Маньчжуры, вдохновленные победами на юге, в середине 30-х годов 17-го столетия обратили свой взор на север, и стали совершать набеги в бассейны рек Сунгари и Нонни, уводя население кочевавших там племен в свои земли, и используя их в качестве рабов и воинов для ведения захватнических войн.
Биранге было немногим более двадцати, когда род подвергся внезапному нападению большого маньчурского отряда, пришедшего от Великой Китайской стены. Отряд насчитывал не меньше полутора тысяч человек. Кроме маньчжуров, вооруженных огнестрельным оружием, в нем были еще и подневольные воины приамурского племени дауров под водительством прикормленных маньчжурами князьков.
Это случилось во время перекочевки рода на новые пастбища. Дуликагиры стояли в степи большим табором. Может быть это и спасло их от полного захвата и уничтожения, - разрозненные стоянки не смогли бы дать отпора такому войску.
Отряд конных воинов, который оставил Биранга в качестве защиты и предупредительной меры у берегов Гана, - южной границы владений дуликагиров, был окружен и уничтожен, и маньчжурское войско свалилось на нелюдов, как снег на голову. Боевой отряд Биранги встретил нападавших во всеоружии, схватились за луки и копья и все другие мужчины ро-да, - от немощных стариков до совсем еще юных мальчишек. Завязалась кровопролитная схватка.
Всполошившийся табор растянулся, насколько можно было охватить взглядом, вдоль извилистого берега Нонни. Воздух наполнился криками, звоном оружия, грохотом выстрелов, многоголосым ржаньем напуганных выстрелами лошадей, мычанием коров, детским плачем, воплями мечущихся между повозками женщин. С шуршанием проносились стрелы, разившие воинов с обеих сторон, конские табуны испуганно шарахались в разные стороны при каждом новом выстреле, ржали и дыбились раненые случайной стрелой кони, метались по степи, опрокидывая повозки, сбивая и топча копытами людей.
Биранга верхом, в куяке и шлеме, с саблей наголо отбивался от нападавших; прикрываясь щитом, разил противника сабельными ударами. Рядом с ним, плечо к плечу, бились его конники. Но толпы маньчжуров и дауров обтекали сражавшихся, сбивали наземь, обезоруживали мужчин, вязали им за спиной руки, теснили конские табуны, толпу женщин и детей к югу.
Биранга видел, как погнали их в окружении всадников, нахлестывая плетьми отстававших, прикрывая уходивших конным отрядом маньчжуров с огнестрельным оружием. Несколько молодых отчаянных конников Биранги бросились было вдогонку, но все они на глазах сородичей были сражены выстрелами.
Оставшиеся маньчуры и дауры продолжали теснить истекавших кровью дулликагиров. Лишь когда завечерело и солнце стало склоняться к горизонту, появились первые признаки конца сражения. Группа маньчжурских воинов стала поспешно обходить поле боя, подбирая оружие павших, грузила его на повозку. Первыми вышли из боя пешие дауры, - повскакивали на запряженные повозки и погнали их в степь, нахлестывая лошадей. Конные дауры и маньчжуры еще какое то время сражались, прикрывали их отход, но вот и они развернули коней и поскакали прочь, изредка разворачиваясь в седле и отстреливаясь из луков и пищалей. Вслед им летели стрелы дуликагиров.
Троих поотставших всадников удалось сразить, - двое из них пали на землю, третий, поверженный стрелой Биранги, застрял ногой в стремени и волочился по земле за скачущей лошадью, безвольно взмахивая руками, подпрыгивая на кочках и ухабах.
Биранга дал команду не преследовать противника, - было очевидным, что это приведет лишь к еще большим потерям. Да и не было сил для преследования. Над степью воцарилась тишина, нарушаемая только плачем детей и женщин, да стонами раненых.
К молодому предводителю стекались оставшиеся в живых, говорили о потерях, ждали распоряжений. Приказав наскоро поставить юрты для женщин и детей и выставить сторожевое охранение, Биранга всем остальным велел отдыхать до рассвета. Измученные боем люди валились на землю, засыпали под открытым небом, тревожно вскрикивая во сне.
*
Последствия вражеского налета были ужасны, - дуликагиры потеряли более половины своих людей. Погиб князь Дуликагир, пали многие из мужчин, часть людей были захвачены в плен, и угнаны нападавшими к Великой Китайской стене. Из пятисотенного отряда Биранги осталось лишь немногим более ста пятидесяти человек. Многие были ранены, нуждались в лечении и уходе. Чуть больше четырех сотен человек, считая стариков, женщин и детей, - вот и все, что осталось от вчера еще могущественного рода дуликагиров.
Но и противнику не поздоровилось, - более шестисот поверженных врагов насчитали дуликагиры на поле боя. В основном это были дауры, но были среди них и маньчжуры, одетые в нарядные платья, металлические шлемы и куяки под красными шелковыми накидками. Сняв с них все ценное, поверженных врагов стащили в общую кучу, хотели было сбросить в овраг, но Биранга посчитал, что это осквернит воды Нонни и степь, приказал вырыть для них большую яму, сложить туда врагов и засыпать землёй.
Шестерых дауров и одного маньчжура, тяжелораненых, но не безнадежных, сейчас врачевали родовые знахари. Отныне они станут пленниками, рабами дуликагиров. Может быть удастся обменять их на кого-нибудь из угнанных родичей.
Весь день люди были заняты неотложными делами, - перевязывали и врачевали раненых, собирали стрелы, боевые трофеи, оставленные противником на поле боя, разбредшиеся по степи остатки отар, коровьих стад и конских косяков, свозили в одно место погибших воинов, готовили их к погребальному обряду. Вот тогда то и принесли Биранге огненный лук, выпавший из рук маньчжурского воина, когда он, поверженный стрелой Биранги, волочился по земле, зацепившись ногой за стремя.
Молодой предводитель с любопытством оглядел диковинное оружие, - он впервые держал его в руках и понятия не имел, как им пользоваться. Соплеменники с уважением взирали на сына Дуликагира с грозным оружием в руках, - это был его боевой трофей. А тот, оглянулся по сторонам и увидев среди соплеменников свою мать - Бельчир, с гордостью наблюдавшую за сыном, позвал её со словами:
- Отнеси в юрту и храни, как самую дорогую вещь. Пусть это будет памятью об отце и черном дне нашего рода. Надеюсь, придет время, и этот огненный лук послужит мне для его возрождения и приумножения его бо-гатств.
Соплеменники одобрительно зашумели, обсуждая сказанные слова, и, наверное, у каждого из них в эту минуту родилась уверенность, что судьба рода – в надежных руках. Пройдет время, и род дуликагиров вновь станет многочисленным и богатым.