Я очень люблю книги Петра Вайля. И те, что он написал сам, и те, что в соавторстве с Генисом. Хотя больше, наверное, те, которые он написал сам. И если чтение их всегда доставляло удовольствие, то о прослушивании этого сказать не могу. Например, такая замечательная книга, как «Гений места» , начитанная И. Ерисановой, так и осталась недослушанной. Но об этом позже.
Какова же была моя радость, когда главную свою книгу (на мой взгляд, конечно, главную) «Стихи про меня» Вайль начитал сам. Конечно, он не артист, не чтец, но это был живой голос автора, его живые чувства и эмоции , пропущенные через интеллект.
П. Вайль "Слово в пути". Исполнитель: Князев Игорь.
К «Слову в пути» по разным причинам подступалась долго. Но вот, наконец, книга у меня (через год после ее издания), и я прочла ее. И появилась мечта – эх, кабы кто еще и начитал ее качественно. ТАК, чтобы я могла прослушать с начала до конца…
Книга замечательная. Что-то в ней из «Гения места (однако повторенное от этого не стало менее интересным), но в основном это небольшие эссе, либо опубликованные в тех изданиях, которые я не читаю, либо нигде еще не публиковавшиеся.
Неутомимый путешественник, для которого путешествия, по его же словам, были способом самопознания, Вайль сумел в коротких (2-4 странички) заметках рассказать о столь многом, что диву даешься его умению находить точные и ёмкие слова, его мастерству строить фразы так, что в них нет ничего лишнего, да и самих лишних, проходных фраз не встретишь. И в то же время это не засушенные перечисления многочисленных стран, городов, мест и местечек. Это живые эмоциональные рассказы о пространстве и времени и о «пространстве во времени».
Вайль – прекрасный собеседник. Я не просто читала книгу, а вела с ним бесконечный мысленный диалог. Он тонкий и умный рассказчик, не навязывающий читателю свою точку зрения, а лишь делящийся с нами своими впечатлениями. Давая чему-либо субъективную оценку, он не настаивает на ней, а лишь приглашает взглянуть на реальность иными глазами, увидеть немного больше того, что мы привыкли видеть в нескончаемой суете. И все это умно, тонко и красиво.
Вайль прекрасно владел языком. У него удивительный стиль – спокойный, повествовательный, можно сказать, размеренный тон, но вместе с тем очень живой, эмоциональный, дышащий.
И еще одно удовольствие от книги – то, как ее прочитал Игорь Князев. Вот уж когда и текст, и голос, и интонации, на мой взгляд, не раздробили книгу на части (как в «Гений места» у Ерисановой), а, наоборот, объединили их. Понравилось мне и музыкальное оформление. Очень понравилось. И все это создало уникальное трио – ВАЙЛЬ + ПУТЬ + СЛОВО.
Петр Вайль и Александр Генис "Родная речь. Уроки изящной словесности". Исполнитель: Брахман Алексей.
"Читать главные книги русской литературы - как пересматривать заново свою биографию. Жизненный опыт накапливался попутно с чтением и благодаря ему… Мы растем вместе с книгами - они растут в нас. И когда-то настает пора бунта против вложенного еще в детстве… отношения к классике", - написали Петр Вайль и Александр Генис в предисловии к самому первому изданию своей "Родной речи" двадцать лет тому назад.
Сказано хорошо и правильно. Однако, вспоминая школьные годы и глядя сквозь прошедшие десятилетия на в чем-то меняющееся, а в чем-то оставшееся неизменным отношение к литературе, я не вижу своего бунта. Недоумение было. Например, какой же Ноздрев буян, фанфарон, скверный человечишко? Мне он нравился:) Веселый, шумный, быстрый, разговорчивый. А то, что болтал почем зря да хвастался, - так что ж, все не без греха. Правда, он еще забияка и бретер, но у каждого свои недостатки. Что уж в нем такого отрицательного , как нам внушали темами сочинений: "Отрицательные образы в поэме Гоголя "Мертвые души" на примере Ноздрева, Плюшкина, Коробочки". Смешной - это да, но не более отрицательный, чем любой из нас. Или Коробочка - зачем критики на нее всех собак спустили, мол, и скопидомка, и тугодумка, а то и вовсе безмозглая - "дубинноголовая". Да нормальная она, эта Коробочка. Жадновата, конечно, недоверчива и не бог весть как умна, ну так не от хорошей жизни, наверное. Но как практична и бережлива:)
А Плюшкина так и вовсе жаль. И никакая он не "прореха на человечестве", а жалкий, одинокий, заброшенный старик, у которого от слабости натуры и одиночества крыша поехала. В общем, если что и вызывало в школьную пору бунт, то это критические статьи, которые нас заставляли читать, и ярлыки, намертво приклеенные критиками к литературным героям.
Однако, видимо, у всех этот процесс проходил по-разному. Но если школьник усидчиво штудировал учебники по литературе, то это вполне могло отвратить его от любви к русской классике и даже вообще отбить вкус к чтению. Потому что в учебниках - ни в тех, которые были в ходу в мои школьные годы, ни позже - не было живых личностей, а были засушенные и заштампованные "ОБРАЗЫ" - положительные и отрицательные. А кому же интересны образы? Интересны живые люди, пусть и не все из них Личности.
"Родная речь" Вайля и Гениса уже тем только хороша, что там речь как раз и идет о живых людях - пистелях и их героях. Причем говорят авторы и о тех, и о других с любовью, далекой от привычных стереотипов.
Они не заставляют стать на колени перед русской классикой и молиться на нее, как на икону. Хотя она в общем-то этого заслуживает. Но "не сотвори кумира"! Они лишь советуют - и даже не прямо, а опосредованно, через систему своих взглядов и понятий, изложенных в книге - попробуйте прочитать то, о чем мы пишем, непредвзято, попробуйте по-своему взглянуть на то, что "проходили" в далеком детстве-юности (даже не изучали, а именно "проходили"), попробуйте сами оценить то, что прочитаете. Хотя бы на уровне нравится-не нравится. Но при этом попытайтесь себе (не учителю литературы - он или она остались лишь в ваших воспоминаниях и не будут ставить оценку) объяснить - почему нравится и почему не нравится. Объяснить так, как сумеете, своими, пусть и неуклюжими, словами, но только правдивыми; объяснить, не виляя и не пытаясь отыскать в памяти формулировки из учебников или цитаты из отполированных критических статей. Попробуйте, наконец, завести мысленный живой разговор с теми или иными героями, не деля их на отрицательные или положительные. И тогда вам станет ясно, почему они вам нравятся или не нравятся.
Читать "Родную речь" Вайля и Гениса, без сомнения, стоит. Тем более что читается она легко, ибо написана с юмором, четким и живым афористичным языком. Но даже если книга и покажется читателям (слушателям) ересью или не стоящей внимания ерундой, сборником наспех собранных мыслей (хотя это и не так), - авторы и в этом случае решают важную задачу, показывая, что классику не только можно и нужно, но еще и важно перечитывать для собственного удовольствия и развития.
Об исполнении: не скажу, что идеальное, но хорошее, добротное, в мягкой спокойной манере, с уместной ироничностью в голосе. И эта манера Леши мне больше по душе, чем чтение Лебедевой. Ну да я вообще женские голоса не очень хорошо воспринимаю, так что не в обиду Лебедевой будет сказано.
Петр Вайль "Гений места". Исполнитель - Князев Игорь
После адреналинового Стивена Кинга работа над Вайлем издалека казалась если не праздником, то бухтой отдохновения. Наивная я!
Водопад топонимов и имен, многие из которых были мне вовсе не знакомы, мало того, которые я и не слышала вовсе и в книгах не встречала, обрушился на меня с первой же главы. Он грозил залить, затопить, подмять, опрокинуть и вышвырнуть - не годишься! не твое!
Но глаза боятся, а уши слушают. Постепенно в памяти стало всплывать кое-что из того, что казалось незнакомым, нечитаным, неслышаным. Особенно когда дело дошло до Греции и Италии. Вдруг - о странная прихоть памяти! - всплыл незабываемый образ преподавателя по античной литературе Аллы Арсентьевны К. (мир праху ее), пышнотелой, рыжеволосой, с таинственной улыбкой на тонких губах, элегантной и загадочной. Сильным, красивым голосом (подобного мне больше никогда не доводилось слышать) она, облокотившись на кафедру, восклицала: "МЕДЕЯ!", - повышая до звона в ушах голос на "Е".
И вместе с ее лекциями-спектаклями стало вспоминаться многое, паника прекратилась, началась трудная, но интересная работа.
"Гений места" - это сборник блестящих эссе, это триумф Вайля-эссеиста, обладавшего завидным даром рассказчика. Это пышный разноцветный букет - икебана по-вайлевски. Каждое эссе (а их 36) - это живое, написанное прекрасным русским литературным языком повествование, в котором играет и переливается умная и яркая мысль. Сам Вайль называл свои эссе "байками". Получается, что "Гений места" - это книга печатных "баек", по страницам которой ходишь, как по улицам незнакомых (или знакомых) городов, и видишь не только их лица, но и узнаешь их характеры, привычки и, в конечном счете, их судьбу.
Читая или слушая книгу, поражаешься даже не тому, как много он успел поездить за свою не такую уж и долгую жизнь. Но скорее тому, сколько он успел увидеть. Не посмотреть, а именно увидеть, потому что сюда входит и "узнать" о том, что видел. Вайль не просто увлеченно рассказывает о том или ином городе, но и показывает его , пропуская свое повествование через личность и творчество того, кто, по его мнению, являлся гением этого места. В каждом эссе он прикасается к истории города, заглядывает в его прошлое и даже будущее. И конечно же, эти его рассказы обильно сдобрены его собственным восприятием мира, эрудицией, своеобразным вайлевским юмором.
Запомнить все, о чем он рассказывает, по-моему, невозможно. Но можно проникнуться тем ощущением праздника, который есть во всех его эссе. С ним можно соглашаться или не соглашаться, но нельзя не восхищаться его оригинальными взглядами, его умением ухватить и показать самое главное.
В предисловии к "Гению места" П. Вайль писал: "Связь человека с местом его обитания - загадочна, но очевидна. Или так: несомненна, но таинственна".
Как по мне, то - несомненна, но загадочна, очевидна, но таинственна.
Невозможно объяснить, почему гением места моей малой родины является А.П. Чехов, а не любой из десятка знаменитостей, родившихся и живших в Таганроге, например, София Парнок, Фаина Раневская, Михаил Танич, Валентин Овечкин и многие другие. Полагаю, не только потому, что Чехов имеет к Таганрогу "непосредственное биографическое отношение" - т.е. там родился и провел детство и юность. А потому, что до конца жизни где-то в глубине своей души, в коконе своих воспоминаний хранил он Таганрог. И хотя эту жизнь Чехова (ребенка, подростка, юноши) легкой не назовешь (помните - "в детстве у меня не было детства"?), но первые уроки её, первые жизненные впечатления, знакомство с родом человеческим, навсегда протянувшиеся нити, как и навсегда установившаяся дистанция между писателем и окружавшими его людьми, - они оттуда, из маленького, захолустного городка, который пах степью и морем (пахнет и сейчас), без которого, я уверена, Чехов не стал бы Чеховым. Да и город не остался бы таким, какой он есть сейчас: огромным музеем под открытым небом с минимальными изменениями во внешнем виде, с добродушными и гостеприимными жителями, которые - хоть 10 кож сдерут с себя - так и останутся чеховскими провинциалами ... У многих, наверное, есть любимый город. У меня их два. Один из них - Таганрог.
А для Вайля лучший город в мире (и самый его любимый) - Венеция. О ней он рассказал так, что просто дух захватывает - хочется все бросить и немедленно мчаться в Венецию, и там ходить и смотреть, ходить и смотреть, держа в памяти Венецию вайлевскую.
Юрий Лепский, первый зам. главного редактора "Российской газеты" , вспоминал:
"Очень гордился тем, что его дом был неподалеку от церкви на площади Бандьера е Моро, где крестили Вивальди. Однажды он рассказал мне, как будет праздновать свое 60-летие. Оказывается, по решению местного муниципалитета, каждый житель этого района имеет право раз в году накрыть огромный стол на площади и пригласить всех, кого хочет видеть за этим столом. На какое-то время площадь закрывается для пешеходов и праздных туристов. Петя хотел накрыть стол на площади и пригласить своих друзей и близких 29 сентября 2009 года. Не судьба: он встретил свое 60-летие в пражской больнице в бессознательном состоянии. А через два месяца его не стало."
. . . . .
Писатель Виктор Ерофеев сказал как-то, что Вайль создал теорию "гения места" и сам оказался гением этого места, которое называется мировая культура.
Вот круг и замкнулся: "Genius loci" Петра Вайля - genius loci Петр Вайль.
Выше я уже писала, что мне давно хотелось послушать эту книгу. И пусть меня не ругают почитатели Ирины Ерисановой, но я не продвинулась дальше двух глав в первый раз и не выдержала дольше трех глав во второй. Не потому, что она читала плохо (может, для кого-то и хорошо). По мне, этот текст не ложится на голос и манеру чтения уважаемой исполнительницы. Ее интонации, нарочитая небрежность и отстраненность, неоправданные паузы раздробили текст, и это мешало слушать с полной отдачей. А может, это просто не ее книга? Впрочем, причин может быть несколько. А результат был один - удалила аудиокнигу из компа безвозвратно, сожалея, что так никогда и не послушаю.
Но это никогда, к счастью, не оказалось действительным НИКОГДА. Игорь Князев озвучил книгу, и я наконец прослушала ее. Причем дважды: один раз в процессе аудиокорректуры, второй - когда книга была уже полностью готова. Оба раза с большим удовольствием. И нужно ли здесь что-то еще говорить о качестве ?! :)