Она почувствовала на своем лице прохладу. Она стояла на краю огромной, казалось бездонной, пропасти. Вроде бы и не в первый раз. Ощущение дежавю. Кажется, это уже случалось с ней. Все казалось таким реальным и совсем обыденным, словно ей каждый день приходилось смотреть в черное небо, прорезаемое яркими трещинами молний. Ощущение, будто она каждый день слышала раскаты грома, такие мощные… Они отбивались эхом в ее груди, как звуки музыки, которая бьется внутри твоих легких, когда ты первый раз в жизни попадаешь на шумную дискотеку. Черный купол грозового неба зловеще нависал над пропастью. Она ежедневно видела перед собой только эту пропасть, такую глубокую, что дна ее было не видать за плотным слоем тумана, там в глубине.
Такую огромную и холодную пропасть ей приходилось видеть часто, заговаривать, заигрывать с этими отвесными, голыми скалами, через которые не осмеливалась пробиваться даже слабая растительность. У пропасти, казалось, была душа. Эта душа отвечала ей, и привлекала ее. Нельзя отрицать, что ее манил этот туман там внизу. Что там за ним? Острые скалы, которые превратили бы ее тело в кровавое месиво? Или пустота? А может там бездна, ведущая к самому центру земли? Неизвестность манила; душа пропасти нежно уговаривала отдаться ей. Расправить руки и полететь. Пропасть пела ей завлекающие песни, такие томные, что ее веки тяжелели, и она запрокидывала голову назад, приоткрыв рот, и покачиваясь на ветру. Порывы ветра рвали ее черные, как и пропасть одежды, раздували ее длинные волосы, что змейками вились вокруг ее головы. Десятки голосов слышались из пропасти, что-то пели, шептали ей в уши, взывали к смирению.
Они гипнотизировали ее, ласкали ее разум… «Расправь руки и полети. Расправь руки и полети… Ты больше не будешь страдать». И она послушно и медленно, словно перед дулом пистолета, расправляла руки, приоткрыв глаза, последний раз смотрела на свои босые ступни… Сантиметр-два отделяли кончики пальцев ее ног от пропасти. Она придвинула правую ступню чуть ближе к краю, пальцы свесились вниз, ощущая холодный острый уступ скалы. На ее лице светилась блаженная счастливая улыбка, словно она осознавала, что все кончилось. Что она, наконец, свободна. И вот она слегка наклоняется и чувствует, как ступни отрываются от скалы и ее тянет вниз с сокрушительной силой. Она резко дернулась всем телом. Конвульсия разбудила ее и вернула к реальности….
Это всего лишь сон. Нет никакой прохлады, нет пропасти, она лежит в своей постели, и видит перед собой вполне прозаичный потолок. Нет больше неба, прорезанного молниями, нет голосов и тумана. Тишина звенит в ее ушах. Она нервно облизнула губы, жалея, что в который раз не смогла досмотреть свой сон. Она видит его постоянно. Он, то снится ей, то видится наяву. Но все заканчивается именно тогда, когда ее ступни соскальзывают со скалы. Она стирает пот со лба, переворачивается набок и пытается снова уснуть. За окном брезжит рассвет.
***
«Расправь руки и полети… Ты больше не будешь страдать»… Она почувствовала, как склоняется над пропастью и туманом, и чувствует могильный холод на своем лице, идущий из глубины пропасти, раздувая ее волосы. Она подходит к краю, ее правая нога зависла над пропастью, и кто-то вдруг хватает ее за плечо.
- Ах, черт тебя побери! – она вздрогнула и открыла глаза. Он постоянно обрывал ее разговоры с пропастью. Она осознала, что находится на балконе. Балкон в квартире. Квартира на последнем этаже небоскреба. Этой обыденной пропастью был бетонный мешок под ее ногами, десятки окон, балконных решеток, а там на самом дне, асфальт и мерно проезжающие по дороге машины.
- Может, хватит? – зло спросил он. – Вот возьми, – он протянул ей визитку.
- Психолог? Ты что шутишь? Да пойми ты, это мне помогает, успокаивает.
- Пропасть помогает? Это не нормально!
- Она помогала мне всегда. Разве ты не помнишь, в приюте? Что бы ни случалось, я просто закрывала глаза и представляла, что я там, над пропастью. Эта воображаемая прохлада…
- Заткнись! - перебил он. - Я больше не собираюсь это слушать. Тебе лечиться надо, - он с силой захлопнул балконное окно.
***
Дверь в квартиру соседки была приоткрыта. Ее встревожило это. Она решила проверить, все ли в порядке. Она прошла в ванную, единственную освещенную комнату. Соседка, вся мокрая, в одной ночной рубашке и в кровавых пятнах сидела на белоснежном кафельном полу и безудержно рыдала. Попытка порезать вены оказалась неудачной. Она зажимала запястье тряпкой.
- Ты опять?
- Я не могу так больше жить, - снова зарыдала соседка.
- Может, пора остановиться?
- И что мне делать?! – рыдания соседки становились все безудержнее.
- Ну, не знаю! Когда мне тяжело, я представляю, что стою на краю пропасти. И разговариваю с ней, она успокаивает меня, и зовет за собой.
- И что, мне сейчас должно полегчать?!! - язвительно ответила соседка. - Убирайся!! Все-равно я сегодня уже не умру… - рука соседки потянулась за бутылкой виски, припрятанной под умывальником.
- Мне вот легчает. Хотя психолог говорит, что эти фантазии черные, злые, что они уничтожат меня. Но я почему-то до сих пор живу, - она пожала плечами. - Иногда самые страшные фантазии на время излечивают нас, - она улыбнулась. – Просто найди то, что будет излечивать тебя. Поверь, тебе не захочется, чтобы то, о чем ты фантазируешь, случилось с тобой наяву, на самом деле. Это и даст толчок к жизни. Ты будешь знать, что это всего лишь фантазия, сон, и что все у тебя в порядке. Только не теряй границу между фантазией и реальностью.
***
Она стояла на высоком мосту над рекой, и представляла свою пропасть вместо реки, протекающей под мостом. Блаженная улыбка застыла на ее лице.
- Что ты здесь делаешь, черт возьми?! – он снова подошел сзади и положил руку ей на плечо.
- Решила попробовать «банджи», - она коснулась эластичных ремней на поясе, что будут служить страховкой во время прыжка. Она кивнула инструктору, стоящему поодаль. Он кивнул в ответ, тем самым дав добро на прыжок.
- Так, экстремальные прыжки, что дальше будет? – спросил он.
- Оставь меня. Не ломай мне кайф, - она расправила руки и подошла к краю моста.
Через несколько секунд она, наконец, узнала, что чувствует человек, ступни которого только что оторвались от края над пропастью. Она свободна. Она не будет больше страдать.