить.
Мясо, найденное в морозилке, тоже было испорченно. Эта свинья умирала зря, а мучения перенесла не малые... Большинство скотобоен находятся в малонаселённых округах, в больших, блеклых зданиях с хорошей акустикой и множеством мертвых животных, крюками подвешенных к потолку. В этом подобие ада шум лязгающего металла смешивается с визгом испуганных животных, но так же отчётливо слышно, как люди смеются, шутят друг с другом, не испытывая к своей работе совсем никаких эмоций и угрызений совести, они слепо трудятся под девизом - killing is no murder. Их разговоры время от времени прерывают выстрелы специальных пистолетов забирающих ещё одну жизнь,находящуюся в их руках. Там повсюду на кафеле вода и кровь, и если смерть можно ощутить при помощи обоняния, то это ощущение состоит из смеси запахов экскрементов, грязи, внутренностей убитых животных и страха.
Животные, находящиеся здесь, умирают от потери крови после того, как им перережут горло, не смотря на то, что их сначала должны привести в бессознательное состояние, а делается
это двумя методами — оглушением электричеством или выстрелом специального пистолета. Для электрического способа используют щипцы, похожие на пару больших ножниц с наушниками вместо лезвий, которыми забойщик зажимает голову животного и оглушает многовольтным разрядом. Животные находятся без сознания (обычно свиньи, овцы, ягнята и телята). Так их как правило легче убивать, ибо они не создают при этом абсолютно никаких проблем. После такой процедуры их поднимают к потолку на цепь, привязанную к задней ноге животного, чтобы потом хорошенько отбить мясо. Но пока товар ещё живой, ему хладнокровным движением перерезают горло, а затем потрошат, не морща лоб, будто делают себе бутерброды к чаю в предвкушении долгожданной телепередачи. Огнестрельное оружие по большей части используют для габаритных животных, таких как взрослые особи крупного рогатого скота. Непритязательным образом дуло пистолета приставляют ко лбу животного и, не мешкая, лёгким нажатием курка, выпускают металлическую пулю длинной в 10 сантиметров в череп несчастной жертвы. Для большей уверенности, в ещё свежее простреленное отверстие, из которого буйным напором фонтанит алая кровь, просовывают стальной прут, чтобы перемешать мозг для простоты дальнейших действий, а далее же туш ожидает всё тоже, что и других особей. То, что происходит в действительности очень отличается от слухов неосведомлённых людей об этом садизме, ведь изначально животных выгружают из грузовиков в грязные загоны для скота и по одному или группами переводят в одно из мест скотобойни для процедуры оглушения, располагая будущее украшение вашего стола друг напротив друга. И не верьте тем, кто говорит, что эти животные не чувствуют того, что с ними должно произойти: просто если бы вы могли взглянуть на свиней, которые начинают метаться в панике, предчувствуя свою кончину, вы бы тут же изменили своё мнение и вкушали мамину свинину в яблочном соусе с чувством большого сострадания. Забойщикам платят за количество убитых, поэтому они стараются работать как можно быстрее и часто не дают достаточно времени, для того, чтобы те же самые электрические щипцы подействовали и привели животное в кому, а с маленькими ягнятами они их вообще не используют. Но эффект может оказаться разным, поскольку братья наши меньшие могут упасть замертво или просто быть парализованы, но чаще они остаются в сознании.
Я видел, как свиньи, подвешенные вниз головой, с перерезанным горлом, извивались, наконец сорвавшись с цепи, падая на пол, полностью покрытый кровью, пытались убежать из этого наполненного ужасом места. А ведь если всё сделано правильно, то животные приходят в бессознательное состояние сразу же, но это происходит не всегда. Порой забойщик не попадает с первого выстрела, и скот бьется в агонии, пока цинично улыбающийся неудачник перезаряжает пистолет, а иногда просто-напросто из-за старого оборудования, патрон не пробивает череп коровы, и все эти "просчеты" причиняют психические и физические страдания животному. Я видел, как свиньи ломали хвосты, когда их загоняли в зал для оглушения, как ягнят убивали вообще без оглушения, и как жестокий молодой забойщик катался вокруг скотобойни, будто на родео, на напуганной, доведенной до паники свинье. После этих воспоминаний аппетит пропал не то, чтобы на сегодня, а вообще на ближайшую неделю…
В итоге я заварил гранулированного кофе, который обожал, хоть это и одно название от настоящего эфиопского напитка. Две ложки сахара с горкой, одна такая же но с гранулами, кипяток. Вуаля, готово. Внезапно покосились ноги и пошли круги в глазах. Пустота…
Глава 2
Я медленно открыл глаза и с трудом сфокусировал размытое изображение действительности, не совсем понимая, что произошло. Поднявшись с люберецкого ковра, ощупывая своё лицо, я медленно потянулся к столу. Кофе был ещё тёплый, а значит без сознания я провёл недолгое время, но фонари за окном уже не горели... Странно. Присев на старый, скрипучий до жути стул я склонился над чашкой из которой шёл ещё лёгкий пар. Я предчувствовал какое-то ощущение гибели, но непонятно чего... Какой гибели?.. Появилось чувство грусти затмившее собой недавнюю меланхолию, но я не понимал из-за чего оно настолько сильное, и уже, предвкушая плач вместо горьких слёз, в кофейный отвар капля за каплей полилась кровь из носа. Напор кровотечения был довольно сильным, и перепачкав скатерть на столе и свои брюки я ринулся к раковине, посбивав грязную посуду, и включил холодную воду испытывая странное смешанное чувство.
На дворе стоял поздний вечер наполненный таинственной тишиной, скрывающей свои секреты в серебряном тумане октября. С каждой минутой в близстоящих, плиточных домах, хранивших свои истории, становится всё меньше и меньше горящих окон. Город погружался в сладкий осенний сон до нового утра. Я сижу на облезлой скамейке около своего подъезда, краску с которой ветер кусками сдувает и уносит в неизвестном направлении. Неподалёку стоит моя машина и смотря на неё возникает желание поехать куда-нибудь, но собрав все мысли в голове, понимаю, что ехать и не куда... На улице становится всё тише и тише, и только во дворе неподалеку слышатся отголоски пьянствующих компаний местных малолеток. Достав из кармана телефон я листаю номера в телефоне, ведь так хочется с кем-нибудь встретиться и поговорить просто ни о чём, просто излить душу...
Перед глазами вдруг промелькнул номер бывшей девушки. Я долго думаю стоит ли звонить в столь позднее время, да и вообще стоит ли...
Собравшись с духом, всё же решился и нажал на кнопку вызова, попутно размышляю чтобы сказать...
Долго идут гудки...
И вдруг я слышу её заспанный голос...
-Алиса, ты? –
-Да, привет. Что ты так поздно?
-Просто хотел увидеться...
-Что-то случилось? - встревожилась девушка
-Ничего серьёзного, просто очень хочу тебя увидеть, - успокоил её я
Почему я выбрал именно её сам понять не могу, но тем не менее она именно тот человек, которому я полностью доверяю. Доверие с годами начинает казаться редкой штукой. Вот доверяешь человеку, а потом выясняется, что он трепло. И уже наплевать, на все приятные моменты проведенные вместе, наплевать на то как раньше дурачились и веселились, но когда тебе становится плохо (в любом смысле этого слова), то тот самый человек молча отходит в сторону. И таких людей было огромное количество - они смеются когда тебе хреново, такое ощущение, что они созданы для массовки, эдакие пустые картинки, слова которых бессмысленно звенят в ушах, но они тебя из-под земли достанут, когда ты им будешь нужен
Мы договорились встретиться в парке на окраине города, где раньше постоянно гуляли, когда ещё были вместе.
Я не торопясь сел в машину и медленно поехал туда по ночному городу.
На улице почти нет никого. Изредка встречаю запоздавших прохожих быстро шагающих по тротуару, спешащих домой, а по встречному движения проезжают пёстрые машины слепя глаза. Выгляните в окно в пять часов утра, правда мир без людей выглядит значительно лучше?
Двигатель почти не шумит и это хорошо, ведь теперь уж он не действует мне на нервы, слышен только шелест шин по сухому асфальту.
Когда я приехал Алиса меня уже ждала на входе около единственного горевшего фонаря, мило улыбаясь и наблюдая за моими действиями.
Я вышел из машины и лёгкой, неспешной походкой подошел к ней, а мы ведь уже не виделись полгода...
В её уставших, ещё сонных глазах всё таки горела всё та же искорка любви, она до сих пор не отошла от того разрыва и невооруженным взглядом видно, что она не прочь всё вернуть, но сама понимает, что всё уже слишком поздно.
Мы взялись с ней за руки и переплетя пальцы пошли вдоль тропинки по ночному, безлюдному парку.
Наш разговор начался как всегда с классического вопроса как дела и она сразу поведала мне, что после нашего разрыва она уже нашла себе парня и даже была уже беременна от него. Я прибывал в лёгком шоке, но не подавал виду и монотонным голосом рассказал совершенно не о том, что думаю, а о своей нынешней жизни: о том, что сменил работу, не плохо сейчас получаю, тоже нашёл себе пару, сделал в квартире ремонт.
Но всё равно всё было как-то не так, как хотелось бы... В моей жизни чего-то по прежнему не хватало... Хотя было всё: и девушка, и дом, и отличная работа.
Я ей говорил все что было на душе и она добродушно и вдумчиво кивая отвечала взаимностью...
- А знаешь, я хочу летний дождь... Весь день, а вечером радугу и красивый закат, мечтательно перебил я ход своих мыслей, общество Алисы всегда накрывало меня романтикой.
- А я почему-то не хочу ничего, - она пристально посмотрела мне в глаза, как-будто чего то ждала от меня.
- Почему так?
- А толку от того, что я хочу? - кажется она даже не моргает.
- Людям нужны мечты. Не знаю зачем но нужны.
- Это самообман, - отрезала Алиса.
- Нет. Вот допустим, хочу я чтобы сейчас пошёл тот самый дождь и потом все жё это время наступит и я смогу забыть обо всём на несколько минут и буду просто наслаждаться моментом. Пусть и короткое время, но время совершенства стоят того что бы ждать этого годы. Один минус после этого все проблемы вернутся.
- Вот и я говорю - это самообман.
- Но будет же несколько минут счастья
- И смысл от них?
- Они стоят того.
Мы шли в глубь парка по жёлтой листве мимо старых скамеек и ухоженных деревьев. Внезапно тучи на небе сгустились и мелкими, но частыми каплями холодный осенний дождь, совсем не тот, который я хотел, падал на наши плечи. Единственным спасением от пронизывающих капель, вызывающих дрожь по телу были окружающие нас деревья с густой кроной, сквозь которую даже ясным днём солнечные лучи с трудом пробивались на землю. Мы встали под ближайший ветвистый клён, широкие листья которого преграждали путь дождю, и прижавшись к сучковатому стволу, слушая шум, потревожившего нашу прогулку, каприза природы. Мы находились совсем рядом, почти касаясь друг друга, по прежнему не отрывая взгляд друг от друга и продолжая разговор на темы планов в ближайшем будущем. У меня были перспективы попасть в Америку, а она просто хотела жить той жизнью, какая есть у неё сейчас. Тот дождь, что застал нас, как и всегда начался внезапно, но и заканчивается он тоже достаточно быстро. Нам нужно было просто переждать в своем укрытии пока он закончится, поскольку освещения уже почти не сопровождало нам путь, а нам еще предстояло выбираться из той глухой, но беспечной части парка, в которую мы незаметно для себя забрались. Она так мило выглянула из-под дерева, чтобы узнать не заканчивается ли дождь и на
её немного кучерявые, рыжие волосы тотчас упало несколько крупных капель. Она с лёгким вскриком отпрянула обратно под спасительную гущу листвы и улыбаясь натолкнулась спиной на меня. Желая поддержать её я непроизвольно обвил Алису рукой за таллию и почувствовал как она замерла от этого прикосновения; ощущать её тело рядом оказалось неожиданно приятно прямо как раньше и я боялся даже пошевелиться, чтобы не спугнуть это мгновение. Я чувствовал её дыхание на своей шее, это было немного щекотно, но в то же время вызывало очень необычные ощущения и как ни странно они мне нравились. Видимо ей тоже было приятно стоять касаясь меня, поскольку она не делала попытки отстраниться, а даже наоборот прижималась своим нежным телом ко мне. Боязно закрыв глаза, я несколько секунд тихо простоял с ней в обнимку, так же обездвижено, но в тоже время наполненный жизнью, как и этот старый клён. Спустя мгновение я повернул голову и резким движением ринулся к её губам, подарив лёгкий и тёплый поцелуй, несущий в себе все те чувства и эмоции которые мы пережили, будучи вместе.
- Дождь закончился, наверное, нам пора идти уже, Алис. - оторвавшись от её мягких губ, произношу я полушёпотом. Она, молча, недовольно кивает и выходит на тропинку, аккуратно обходя образовавшиеся лужи. Алиса, наверное, ожидает, что я хотя бы приобниму её, но приблизившись к ней, я даже не решаюсь докоснуться до неё, а спрятав руки в карманах брюк, неспешно иду рядом, пачкая грязными подошвами кед, ополощённые дождём опавшие, разноцветные листья.
И вот я опять дома. Уже ночь. В том, чтобы жить одному много плюсов, но и не мало минусов - главный, это не хватка общения. И на фоне этого минуса бытовые проблемы уже и не кажутся такими значимыми. Мест, где можно укрыться от окружающего мира, становится все меньше. У нас стало больше возможностей избегать уединения. Под рукой почти всегда компьютер, планшет или телефон, но всё это не то. Я всегда стремился к живому общению, в текстовых сообщениях никогда не передашь всех тех чувств, которые вкладываешь в каждое слово.
Плюхаюсь на диван, включаю телевизор, и начинаю пролистывать каналы. В голове прокручиваются кадры сегодняшнего вечера, и воспоминания связанные с Алисой.
Почему-то сразу вспомнилось как мы расстались.
-Я изменилась,-грустно вздохнула Алиса, - та,которой ты меня знал, больше не будет - теперь я другая.
Её голос дрожал.
Моё тело разрывало на части, мозг отказывался думать логично, внезапно, появившийся ком в горле мешал говорить. Туман на улице - туман и судорожный бред в голове.
Знаешь, - промочил я ненавистным мною белым вином горло, оно просочилось в желудок, аккуратно огибая ком в горле, - я может быть и не намного старше тебя и жизненный опыт я бы не сказал, что богаче, но людей я повидал больше тебя. И скажу тебе, что люди не меняются. Никогда. - делаю еще глоток, внутри становится теплее, - У нас множество личин, обличий, мы меняем маски, сами того не замечая, а бывает даём себе клятвы, накладываем на что-либо не гласное табу, а спустя какой-то промежуток времени, не стесняясь забываем об этом. Если ты сейчас говоришь, что изменилась, то знаешь что? Ты такой всегда и была. Просто моя душа, которую я самоотверженно вкладывал в твоё несчастное и полное противоречий эго, держала тебя на плаву весь этот период, сейчас тот момент когда она растворяется в настоящей тебе. Больше не буду в тебя вкладываться...душой. Её и во мне теперь не осталось толком...
Пауза. Есть люди, с которыми молчание никогда не бывает неловким. Она тоже когда-то была такой. Безмолвие начинает разрывать мой слух. Еще немного и я оглохну! Касаюсь взглядом лица Алисы. Скупые слёзы неспешно сползают по печальному лицу. Хочется её утешить, но зачем лгать ей? Зачем лгать себе?
-Мне нечего добавить, - выдавливаю из себя и оставляю её наедине со своими мыслями. Оставляю её одну, в её же мире, полном горя и несчастья. Абсолютно одну. Прощай, Алиса.
Глава 3
Очередной тухлый день на работе. С каждым днём некогда желанная деятельность раздражает всё больше и больше. Хотя я никогда не встречал людей, которым нравилась бы их работа. Встречал людей, которые только говорят, что нравится, не более. И это не удивительно по логике вещей работа - это труд, труд требует усилий, а люди такие существа, которые хотят получить большего, прикладывая наименьшие усилия. Да и вообще стремиться полюбить работу - глупо. Любят развлечения, а не нагрузки. Любят целеустремлённых девочек с косичками. А работу за что любить-то? Мы тратим на неё лучшие годы своей жизни, губим здоровье и делаем её бессмысленной, а она отвечает нам на все старание пошлым повышение зарплаты. То есть, по-существу, ты играешь роль проститутки, требующей повышения зарплаты за то, что тебя цинично использовали со всех сторон и в весьма жесткой форме. Разве проституткам нравится их работа? Нет, они просто имитируют страстный оргазм, отчего клиент получает удовлетворение, а начальник-сутенер организует прибавку к зарплате. И все довольны без всяких телячих нежностей и лицемерия.С помощью этой жёсткой, но объективной схемы можно взглянуть на себя и окружающий мир подругому. Без розовых очков. Люди живут не так долго как кажется. Не лучше ли овладеть каким-либо- интересным ремеслом и жить в своё удовольствие, забыв про затхлый офисный мир и делая на продажу мёд и козий сыр где-нибудь в хорватской деревне? Не лучше - никто не захочет отказаться от привычного и рискнуть. Хотя может кто-то и захочет, но вряд ли этим человеком буду я. Смелости не хватит, как ни прискорбно это осознавать.
Закрываю дверь машины и лениво волочусь в сторону монолита родной многоэтажки. Третий этаж. Слишком низко чтобы вызывать лифт, слишком высоко чтобы поднятья не запыхавшись. Второй - слышится шум у соседей. Очередная тусовка у Рената. Обеспеченый студентик, ведущий в основном праздный образ жизни, вызывающий у меня лёгкую зависть.
Дверь его квартиры распахивается и в подъезд вваливает сам хозяин квартиры.
-Привет, Тём! - язык у него малость заплетается.
-Привет-привет, всё отдыхаешь?
-Ну, а что нам еще делать? - расплылся в улыбке Ренат, - Давай к нам.
-Ой, нет, спасибо. Только с работы.Устал уж очень, попытался спасовать я.
-Пойдём, по глазам же видно, что хочешь! - он взял меня за локоть.
-Ну если только ненадолго.
[Продолжение опубликую позже]