Мы живы , пока нас помнят… И память уносит нас то в детство, то в годы далёкой юности, то в более зрелые годы…И есть у неё удивительное свойство сохранять в мельчайших подробностях моменты наших самых счастливых мгновений. Особенно счастливы среди всех прочих людей охотники рыболовы. И приходит время, когда, как сказал мой друг Сергей про одного пожилого человека: «Вот сижу на лавочке, а вспомнить то и нечего!»
Нам – племени бродяг и романтиков ( это я об охотниках и рыболовах) – не грозит! Особенно повезло охотникам – собачникам потому, что в их памяти сохраняются не просто моменты их снайперских выстрелов или досадных промахов, а фантастические по красоте и напряжению эпизоды работы их самых преданных друзей – собак! Стоит только чуть «окунуться» в мир волшебных грёз – и полетят ( иногда и в цвете) клипы из этой благодарной памяти.
Мне очень повезло – у меня «за плечами» четверть века охоты с немецкими легавыми курцхааром Джиной и дратхааром Арно. И вот один из моментов – один « Миг удачи» , которым я хочу с Вами поделиться, уважаемый читатель…
Поздняя осень. Мы с другом Юрием сидим в лодках на охоте с чучёлами и напряжённо следим за пролетающими то тут, то там стайками северной утки. Иногда постреливаем и вот после выстрела друга вижу, что кряковый селезень сбитый Юрой по крутой траектории валится в береговой густой камыш. Ну что ж , пришла пора размяться и Арно, который сидит в «УАЗ-е» и то «ругается» ( кто его знает – а может это по-собачьи вообще сплошная нецензурная лексика), то откровенно жалобно скулит.
Забираю его из машины, показываю ему место падения птицы, посылаю в поиск и через несколько минут он приносит северного крупного селезня. Про таких я иногда шучу: « Упал так, что земля затряслась!» Убираем трофей в машину и идём вдоль берега водоёма в надежде на удачу. Метров через сто встречаем охотника, который решил постоять на перелёте . Разговорились – нашлось несколько общих знакомых. А меня, как часто бывало, «понесло» - помните Остапа Бендера из «Золотого телёнка» Вот это как раз тот случай… Расписываю ему всё про своих собак , какие они у меня талантливые, какие умные ( не забываю и себя похвалить – как без этого?). И надо же налетает е стайка шилохвостей . Прогремели два дуплета и одна из птиц падает метров за 80 в такие «дебри» , что « Мама не горюй!» Ну вот , нахвастался, а теперь же и отрабатывать надо!
Продвигаемся к месту предполагаемого падения птицы, посылаю Арношу в поиск и командами корректирую его действия. Он заходит на «траекторию» круга, «прихватывая» струи запахов, я вижу что «промахнётся», кричу ему … Он не слышит…
Выходит, говоря всем своим видом: «Нет там никого!» Я увещеваю его, что это совсем не так и вновь отправляю в эти дебри. А сам уже нервничаю, боясь «опарафиниться» за свои рассказы. Арноша взял круг поиска пошире, а вновь вижу, что снова промах, кричу, но бесполезно, ветер сильный и шум камыша заглушает мои возгласы…
Повторяется та же картина – песик растерянно «говорит», что нет там никого…
Я с решительным видом двигаюсь вглубь камышей, как можно азартнее подаю команды голосом и жестами (отработанными за годы охот) показыываю направления поиска. Он верит мне и понимает, что нужно сделать. Прихватывает очень широкий круг и , наконец, выносит эту долгожданную птицу.
Восхищению моего случайного коллеги не было предела, ведь он, возможно с самого начала моих рассказов , не верил, что такое вообще бывает!
Таких работ моих собачек ( к сожалению их уже нет со мной) было великое множество… Самое главное, что я мог для них сделать , я сделал. Я их люблю, а лучшим «памятником» для них является этот факт, что и Вы, уважаемый читатель, «побывали» с нами в нашей Памяти… За что Вам большое спасибо!