Миф о непобедимой македонской фаланге.
Александр оказался не самым удачным учеником Аристотеля.
Взгляды на гуманитарную структуру тогдашнего человеческого общества греческого мудреца были догматичны не менее чем консервативны. Все обитатели тогдашней ойкумены разделялись философом на две группы. Эллины и варвары. Эллины (речь в обоих случаях шла только о мужчинах) обладали такой чертой натуры как индивидуальность свободного человека, подразумевающее такое качества личности как гражданское достоинство и возможность, как адекватно воспринимать окружающий мир, так и постигать его. Варвар же в его понимании был продуктом коллективного сознания в котором природный индивидуализм стерт рабской сущностью натуры подданного царя-полубога. Аристотель не был расистом. Тех же иранцев он не считал расой низшей (хотя рабы в его понимании человеческую сущность имели на самом элементарном уровне). Они были другими. Их быт и образ жизни по Аристотелю не находил никаких общих точек соприкосновения с аналогичными параметрами эллинов. В его понимании законы, которые должны свято соблюдаться в отношениях между свободными людьми в варварской среде не работают. Идеалом взаимоотношения между Востоком и Западом для Аристотеля был апартеид.
Поздний Александр полагал что законы по которым развивается природа страстей человечьих одинаковы для всех людей. Если эти законы правильно установить, постичь и применить во всей Ойкумене наступит изначальная гармония. И что бы выполнить эту задачу Ойкумену необходимо объединить под одной властью. Завоевать короче.
К азиатам Александр относился как к равным. При условии что они подчинялись его воле. При условии что они разделяли его идеи. Как к своим потенциальным подданным равным перед его волей и законами империи, так точно как и те кому их предстояло завоевать.
К своим противникам царь относился с презрением и беспощадностью, пока они сопротивлялись и… с благоволением если они покорялись, и уважением если уничтожались.
И ещё борьбу с концепцией аристотелевского апартеида (которой придерживалась тогда подавляющее большинство мыслящих членов эллинского общества) царь сделал сутью своей Восточной политики.
Итак - 334 года до рождества Христова. Апрель.
Армия во главе с 20-ти летним полководцем десантировалась невдалеке от развалин Иллиона.
Армия состояла из пяти тысяч всадников. 2500 гетайров – тяжёлая кавалерия, в которой служили самые знатные и храбрые из македонян. Примерно такой же по численности корпус наемной фессалийской конницы. 16 тысяч гипаспистов тяжело вороженных длинными пиками пехотинцев которые собственно говоря и являли из себя знаменитую македонскую фалангу. Педзетайры, или «серебряные щиты» пеший аналог конной гвардии гетайоров или гетеров, по-другому этеров, что можно перевести как «друзья царя» - в данном случае пешие и конные соответственно. Педзетайры занимали место в первых шеренгах при построении фаланги. Пять тысяч гоплитов, греческих добровольцев и наёмников навербованных по всем городам Эллады, кроме Спарты. Это средняя пехота. Примерно столько же стрелков из лука, метателей дротиков и пращников нанятых на севере Балкан, среди племен фракийцев и пеонов. И понятно обслуга метательных машин, интенданты и коллектив «ботаников». Скульпторы, архитекторы, строители, философы, артисты, историки и прочие.
Отправляясь в поход Александр потратил практически весь госбюджет Македонии и все собственные средства, да ещё в долги влез что бы достойно экипировать своих солдат. Было учтено всё. От крепких сандалий на кожаной подошве, без которых были бы невозможны тысячемильные марши по пыльным дорогам Азии, до идеологического обоснование вторжения, долженствующего убедить воинов в справедливости войны и вдохновить их на противостояние с полчищами персидского царя. Основание это являло из себя месть иранцам вторжение 15)-летней давности орды шахиншаха Ксеркса в Элладу. Возможно некоторая ирония здесь совсем не уместна. Тогдашнее течение времен людьми той эпохи воспринималось иначе. Это сегодняшнее человечество за сто лет прошло путь от аппарата Белла до сотового телефона. От самолета братьев Райт до челнока «Дискавери». От радиопередатчика Попова до телевизора «Sony». От печатной машинки «Ундервуд» до программы «Word-2004». От пулемёта «максим» до межконтинентальной ракеты «Сатана». Двадцатилетними гражданами путинской России эпоха генсека Леонида Брежнева воспринимается как современниками Александра эпоха «Троянской войны». Впрочем, в мире, где в течение столетий для подавляющего количества людей бытовое окружение оставалось идентичным – «Война Троянская» являлась аналогом «Второй мировой» в восприятии зрелых людей нашего времени.
А по сему походы Дария и Ксеркса в памяти греков времен Александра мало чем отличался от памяти обитателей Колхиды запечатлевшей в себе вторжение уголовных банд «Мхедриони» под государственными флагами Грузии в их страну.
Конечно для македонян и эллинов в составе маршевых батальонов топтавших пыльные азийские тракты, не меньшую, а большую значимость имел и такой мотив.
Устранение мировой несправедливости суть которой заключается в том, что азиаты, лишённые фантазии и чувства прекрасного являлись обладателями несметных материальных сокровищ, контролировали огромные территории весьма пригодные для проживания болей достойных творений божьих.
Сама Македония, основатель её могущества царь Филипп 2, его великий потомок Александр, завоевание Азии, победы македонского оружия над скопищами варваров и ополчениями свободолюбивых эллинов, само понятия – армия, ассоциируется с одним. С фалангой. Знаменитой македонской фалангой. Боевому построению, позволившему Македонии на протяжении ста лет быть непобедимой в столкновениях с армиями не умеющими в своих милитаристских аксессуарах такого изыска. Из этого временного промежутка, пожалуй следует изъять период «войн диадохов». Разборки наследников Александра по переделу империи. Когда сорок лет фаланги воевали с фалангами.
Фаланга называется «македонской» с основанием относительным, подразумевающим то, что имелись ещё и «не» македонские фаланги. Да. Имелись.
Построение фалангой изобретено эллинами в незапамятные времена. В какие? Можно определить так. Данайцы Агамемнона с троянцами Гектора под стенами Иллиона сражались в рассыпном воинском строю и на колесницах. 11 век до рождества Христова. В 1-ой и 2-ой мессенских войнах спартанцы уже бились в строю фаланги. Фаланга это первый правильный воинский строй в истории стран и народов. От него ведёт свое происхождение и тысячу лет непобедимый римский легион и строй «венгерской пехоты» времён 30-ей войны. И боевое построение храбрых драбантов короля шведов Карла 12, и несокрушимые каре «старой гвардии» Бонапарта.
В бесконечных гражданских войнах древней Эллады ополчения полисов сходились на поле боя в строю фаланги. Свободные граждане с юности обучены прикрываться щитом и работать копьём строились в правильные шеренги в количестве от пяти до десяти, в каждой от ста до тысячи бойцов. Выбирали ровное поле и сходились стенка на стенку. Побеждал тот, кто был более дисциплинирован, и с большей синхронностью выполнял команды офицеров. Задача противостояния заключалась в том, что бы нарушить строй противника, сохранив свой. Ведь как только фалангисты теряли боевое построение – они превращались в толпу гонимую стеной из копий и щитов. Естественно, что на протяжении столетий эллинской истории лучшими солдатами считались спартанцы. Если граждане прочих полисов занимались милитаристскими упражнениями (после службы клеурхами, по призыву) от случая к случаю, то лакадемонец всю свою сознательную жизнь посвящал строевой подготовке и отработке боевых приемов.
В период очередной греко-греческой войны (примерно 4 год после 99 олимпиады - 4 век от основания Рима, он 4-ый до Христа), на совещании, пелопонесские союзники Спарты, возражали против верховного командования Лакадемона в войне против Фиванского союза, аргументируя тем, что резервисты из их государств в союзной армии составляют большинство. Тогда басилевс Агесалий, председательствующий на совещании, предложил встать всем торговцам. Они встали. Потом всем фермерам. Потом ремесленникам. Потом … В итоге сидеть осталась только спартанская делегация, так как никакого другого занятия кроме воинской службы граждане Лакадемона не знали. «Так кто же, друзья, всего больше поставляет солдат?» - вопросил тогда царь. (Плутарх «Агесалий»).
Фаланга состояла из гоплитов – тяжеловооруженных пехотинцев. У гоплита имелся большой круглый щит, собранный из деревянных пластин оббитых медью. Поножи, из меди или бронзы защищающие голени. Кираса так же из бронзы. Каска из того же металла, обычно с увенчанная гребнем из конской гривы. Гребень служил не только украшением, но и амортизировал поперечный удар меча, или булыжник брошенный с городской стены. Наступательное оружие гоплита пика до 3 ярдов длинной и обоюдоострый меч, предназначенный для колюще-режущих ударов. Наконечник пики и меча – из железа.
Все преимущества правильного воинского строя и мощь фаланги тогдашний мир узнал в сентябре 490 года до рождества Христова. Тогда на Марафонском поле фаланга, состоящая из десяти тысяч афинян и тысячи платейцев сбросила в море десант повелителя арийцев Дария Гистапса, состоящий из сто тысячной оды кичливых азиатов.
Однако даже Афины, гордые этой своей великой победой, на протяжении полувековой пелопонесской войны с Лакадемоном, всячески избегали открытого противостояния в чистом поле со спартанцами. Впрочем, не только афиняне – все. И греки и варвары.
Разбить спартанцев по всем правилам правильного боя смог Фиванский полководец Эпаминонд в 371 году до Христа в сражении при Левкрах. Он усовершенствовал фалангу, применив так называемую тактику «косого клина». Суть вот в чём. На левом фланге количество шеренг было вдвое больше, чем на протяжении остального фронта. В них ставились самые отборные гоплиты. В том числе так называемый «священный отряд».
При боевом соприкосновении, задачей центра и правого фланга была на короткое время удержать натиск спартанцев. Долго его удержать не мог никто. А на фланге отборные отряды опрокидывали тем временем уступающих им по численности противников и выходили в тыл боевой линии врага. Фаланга была эффективна лишь при фронтальном столкновении. Атакованные с тыла и флангов гоплиты рвали строй и бежали.
Отец Александра, Филипп, долгое время находящийся в Фивах в качестве заложника, став царём кардинально усовершенствовал фалангу. Македонская фаланга состояла из восьми-шестнадцати сомкнутых шеренг по тысяче гоплитов в каждой. Воины первой шеренги имели вооружение пики-сариссы длинной до трех метров. Длинна пик в каждой следующей шеренге увеличивалась. Самые длинные сариссы были шести ярдов длинной и они ложились на плечи бойцов первых шеренг. Солдаты были обучены синхронно работать этим страшным оружием. Древка сарисс изготовлялись из прочного крушинного дерева, или кизила. Ощетинившаяся лесом пик фаланга, прикрытая большими щитами бойцов первого ряда с фронта могла противостоять атакам любой конницы и пехоты всех тогдашних армий. Её же атака на ровной местности была не отразима.
Внёс Филипп и изменения в тактику «косого клина». Фланговый удар теперь наносила не усиленная пехота – тяжёлая конница – гетайры, так же имеющие на вооружение длинные пики.
Однако это все теория.
Обратимся к практике.
Первый раз македонская фаланга во всей своей красе была применена Филиппом во время побоища близ местечка Херонея, в Беотии. В 331 году до Христа. Это было генеральное сражение за Элладу. Македонцам противостояла союзная армия Афин и Фив. Фаланга против фаланги. Македонской противостояла аттическая и фиванская. В одной из шеренг атаковавших боевые порядки встал с копьём и щитом вождь афинского демоса знаменитый Демосфен. Как и в своё время стратеги Аристид и Фемистокл. Как Алкивиад и Сократ. Даже самое высокое положение в иерархии афинского общества не освобождало боеспособного мужчину от выполнения гражданского долга по защите отечества. Таковы суровые законы изначальной демократии.
Но вернёмся на поле боя близ Хоренеи. Воодушевлённые патриотическим порывом афиняне двинулись на македонскую фалангу. У них не было длинных пик, но строй они держать могли не хуже и дрались за свободу родины – что было для граждан далеко не абстрактным понятием. После яростной схватки, афинянам удалось расстроить вражеские ряды. Фаланга попятилась. Афиняне, считая победу своей, так же перестали держать строй и принялись преследовать бегущих. Толпа гнала толпу. Царь Филипп цмыкнув уголком рта сказал, наблюдая за этим: «Они умеют побеждать. Но не умеют удерживать победу».
А тем временем на правый фланг союзников обрушился удар «косого» клина. Две тысячи вышколенных гетайров, вооруженных теми же сариссами, являли из себя своеобразную конную фалангу. Гетайров вел в атаку лично 18-етний наследник престола Александр под опекой илиарха (майора гвардии) Черного Клита. Коннице противостояли ветераны Эпаминонда и так называемый «священный отряд». Триста отборных гоплитов никогда не отступали и не испытывали горечь поражений. Спаянные боевым братством и гомосексуальными отношениями они считались самым лучшим подразделением Эллады на тот момент. Они это доказали. Оставшись лежать шеренгами на поле боя не на шаг, не отступив с места, где были поставлены начальником. Когда гетайры, смяв фиванцев вышли в тыл рассеявшимся афинянам, судьба битвы была решена. Цепкая память юного наследника престола прочно запечатлела в себе тактические перипетии Хоренйского побоища.
Что касается Александра, то на его пристрастия указывают и древние авторы, для которых он полубог. В бисексуализме античность не видела ничего позорного. После выхода в 2004 году фильма О. Стоуна «Александр» – где наклонности национального Героя трактовалось весьма конкретно, правительство греции выразило официальный протест… Голливуду, типа своими грязными «американскими лапами» «светлый образ»…
Но Аристобул, описывая в своем труде посещение царского дворца в Вавилоне Кассандром, сыном лорда-протектора Македонии генерала Антипатра, останавливается вот на каком случае.
Кассандр, воспитанный в пуританском, старомакедонском духе, был поражен нравами, царившими при дворе нового шахиншаха полумира. В частности узрев увивающего у подножия трона прекрасного перса Багоя, чьё предназначение сомнений не вызывало, он выразил робкое удивление. Александр, по сознанию которого мания величия уже начала расползаться как чернильное пятно по промокашке – пришёл в ярость.
«Вы (традиционалисты, разделявшие Аристотелеву концепцию апартеида) будете учить нас как жить? Как любить?» - приговаривал царь, схватив Кассандра за волосы и молотя лбом о подлокотник трона.
Кассандр после этого на всю жизнь оставался заикой. Этот дефект он попытался устранить, через 12 лет упиваясь зрелищем казни матери Александра Олимпиады, его вдовы императрицы Ронханшек и наследного принца юного Александра 4. Ничего личного – война престолов.
По приказу той же Олимпиады были вырезаны все близкие и дальние родственники царского рода Аргеадов – и на всякий случай все те, кто когда-либо ее, чем-либо обидел. То есть, чуть ли не половина македонской знати. Кассандр не попал под нож чудом. Роксана тоже ещё та штучка – лично, из ревности, перерезала глотки дочерям шахиншахов Артаксеркса Ога и Дария Кодоман, которых Александр взял себе в жены – не столько для коллекции, сколько в целях династической профилактики.
Однако вернёмся к македонской фаланге.
В течение 10 лет войны, которую вел Искандер с арийской империей, фаланга непосредственной участвовала в боевом соприкосновении с противником всего около 300 минут. Два с половиной часа в побоище при Иссе. И примерно столько же в сражении при Арабелах.
В первом сражении с сатрапами арийского шахиншаха на реке Граник весной 334 года до р. Х. фаланга не участвовала вообще. Это было конное сражение. Исход его решила атака гетайров во главе с Искандером лоб в лоб против персидской конницы, занявшей позиции на противоположенном берегу реки. Три тысячи гетайров, после яростной схватки опрокинули десятитысячный корпус иранской кавалерии. Исход сражения решило личное мужество полководцев. Искандер рисковал жизнью, так же точно как и командиры персидской конницы. Противники находились в первых рядах. Митридат, зять шахиншаха Дария, сатрапы Ресак и Спидридат достойно пали на поле боя, защищая целостность империи. Искандеру повезло. От верной гибели его спас илиарх Черный Клит. Ударом махайры (кривого македонского меча) он отсёк руку храброго Спитридата. Рука эта с кинжалом была уже занесёна над беззащитным горлом молодого царя.
Таким образом, в сражении при Гранике победа была достигнута силами трех тысяч из тридцати пяти численности армии. Двадцать пять гетайров пало смертью героев.
Александр рисковал осознанно, не по глупости или юношескому задору. Ему, во-первых, было необходима репутация, которую он с блеском заработал, во-вторых, личный пример начальника являлся необходимым фактор успеха в данном конкретном случае.
Флавий Арриан, самый непредвзятый компилятор истории Александра в своём труде сообщает, что численность орды арийского шахиншаха в сражении под Иссом была около 600 000 воинов. Даже если, что весьма вероятно, Арриан преувеличил размер персидской армии вдвое, то все равно размер арийской биомассы превосходил почти на порядок реестровый состав македонцев. Разница состояла в том, что персы были в подавляющей своей части набраны по призыву, примерно так же как в СССР и России набирают методом облавы-загона «говорящее мясо» для рабского бесплатного труда на толстобрюхих паразитов в погонах.
Но вновь вернёмся на поле боя под Иссом. Из многосоттысячной арийской орды наиболее боеспособными подразделениями являлись около 20 тысяч коронной иранской конницы и тридцать тысяч греческих наёмников. Это были полки в какой-то степени сопоставимыми по боевым качествам с македонцами. Однако и Искандер, и его генералы прекрасно себе отдавали отчет, что если бой будет происходить по стандартным параметрам, то персы если и не одолеют, то крайности так истреплют македонскую армию, что победа окажется «пирровой». Целью Искандера во всех трех побоищах с Великим царём было не просто сокрушить врагов – но главное, сохранить свою армию практически в целостности. Пробрести боевой опыт, а не понести потери. Вселить в сердце врага ужас, а в сердца соратников презрение к противнику. Такую задачу поставил перед собой Александр. Она была решена уже опробованным способом. Во главе тяжелой кавалерии гетайров царь устремился против самого Дария. Македонец, зная повадки азиатов, вполне справедливо предположил, что если удастся опрокинуть верховного главнокомандующего арийцев с его гвардией, судьба сражение будет решена. На это была сделана основная ставка. События же на поле боя, в частности в центре и на правом фланге шли своим чередом. На одном фланге Александр атаковал Дария. На втором персидская конница атаковала фессалийцев. Те с трудов удержали натиск и готовы были дрогнуть в любой момент. А по центру сошлись в противоборстве две фаланги. Македонская и эллинская состоящая из контрактников шахиншаха, спартанцев, фиванцев жителей архипелага. Это были профессионалы высшей пробы и свои щедрые гонорары они отрабатывали на совесть.
Вот как описывает Флавий Арриан это противостояние.
«…Македонское войско, находившееся в центре, не так поспешно вступили в дело; солдаты, часто оказываясь в обрывистых местах, не смогли держать прямую линию фронта: образовался прорыв – и эллинские наёмники Дария бросились на македонцев как раз там, где видели, что строй наиболее разорван. Завязалось жаркое дело; наёмники старались столкнуть македонцев в реку и вырвать победу для своих уже бегущих соратников, македонцы не отстать от Александра с его явным успехом и не поступиться славой фаланги, о непобедимости которой всё время кричали. К этому прибавилось соревнование между двумя народами, эллинским и македонским. Тут пал Птолемей сын Селевка (тезки будущего диадоха), человек большой доблести, и около 120 не последних македонцев».
А тем временем на правом крыле: «… Персидская конница, выставленная против фессалийской, не ждала у реки, пока шло сражение, а, переправившись, смело кинулась на отряды фессалийцев. Тут завязалась жаркая конная схватка…».
Весы качались. Прояви шахиншах Дарий хоть немного мужества и выдержки – даже не талант стратега, исход битвы был, возможно, и не столь катастрофичен. Наступление сведённой в тесный строй тяжёлой конницы гетайров, с выставленными вперёд длинными пиками на крепких кизиловых древках, вызывало в рядах персидских воителей примерно такой же эффект, как германские танки в чистом поле на красноармейцев образца 41-го года вооружённых лишь пустой бутылкой из-под «коктейля Молотова».
Самые храбрые из иранских генералов Арсам, Реомифр и Атизий попытавшиеся во главе своих подразделений преградить путь закованной в бронзу конной лавине были уничтожены ударами копий в лицо.
Шахиншах Дарий обратился в паническое бегство, едва различив приближающийся к нему строй македонцев.
«… персы дрогнули, едва узнав, что Дарий обратился в бегство… тогда бегство стало бесповоротным и всеобщим».
Таким образом, как и в побоище при Хоренее исход победы был предрешен отнюдь не действиями прославленной фаланги, а все тем же ударом конного кулака в болевой центр армии противника.
Через два года подобная картина повторилась в побоище под Арабелами, генеральном сражении решившем судьбу империи Ариэн-Вэннджа и шахиншаха Дария Кодомана.
В состав персидского полчища, кроме десятков тысяч отборных скифских всадников, входило стадо боевых слонов из Индии и сотня серпоносных колесниц. Более ста тысяч пехоты. Македонцы выступали в том же составе.
И снова стремительная атака гетайров на левом фланге с Александром во главе. Клин тяжелой конницы раскроил боевые порядки прикрывающие персону шахиншаха. Тем временем легкая пехота и греческие наёмники на службе Александра отбили атаку слонов и колесниц. На правом фланге бой вступила хвалёная фаланга. Ей не удалось опрокинуть боевые порядки иранцев и их союзников. А конная орда которую Александр оставил у себя в тылу атаковав центр персидских порядков обошла фалангу с тыла и напала на армейский обоз. Генерал Парменион, командующий правым флангом и фалангой счёл положение угрожающим и обратился к Александру за помощью. Все решалось в течение часа. Александр все же обратил Дария в бегство, вслед за царём всё войско предалось панике.
Но тут Александр, получив просьбу Пармениона о помощи, прекратил начатое было преследование Дария и с гетайрами помчался на другой фланг. Ему пришлось иметь дело с плотной массой вражеской конницы, возвращавшейся после разгрома македонского лагеря. По словам Арриана, "начался конный бой, самое жаркое дело во всей этой битве. Варвары, построенные в глубину отрядами, повернулись и напали на воинов Александра, стоя против них лицом к лицу. Они не брались за дротики, не кружились, как это обычно в конном бою: каждый поражал того, кто был перед ним, видя в этом единственное для себя спасение. …Жалости не было ни у тех, ни у других: сражались уже не ради победы, а ради собственного спасения". 60 гетайров были изрублены в капусту. Иранские кавалеристы проявили доблесть и прорвались даже через самого Александра.
Персы вновь упустили свой шанс и благодаря трусости командующего и были разгромлены. Однако из-за того что Александр вынужден был развернуться и спешить на помощь Парменому и фаланге, шахиншах Дарий смог избежать плена и скрыться. Царь так никогда и не простил старому генералу этого эпизода.
Весы качались. Прояви шахиншах Дарий хоть немного мужества и выдержки – даже не талант стратега, исход битвы был, возможно, и не столь катастрофичен. Наступление сведённой в тесный строй тяжёлой конницы гетайров, с выставленными вперёд длинными пиками на крепких кизиловых древках, вызывало в рядах персидских воителей примерно такой же эффект, как германские танки в чистом поле на красноармейцев образца 41-го года вооружённых лишь пустой бутылкой из-под «коктейля Молотова».
Самые храбрые из иранских генералов Арсам, Реомифр и Атизий попытавшиеся во главе своих подразделений преградить путь закованной в бронзу конной лавине были уничтожены ударами копий в лицо.
Шахиншах Дарий обратился в паническое бегство, едва различив приближающийся к нему строй македонцев.
«… персы дрогнули, едва узнав, что Дарий обратился в бегство… тогда бегство стало бесповоротным и всеобщим».
Таким образом, как и в побоище при Хоренее исход победы был предрешен отнюдь не действиями прославленной фаланги, а все тем же ударом конного кулака в болевой центр армии противника.
Через два года подобная картина повторилась в побоище под Арабелами, генеральном сражении решившем судьбу империи Ариэн-Вэннджа и шахиншаха Дария Кодомана.
В состав персидского полчища, кроме десятков тысяч отборных скифских всадников, входило стадо боевых слонов из Индии и сотня серпоносных колесниц. Более ста тысяч пехоты. Македонцы выступали в том же составе.
И снова стремительная атака гетайров на левом фланге с Александром во главе. Клин тяжелой конницы раскроил боевые порядки прикрывающие персону шахиншаха. Тем временем легкая пехота и греческие наёмники на службе Александра отбили атаку слонов и колесниц. На правом фланге бой вступила хвалёная фаланга. Ей не удалось опрокинуть боевые порядки иранцев и их союзников. А конная орда которую Александр оставил у себя в тылу атаковав центр персидских порядков обошла фалангу с тыла и напала на армейский обоз. Генерал Парменион, командующий правым флангом и фалангой счёл положение угрожающим и обратился к Александру за помощью. Все решалось в течение часа. Александр все же обратил Дария в бегство, вслед за царём всё войско предалось панике.
Но тут Александр, получив просьбу Пармениона о помощи, прекратил начатое было преследование Дария и с гетайрами помчался на другой фланг. Ему пришлось иметь дело с плотной массой вражеской конницы, возвращавшейся после разгрома македонского лагеря. По словам Арриана, "начался конный бой, самое жаркое дело во всей этой битве. Варвары, построенные в глубину отрядами, повернулись и напали на воинов Александра, стоя против них лицом к лицу. Они не брались за дротики, не кружились, как это обычно в конном бою: каждый поражал того, кто был перед ним, видя в этом единственное для себя спасение. …Жалости не было ни у тех, ни у других: сражались уже не ради победы, а ради собственного спасения". 60 гетайров были изрублены в капусту. Иранские кавалеристы проявили доблесть и прорвались даже через самого Александра.
Персы вновь упустили свой шанс и благодаря трусости командующего и были разгромлены. Однако из-за того что Александр вынужден был развернуться и спешить на помощь Парменому и фаланге, шахиншах Дарий смог избежать плена и скрыться. Царь так никогда и не простил старому генералу этого эпизода.
Как и в сражении при Иссе, при Арабелах знаменитая македонская фаланга сыграла роль устрашающей декорации, отвлёкшей на себя внимание масс вражеской армии, однако практически не сыгравшей никакой роли в разгроме арийцев. Все решили три тысячи кавалеристов а так же личная храбрость и тактическое мастерство Александра. Царь перед началом битвы умело сманипулировал боевыми построениями своей армии, так, что персидские генералы были вынужденные тасовать порядки своих полков, открыли пространство для смертельного удара конного клина в самое сердце арийской орды. Туда, где находился царь. В весьма схематичном фильме Стоуна битва при Арабелах снята почти с документальной точностью, полностью соответствуя имеющимся историческим источникам, логике и здравому смыслу. Исторические детали (экипировка солдат, вооружение, боевые маневры, ландшафты) показы с высочайшей степенью достоверности и профессионализма.
Невозвратимые потери македонцев в трех битвах с шахиншахом арийцев и в побоище с раджой Пором на реке Гидасп не превысили 3000 человек. Почти вдвое больше погибли во время компании 329-28 годов, а Согдиане, против скифских партизан полевого командира Спитамена. Больше половины из 35 тысяч солдат переправившиеся через пролив Дарданеллы весной 334 года до р.Х. умерли естественным путём, после того как в течение 10 лет прошли тысячи километров по пыльным дорогам Азии, сметя на своём пути многотысячные орды. Это есть самое блистательное подтверждение полководческому гению Александра. Именно он, а не мифические боевые качества якобы непобедимой македонской фаланги, позволили сокрушить великую империю.
Отвлечёмся. Самым близким аналогом понятия о «решающей роли несокрушимой фаланги» является, пожалуй, не менее знаменитая «старая гвардия» Наполеона. Ветераны Бонапарта не участвовали практически ни в одном из великих сражений данных императором республики. Это был вечный резерв, ввод которого в дело, заставлял русских и австрийских генералов совершать глупости, и зачастую упускать реальные шансы на успех. Именно то что «старая гвардия» ещё не использована, послужило одним из мотивов Кутузова, признать поражение русских под Бородином и оставить Москву. Старая гвардия внушала ужас даже лихим казакам атамана Платова, которые в декабре 1812 года охотились за отступающим Бонапартом как стая гончих за петляющим волком. Вот как описывает гусарский полковник Давыдов свои впечатления о боевом контакте вверенных под его команду подразделений с ветеранами Бонапарта: «Наконец, подошла старая гвардия, среди коей находился сам Наполеон… Мы вскочили на коней и снова явились у большой дороги. Неприятель, видя шумные толпы наши, взял ружьё под курок и гордо продолжил путь, не прибавляя шагу. Сколько не покушались мы оторвать хоть одного рядового от этих сомкнутых колонн, но они, как гранитные, пренебрегая всеми усилиями нашими, оставались невредимы; я никогда не забуду свободную поступь и грозную осанку сих всеми родами смерти испытанных воинов. Осенённые высокими медвежьими шапками, в синих мундирах, белых ремнях, с красными султанами и эполетами, они казались маковым цветом среди снежного поля… Все наши азиатские атаки ни оказывали никакого действия против сомкнутого европейского строя… колонны двигались одна за другой, отгоняя нас ружейными выстрелами и издеваясь над нашим вокруг них бесполезным наездничеством. В течение этого дня мы взяли одного генерала, множество обозов и до 700 пленных, но гвардия с Наполеоном прошла посреди казаков наших, как стопушечный корабль перед рыбачьими лодками».
Первый и последний раз в течение своего существования «старая гвардия» была полномасштабно использована лишь под Ватерлоо. Однако её штыки не смогли выковырять из липкой мути исторического болота упавшего в него звезду Бонапарта. Часть ветеранов бездарно погибла под английской картечью во время последней своей атаки. Остальные капитулировали. Знаменитая фраза генерала Камбронна: «Гвардия умирает, но не сдаётся» - есть миф. Создатель этого мифа известен. Это «какой-то французский писатель», озвучил данное хлёсткое словосочетание в одном из своих романов. Герцога Веллингтона, в отличие от Дениса Давыдова не зачаровала величественная декорация. Несколько залпов картечи в упор развеяли легенду. Миф старой гвардии кончился.
Однако почти 150 лет после Александра тогдашние войны в мире Запада велись при помощи фаланг. Если, понятно, дело доходило до генерального сражения в чистом поле. Диадохи Искандера, казалось, сами уверовали миф, созданный не без собственного участия. Тактика ведения боевых действий была законсервирована. Фланговый удар «конной секиры» был не понят и забыт. С дрогой стороны, содержание, обучение и экипировка 3-4 тысяч элитных кавалеристов, было куда сложнее и дороже, чем 15-18 тысяч пехотинцев натасканных на выполнения двух-трёх маневров.
Но на протяжении более века миф о мощи и непобедимости фаланги отвращал соседние народы от искушения вторгнуться в ареал тогдашнего эллинистического мира.
Первыми нарушили это «табу» римляне.
Впервые легионы молодой республики столкнулись с македонскими боевыми порядками, когда спустя сорок лет после смерти Искандера царь молоссов Пирр высадился в Италии. Однако Пирр не имел достаточного количества обученных педзетайров что выставить полноценную фалангу в битвах при Геракле и Аскуле (278 год до р. Х.). Против легионов консулов Левина и Фабриция. Обе победы, одержанные эпиротами, были довольно спорные. А сражение при Аскуле и было той самой пресловутой «пирровой победой». Успеху царь Эпира обязан в основном двум факторам. Своему личному мужеству и незаурядному тактическому мастерству, во-первых. А во-вторых, небольшому стаду боевых слонов, мода на применение которых в то время была в самом расцвете. Слоны, впервые появившиеся тогда в Италии, произвели впечатление на римлян не то что бы ужасное, а просто ввергли в состояние глубокой растерянности. Примерно такое же, как произвели английские танки, впервые применённые против солдат кайзера на реке Сомме в 1916 году.
Римляне довольно быстро научились противостоять слонам, этим живым танкам древности. Близ италийского местечка Беневента, легионы консула Мания Курция вновь встретились с воинством Пирра. Проверенные ветераны царя Эпира погибли в предыдущих сражениях. А слоны не спасли. Римлянам при помощи досок с гвоздями и шестов с горящей на концах смолой, удалось обратить чудовищ вспять. Побежавшее обратно стадо растоптало боевые порядки молоссов, что и предрешило исход побоища.
Шанс доказать свою репутацию в правильном сражении с достойным противником македонская фаланга получила в 197 году до р. Х.
Шла так называемая Вторая Македонская Война между римской республикой и собственно говоря Македонией. На севере Балкан, в месте именуемом «Собачьи Холмы» (Киноскефалы) встретились легионы консула Тита Квинтия Фламинина и войско македонского басилевса Филиппа 5. Обе армии были примерно равны по численности (около 30 тысяч бойцов), укомплектованы, обучены и оснащены в соответствии с требованиями боевых традиций. Итак, фаланга против легиона. Кто кого?
Греческий историк Плутарх красноречиво не менее, чем метафорично описывает суть того что именуется «македонской фалангой».
«… поистине фаланга напоминает могучего зверя: она не уязвима до тех пор, пока представляет собой единое тело, но если её расчленить, каждый сражающийся лишается силы, потому что они сильны не каждый сам по себе, а взаимной поддержкой».
Римский легион ведёт свою родословную из той же фаланги. Однако он уже в те времена состоял не из единого монолита тяжёлой пехоты, а из автономных взводов и рот – когорт и манипул, каждые из которых в принципе являли из себя мини фалангу – только без длинных пик.
Фаланга действительна была непобедима при фронтальной атаке в лоб на ровной местности. Это понимали уже арийские генералы шахиншаха Дария, которых нельзя попрекнуть изыском тактических навыков. Сокрушить фалангу можно было лишь двумя способами. Первое обойти её с флангов, и тогда не успевшие перестроится педзетайры станут беспомощны – а их длинные пики бесполезны. Второй способ это разорвать строй шеренг. Вести индивидуальный бой, без приказов начальника фалангист просто не был обучен. Понимал это и Александр. А посему он никогда не полагался на мощь фаланги и добывал свои победы при помощи конницы, так как в лоб фалангу персы не атаковали, а их попытки обойти конницей фланги рано или поздно могли привести к успеху.
В битве у «Собачьих Холмов» сражались пехотные полки. Фронтальный удар фаланги был страшен. Легионы попятились. Активно работая сариссами, прикрываясь стеной из щитов-аспид педзетайры уничтожили первую линию римлян. Легионы побежали. Македонцы начали преследование. Однако, двигаясь через холмы, фаланга потеряла строй. Консулу Титу Фламину удалось остановить бегство своих солдат, перестроить манипулы и бросить их против того, что ещё недавно было грозной фалангой. Длинные пики оказались бесполезны против коротких римских мечей. Восемь тысяч македонцев были убиты, пять тысяч пленены, остальные бежали. Не всякому генералу дано изменить в такой ситуации ход сражения. Однако следует помнить, что Фламин начинал службу под командой консула Марцела, покорителя Сиракуз, и имел за своей спиной горький опыт 2 Пунической Войны. А среди его солдат было немало ветеранов сломивших гордую мощь Карфагена в побоище при Заме, служивших в легионах Сципиона Африканского, победителя самого Ганнибала.
Последний раз фаланга появилась на поле боя спустя 20 лет. Во время Третьей Македонской Войны. Консул Эмилий Павел в сражении при Пинде (Северная Македония) наголову разгромил фаланги царя Персея, наследника Филиппа Пятого. Ход сражения почти один в один повторил битву у «Собачьих Холмов». Разве что римскому консулу на этот раз помог не случай и стойкость африканских ветеранов – а тактическое мастерство. После первого страшного удара фаланги, римляне отступили согласно приказу, и развернули боевые порядки после того как фаланга была заманена на пересеченную местность и вновь потеряла строй. Остальное было делом техники.
Следующие 500 лет течения человеческой истории на полях сражений царил непобедимый римский легион.