«Недаром, Лиза, плачу,
Кому известно, что найду я воротясь?
И сколько, может быть, утрачу!»
Грибоедов. Горе от ума.
Волнение было спокойным и не тревожным. Так бывает, если легкое беспокойство где-то в глубине то появится, то исчезнет вновь. Сегодня утром оно проснулось не вместе с ним, а чуть позже, уже в начале дня. Он подумал, что его вызвало, быть может, то особое, тихое спокойствие, что воцарилось вокруг.
Несколько недель природа буйствовала, не давая расслабиться. Все это время непрерывно дул холодный, промозглый ветер, распыляя в пространстве ту влагу, что, не переставая, лилась с неба и накапливалась всюду. Небо хмурилось непрерывно, не давая солнцу пробиться сквозь тучи.
Его душа скукожилась в ожидании света и тепла. Она словно замерла в ожидании паузы в неистовом гневе природы. И лишь сегодня наступила пауза, подарив утром начало тихого спокойного осеннего дня. И день этот был так чудесен, что хотелось им насладиться сполна. Душа, истосковавшись по свету солнца и тишине за окном, тянулась к идиллии в природе, словно желала напиться её покоем. Ей давно уже необходимо было пополнить запасы этого покоя, растраченного на затянувшееся неистовство дождя и ветра.
Ему так хотелось, чтобы причинами волнения в душе были злость и гнев природы. Но он знал, что это не так. Причиной беспокойства было прикосновение ее души. Это она молчаливо вновь вышла с ним на связь для общения. Именно так он своей душой чувствовал ее присутствие рядом.
Она сейчас думала о нем. Возможно, ее душа где-то радовалась этому новому светлому и ясному дню. И она делилась этой переживаемой ею радостью с ним. А он в ответ на ее прикосновение, также незримо, одним сознанием прикасался мысленно к ней, такой далекой и такой близкой.
Их разделяло сейчас не только расстояние в несколько десятков километров. Их разделяла та жизнь, которая так и не стала для них единой и общей, как того желали их души. Их встреча произошла так, как распорядились их судьбы. Они были созданы друг для друга, но не для того чтобы быть вместе.
Странно как-то выходило, но это было именно так. Каждый из них прожил и проживал теперь свою жизнь, в которой не было места для иной. Для той, которую они могли бы проживать вместе, не находилось места между теми запланированными ими событиями и делами, что связывали их с прошлым наследием и взятыми ранее обязательствами перед теми, кого они уже выбрали для себя в близких им людей.
Одно время, он даже решил, что они встретились слишком рано или чересчур поздно для того, чтобы остаться вместе. Но поразмыслив, понял, что это не так. Ни раньше, ни позже их встреча была немыслимой и невозможной. Она могла и должна была обязательно состояться в их жизни, но только вот так и тогда. И в том был свой особый смысл. Этот смысл можно постичь, лишь разложив все происшедшее в скучном хронологическом порядке.
Стоит лишь поступить, таким образом, отбросив эмоции и чувства, как тотчас, все тайное и непостижимое становится ясным и понятным. С такой задачей по силам справиться разуму, но не душе. Логика и хронология – все это не ведомо нашей душе, что наполнена лишь мечтами, образами, чувствами и воспоминаниями. Мысли, способные привести в нужный порядок все то, что мы чувствуем душой, в ней надолго не задерживаются. Попадая случайно в душу, мысли стремятся скорее ее покинуть, чтобы не заблудиться среди эмоций и ощущений, чтобы не потеряться там навсегда не увидев результата своего полета.
В пространстве души человека летать и жить может лишь то, что не ведает порядка и не подчинено управлению. Возможно, поэтому, ей душе подвластно многое из того, что не поддается разуму и сознанию. Только души способны видеть и чувствовать друг друга, общаться и прикасаться, без тел и расстояний, без жестов и слов, не тратя время на все то, что необходимо сознанию и разуму.
Ее душа коснулась его, прилетев на время, чтобы передать ему свою радость от красивого дня. И он чувствовал ее, ощущая легкое волнение и то блаженство удивительного покоя, которое он испытывал ранее всегда, когда еще мог быть рядом с ней физически.
Вот и сейчас, когда он своей душой чувствовал ее присутствие, ему стало казаться, что она рядом с ним и телесно, так сладко и спокойно было у него на душе. Беспокойство уже не жгло его изнутри, доводя до исступления, как раньше. Теперь, когда он точно знал, что она все так же, как и раньше, мыслями и душой живет рядом с ним, часто прилетая к нему то чувствами, то ощущениями, то эмоциями, он стал спокоен и счастлив.
Ну и что с того, что он не может вновь вдохнуть аромат и тепло ее тела, не может наслаждаться, разглядывая ее лицо, не может видеть ее глаз, губ волос. Он все это чувствует. Чувствует, когда она, вот так, приходит к нему своей душой. Чувствует тогда, когда он мысленно летит к ней, чтобы прикоснуться к ее душе, такой близкой и родной для него. А тело? Ее тело он и сейчас чувствует каждый тот миг, что думает о ней. А не думать о ней, он уже не может. Как раз с той их первой встречи он и не может иначе, потому что с той поры он с ней живет постоянно. И будет жить дальше, «не радуясь нашедши, не плача потерявши». (Пословица).
«…И вдруг поймёшь,
Что в мире бренном,
Где все надежды хороши,
Дороже всех прикосновений -
Прикосновение души».
Sl@v@