Как ни странно, но именно здесь, на этом шикарном заграничном курорте, на который Антонина копила деньги два года и на котором честно собиралась отдыхать, отбросив все мысли до единой, на нее снизошло понимание.
Антонина была женщиной не первой молодости. Да, еще крепка, относительно стройна, почти здорова и где-то миловидна - но увы, уже не очень молода. И модные солнечные очки - вполлица, с зеркальными стеклами кардинально-зеленого цвета, и нежная заколка-краб в виде цветка магнолии, и сексапильное парео с крупными стразами - ничего не скрывали и не убавляли ни дня ее возраста.
И еще Антонина была незамужняя. О причинах своего безнадежного одиночества она не уставала размышлять вот уже много, много лет. И в результате пришла к выводу, что всему виной ее некрасивость - слишком высокий рост, плотные плечи, неясных очертаний талия и сложной формы нос с двумя горбинками и небольшой бородавкой.
Однако теперь, после нескольких дней на курорте, стало ясно, что этот вывод был страшной ошибкой, которая могла бы погубить всю Антонинину жизнь. Вокруг нее, на белом песочке, на полосатых шезлонгах, в пенных морских волнах было невообразимое количество - десятки, сотни - некрасивых женщин, живущих припеваючи в стабильном и на вид довольно счастливом браке.
Каких только примеров не насмотрелась Антонина, часы напролет проводя на пляже под зонтиком, рассматривая других женщин сквозь свои зеркальные очки! И молодые, и не очень, и почти уже пожилые - но посмотрите на них: за волосами не ухаживают, осанку не держат, живот висит, скрыть недостатки фигуры, а тем более, подчеркнуть достоинства - не в состоянии: или не дают себе труда, или не умеют.
Да как минимум треть из них отдали бы десять лет жизни, чтобы выглядеть так, как она, и это несмотря на бородавку и сороковой размер ноги, поняла Антонина. У нее по крайней мере хватает ума одеться, подкраситься и причесаться так, что о недостатках ее внешности знают наверняка только ее парикмахер и косметичка, а уж о хорошей осанке и говорить не стоит - бальные танцы, которыми ее мучили все детство, оставили эту полезную привычку.
Вернувшись из отпуска, Антонина позвонила подруге Тамарке. Тамарка была женщина крайне счастливая и любящая. Любила она всей душой и абсолютно всех без разбору - своих троих мужей (первые два, конечно, бывшие), всех своих свекровей и детей, вообще всю родню и подруг. И само собой, она обожала устраивать всем окружающим их дела, решать их проблемы и гармонизировать их личную жизнь. У нее всегда находились близкие родственники, задушевные подруги и добрые знакомые для помощи другим родственникам, подругам и знакомым.
Поэтому, когда Антонина сформулировала свою задачу и поняла, что ей нужна помощь, то позвонить кому-то еще, кроме Тамарки, ей даже не пришло в голову.
- Давно пора было! - кричала в трубку Тамарка. - Чего ждала-то так долго, сердешная, принца на белом коне, что ли?
Антонина не отвечала - поняла, что вопрос был риторическим, тем более в трубку слышно было, как Тамарка уже шуршит страницами ежедневника. С таким обилием знакомых, постоянно нуждающихся в помощи, ей просто необходимо было вести толстую тетрадь для сбора сведений.
- Вот! - сказала наконец Тамарка, перестав шуршать. - Неплохой вариант. Как чувствовала, когда записывала его координаты. Зовут, правда, Геннадий, но это ничего, правда?
Антонина молча кивнула - пусть Геннадий, а что, имя как имя.
- Вот и я что говорю, - ответила ее мыслям Тамарка. - Отличный вариант, подруга! Недавно как раз освободился.
- Откуда освободился? - испугалась Антонина.
- Из семейных уз, откуда же еще? - удивилась в трубку Тамарка. - Жена была сухарь, не понимала его душу, не разделяла увлечений. И готовила, кстати, плохо. Ну ты же у нас хорошо готовишь, Тосенька? - и, не дожидаясь ответа, забормотала: - Так, а что это у меня тут еще про него помечено? "Инт. ком." Интернациональный коммунист, что ли? Вряд ли... А, вспомнила! Интересуется компьютерами! А что? Неплохо, да? Идет в ногу с прогрессом, правда?
- Да, неплохо, - сказала Антонина. - Прогресс это хорошо. А готовлю я вообще-то тоже не очень, ты же знаешь.
С Геннадием созвонились и договорились встретиться у метро Пионерская - там много кафешек, подумала Антонина, и дешевых, и средних, и вообще райончик живенький, и если не о чем будет говорить, то шум улицы заполнит паузы, а если у Геннадия совсем туго с деньгами, то можно просто погулять.
Геннадий опоздал на 10 минут, и Антонина, стоя у метро в узком сером платье с фисташковым узеньким ремешком (актуальная цветовая гамма, сдержанно, но с намеком), начала уже прикидывать пути к отступлению. Но вот он появился - она его почему-то сразу узнала: невысок, худощав, воротник куртки засален, в правой руке барсетка, в левой - роза на длинном стебле, обернутая в целлофан с желтым бантом.
Антонина порадовалась про себя, что туфли надела без каблука, и быстро подумала, что куртку можно отстирать, а самого Геннадия - откормить. Роста это ему, правда, не добавит, но у нее все равно от каблуков последние годы ноги болеть стали, а без каблука - они почти вровень. Опять же, розу принес и в кафе зовет, улыбается, а зубы неплохие, кстати, и рубашка под курткой, кажется, свежая, только мятая.
В кафе посидели, поговорили обо всем. Антонина поскромничала, заказала себе только салат и кофе, а Геннадий, извинившись, что голоден, заказал себе так много всего, что Антонина на минуту испугалась, что у него не хватит денег, а у нее с собой совсем мало. А потом весь вечер боролась с чувством голода, потому что салат оказался крошечным, а кофе только разбудил аппетит.
- Резались сегодня с мужиками по сетке в "Вар-файт", - увлеченно говорил Геннадий, закидывая в рот пельмешек в сметане и забывая вытереть губы. - Еле успел на свидание, так торопился, что забыл сохраниться, представляешь? А уже восьмой уровень, это же катастрофа, прикинь?
Антонина сочувственно кивала, понятия не имея, о чем речь, но чувствуя шестым чувством, что ничего хорошего лично для нее это не означает. Когда разговор, как и следовало ожидать, перешел на его бывшую жену, Антонина все поняла. Плохо готовящая, сухая, не понимающая душу Геннадия дамочка просто сбежала, не выдержав маниакальной страсти супруга к компьютерным играм, которая поглотила его почти целиком. Поразмыслив, по силам ли ей бороться с темной стороной технического прогресса и вырывать Геннадия из лап игровой зависимости, Антонина решила, что это вам не куртку отстирать. Да и откормить его будет не так просто, учитывая тот факт, что готовила она не очень.
Антонина скомканно попрощалась и некрасиво сбежала из кафе, благо вход в метро был совсем рядом. Перед тем, как нырнуть в подземку, она купила в киоске на колесах, от которого одуряюще пахло выпечкой, большую слойку с ветчиной и съела ее с одно мгновение и с невыразимым наслаждением.
Геннадий больше не звонил, но через две недели Антонине позвонила другая подруга, Лариска. Лариска была разведенкой, или, как она сама про себя говорила, женщиной в активном поиске. Поиск был и правда чрезвычайно активным. Она была общительна и ухожена, занималась теннисом и горными лыжами, часто устраивала вечеринки в своей тесной двушке и даже посещала ночные клубы, когда там проводились ретро-вечера. Она носила прическу "ежик" цвета "баклажан", юбки в пол и туфли на платформе. Юбки призваны были скрыть неидеальные ноги, туфли - добавить росту. Какова была цель "баклажана", Антонина не знала, но цель наверняка была, ведь Лариска была женщина многоопытная и продуманная.
Лариска позвала Антонину на вечеринку к себе домой, намекнув, что будут неженатые мужчины, форма одежды парадная, ведь не так много поводов "выгулять" наряды, не так ли? В меню будут морепродукты, это модно и не полнит, а с Антонины - охлажденное белое вино, и если торт, то никаких кремовых розочек, может, немного фруктов в желе, ведь они не девочки уже, не так ли?
Антонина выбрала нежно-сиреневое платье-балахон, дивно оттеняющее заграничный загар, и свободно накинула на крутые бедра серебристый ремешок-цепочку - получилось снова сдержанно, но с намеком, только намек звучал более явственно.
В гостях она огляделась: свободных мужчин штуки три, на вид приличные, но женщин, которых она точно знала как незамужних, человек восемь, и все в пух и прах. И все - с намеком. У кого декольте, у кого - разрез, у кого - брильянты. У Антонины драгоценностей не было, но в целом выглядела она вполне на уровне, так что настроение у нее поднялось, тем более что вино, которое она принесла, хозяйка расхвалила и тут же всем разлила в качестве аперитива.
Антонина решила отбросить скромность и быть в ударе - много говорила, смеялась, рассказывала анекдоты в лицах, а в беседах не отмалчивалась, а высказывала свое мнение обо всем. Один из приглашенных холостяков - Аркадий, фактурный брюнет неопределенной южной национальности с выразительным профилем, приятным, хорошо поставленным тенором и в футболке "Гуччи" - был явно заинтересован и попросил телефончик. Антонина решила - новая жизнь началась, телефон легко дала, задорно и молодо улыбаясь недавно отбеленными у дорогого стоматолога зубами.
Аркадий позвонил на третий день и пригласил в чудесное, но неприлично дорогое кафе с видом на Исакий. Антонина, верная своему новому образу, одетая в смелое платье-тунику, длинные бусы и леггинсы с блестящей ниткой, снова была раскована и смешлива, много говорила и сияла глазами.
Когда Аркадий спросил, чем она занимается, она небрежно, но честно ответила, что работает в бухгалтерии крупного нефтяного холдинга. Аркадий почему-то невероятно обрадовался.
- А что вы знаете, Тонечка, о способах пассивного заработка? Как работают ваши деньги, пока вы спите, дорогая моя Тонечка? Знаете ли вы, сколько вы можете заработать, просто вложив небольшую, вполне посильную для вас сумму денег в наш надежный и прибыльный проект, которому доверяют уже более тридцати тысяч человек по всей стране?
В течение следующих полутора часов Антонина получила самые глубокие познания в сетевом бизнесе, причем сбежать так легко и безболезненно, как от простака Геннадия, ей не удалось. Попутно выяснилось, что Аркадий присматривался к ней на вечеринке у Лариски и сделал свои выводы: именно таким, как она, общительным и активным, но при этом одиноким, а следовательно, с кучей свободного времени, прямая дорога в сетевики, там такие ох как нужны!
Ей все же удалось сбежать - очень кстати позвонила мама, спросила что-то нейтральное, но Антонина сделала вид, что мама просит срочно приехать, и почти прокричала ошеломленной маме в трубку, что уже выезжает и будет через час.
Аркадий пытался проводить ее, но она сорвалась с места и через пару минут уже скрылась в метро, успев подумать, что на сей раз ее хотя бы покормили. Потом она долго ехала в метро, в своей рискованной тунике и на кардинальных каблуках, и ей было и обидно, и почему-то ужасно смешно. Она сидела в полупустом вагоне, пытаясь сохранять лицо и не выдавать эмоций, но, видимо, это у нее не совсем хорошо получалось, потому что сидящий напротив мужчина несколько раз подмигнул как-то двусмысленно, а потом шел за ней по переходу, а после - по узкому тротуару в петербургской белой ночи.
Белая ночь и газовый баллончик в сумочке придавали уверенности, и какое-то шальное, веселое отчаяние не покидало ее. Антонине все еще было ужасно смешно, и немного обидно, когда любитель подмигивать в метро, оказавшийся ее соседом по подъезду, кстати, тоже одиноким, попросил разрешения зайти как-нибудь на чай и пообещал принести большой торт с кремовыми розочками, потому что такой красивой и стройной женщине, как Антонина, можно не думать ни о каких диетах.
Июнь 2013