Еще во времена юности мне довелось увидеть, как дядька Иван рано утром принес с охоты большого глухаря. Весом он был более восьми килограммов. Размеры и свадебный наряд настолько поразили меня, что я понял - стану охотником!
Годы пролетели быстро. Закончил десятилетку, получил охотничий билет, отслужил в армии, а после увольнения в запас стал работать лесником в своей деревне на Логойщине.
...Открылась охота на вальдшнепа, и в этот период, по рассказам егеря Степановича, токует глухарь.
Несколько раз перечитал Куприна, без конца расспрашивал егеря, который за свою жизнь добыл до десятка глухарей. Теперь слух егеря притупился и он забросил глухариную охоту, так что все азы пришлось постигать самому. Из литературы четко усвоил, что глухариные тока - вековые, даже когда вырезают спелый боровой лес, эта птица не оставляет своих мест, а смещается на соседние. И я решил попробовать себя "на глухаря".
проснулся в два часа ночи, если можно назвать волнующую дремоту сном. Взял свою незаменимую, безотказную "БМ" и пешком пошел в тот квартал, где на карте охотустроители отметили глухариный ток. Егерь объяснил мне, что глухариная песня состоит из двух колен: первое - как щелчки пальцем по пустой консервной банке, второе - точение напильником двуручной пилы. Как раз под звуки "напильника" нужно подкрадываться к птице.
Выйдя на квартальный столб, застыл в ожидании. Где-то невдалеке треснул сухой сук, примерно в двух километрах от меня в болотах протяжно завыл волк, ему ответил другой, и опять в бору воцарилась ночная тишина. Бесшумно ступая по песчаной квартальной линии, медленно продвигаюсь вперед... Вдруг до моего слуха донеслось стрекотание сороки, прошел еще десяток метров, показалось, что своей песней ласточки встречают зарю. Но ведь глухая ночь, какая сорока, какая ласточка? Осторожно продвигаюсь на звуки песни и понимаю, что поет глухарь. В груди бешено заколотилось сердце, моя мечта свершается!...
"Точение" длилось три-четыре секунды, и я не спеша, что бы не испугать глухаря, под второе колено вплотную подошел к сосне, на которой он сидел. Пели, как оказалось, сразу три глухаря, с азартом, дополняя друг друга. Один начинал, другой заканчивал, третий подхватывал необычную ночную серенаду. Но как я не всматривался в кроны сосен, на фоне чуть-чуть просветлевшего неба ничего не было видно. Глухарь пел совсем на другой сосне. Под песню подхожу к сосне и до боли в глазах просматриваю крону - глухаря нет, а звуки песни слышу уже за моей спиной. Бегая в зад, вперед, паникуя, остановился под одной из сосен и, на меня сверху посыпалась кора и сухие сучья. Отхожу на небольшое расстояние и вижу, что в середине кроны в сумерках еле-еле заметна птица размером с сороку. У меня в сознании было заложено, что там должен сидеть петух больших размеров, а оказалось, что темнота и расстояние делают птицу еле заметной. Глухарь настолько распалился в своем пении, что на меня не обращал никакого внимания.
Лес просыпался, заквохтали невдалеке копалухи, в воздухе зашумели крылья крупных птиц. На верхушку, рядом стоящей сосны, села глухарка, качаясь как на качелях, на ветке сосны.
Петух заволновался, перестал петь, захлопал крыльями. Глухарка, раскачиваясь, посидела с минуту на верхушке сосны и с квоханьем опустилась на землю, а следом за ней слетел глухарь с таким шумом, как будто в лесу упало сухое крупное дерево. Глухарка небольших размеров и яркой рыжей окраски в нескольких шагах от меня замерла, а глухарь, раскрыв веером хвост, стал описывать круги вокруг самочки. Глухарка почувствовала что-то неладное, вытянула шею и побежала в противоположную сторону от меня, а следом за ней, гордо подняв голову, с песней Тк...Тк...Тк...во всей своей красе вышагивал петух. В глубине бора с других сосен с громкими ударами о землю, стали слетаться глухари...
Так впервые в жизни на моих глазах происходило таинство глухариной свадьбы.
(Опубликовано под именем автора в Лесной газете за №18 май 2003года)