Первое моё дежурство в качестве врача - хирурга началось на два часа раньше. Старшие товарищи посчитали нетактичным находится в отделении, раз я все равно тут и дружно и быстро разошлись по домам.
Вытащив из портфеля кипу справочников и руководств, я сложил её в стол. В ординаторской книг здесь не держали за ненадобностью.
Большие больницы с их отлаженным механизмом остались где-то там, в другой жизни. Наступивший сентябрь, как-то резко сменивший летний изнуряющий зной на просто жаркую погоду, отчертил линию нового старта. Острое ощущение одиночества и тоски витало в душном вечернем воздухе.
В папке «тяжелых» была всего одна история болезни. Ею я и занялся в первую очередь. Прочитал и ничего не понял. Прочитал снова и тревожное чувство охватило меня. Девушка Камила, девятнадцати лет от роду, поступила неделю назад с болями в правой половине живота, больше снизу. Дежурный хирург Чемоданов, нашел у неё признаки острого аппендицита, особо отметив, что боли возникли в подложечной области и затем мигрировали в правую подвздошную, так называемый симптом Кохера. Затем, не мучаясь сомнениями, софист чертов, удалил червеобразный отросток, который был действительно воспалительно изменен. На третий день рана развалилась и выдала мутную серозную жидкость с желчью и несколькими разбухшими огуречными семенами.
После военного совета, больную взяли в операционную, сделали небольшой разрез в правом подреберье, убедились в наличии прободной язвы в двенадцатиперстной кишке и перитоните, засунули туда тампоны и умыли руки. Добрые люди, они назначили гемодез, 5% глюкозу и пенициллин со стрептомицином. Все. Девушка была обречена.
Третья палата оказалась маленькой квадратной комнатой с двумя койками по бокам. Напротив входа было широко распахнуто окно, пропускающее внутрь нагретый за день воздух. За окном, в тени чахлых яблонь, прямо на земле расположилось несколько родственников Камилы. Они жили здесь все эти дни.
В палате нездорово пахло кислым. На правой кровати лежала девушка, укрытая одеялом. Красивое бледно - серое её лицо с правильными чертами было искажено страданием. Пульс вялый и слабый, дыхание учащено. Повязки на животе обильно промокли сукровичными грязно-желтыми выделениями из ран. Последние были рыхло тампонированы осклизлыми марлевыми полосками.
Пересмотрел назначения. Затем обезболил тем, что было и долго занимался санацией ран и сменой повязок. Велел позвать реаниматолога.
После общего обхода и двух вылазок в приёмный покой вернулся в третью палату. Камила выглядела ужасно.
Тут явился сын неба, представился реаниматологом, посмотрел, что мы тут делаем, покивал, затем оставил запись в истории болезни на целую страницу, смысл которой сводился к фразе - здесь был Вася. И ушел, попросив больше по поводу этой больной его не беспокоить.
Я был разбит и ошарашен. Нет, я понимаю, что добротный профессиональный цинизм в несколько слоев покрывающий организм, способен увеличить продолжительность жизни индивидуума на 10-15 лет и гасит мешающие работе эмоции. Но не до такой же степени.
Глубоко за полночь в ординаторскую ворвалась перепуганная медсестра. Я все понял без слов и через 10 секунд был в третьей палате. Шестидесятиваттная лампа слабо освещала помещение. Камила не дышала, пульс не определялся. В окне, на фоне ночного неба, торчали бледные лица родственников.
Подушка из-под головы полетела на пол. Кровать была жесткая и позволяла проводить реанимационные мероприятия. Искусственное дыхание и непрямой массаж сердца - вдувание, пять продавливаний грудины, вдувание, пять продавливаний... Адреналин с атропином в сердце. Вдувание, пять продавливаний... Адреналин в вену, преднизолон...
И никакого эффекта.
Неравная битва со смертью продолжалась больше часа. Руки уже ничего не чувствовали, спина ныла, дыхание было сбито. Из реанимации никто не пришел. Силы мои иссякли. И я сдался.
... За окном ординаторской уныло скрипел на столбе ржавый фонарь, раскачиваемый ночным ветерком, и успокаивающе шелестел тополь. Спать я не ложился.
Утром пришли бодрые люди в белых халатах. Спокойно выслушали доклад. Поохали, повздыхали.
Камилы в отделение уже не было. Ещё ночью её забрала семья. Вскрытия здесь не практиковали. Азия-с.