- Козленок мой! – зовет Клавдия Никитична своего мужа. – Иди сюда, солнышко вышло!
Она сидит на скамеечке возле дома и с прищуром рассматривает пожелтевшую к осени березовую рощу за огородом. Солнце светит, Клавдия Никитична улыбается.
- Еще одна осень, - вздыхает Семен Ильич и садится рядом.
- Ближе подвинься, - просит жена.
- Зачем тебе ближе? Мы уже не молодые. Вишь две березы на опушке почти все листья скинули? Это мы с тобой, луковка.
- Ты, козленок не преувеличивай. Видишь, дубок средь березок затесался. Крепкий такой, скрипучий. Это ты. Двинься ближе, кому говорю. Я греться об тебя буду!
Семен Ильич ничего не ответил, усмехнулся только, но подвинулся. Клавдия Никитична положила голову ему на плечо и зажмурилась.
- Мы с тобой сейчас как парочка кошек, - сказал дед хриплым мурлычущим голосом.
- Да, козленок, так и есть. По-кошачьи мы любим свой дом. Как деревья, вросли корнями в свою рощу-деревню. А помнишь, мы мечтали купить машину и поехать на край света?
- Эх, луковка, - вздохнул Семен Ильич, - я и сейчас об этом мечтаю. Хоть и нет у света края, но была б у меня машина, я бы объехал вокруг земного шара и вернулся в наш двор. Представляешь, мы здесь всю жизнь прожили! Чего только с нами не было! Но нам всё было нипочем!
- Это потому, что мы друг друга любим, как те березки, что сплелись стволами друг с другом.
- Те, что у ручья? Люблю их. Я в детстве всегда думал, что они так растут, потому что под ними клад зарыт. Но никогда не пытался там копать, чтобы не разочароваться.
- Правда, так думал? – усмехнулась Клавдия Никитична и плотнее прижалась к мужу. – Это я его зарыла.
- Что зарыла?
- Клад. Почти три рубля мелочью в жестяной коробке от леденцов.
- Ого! – воскликнул Семен Ильич и вдруг стряхнул с себя сонливую негу, встрепенулся и озорно блеснул глазами. - Идем откопаем!
- Зачем? – улыбнулась Клавдия Никитична. – Машину на них не купишь.
- Ну, идем! Успеем до темна.
Семен Ильич зашел в сарай и вернулся оттуда с лопатой и мешком.
- Мешок зачем, козлик? – всплеснула руками Клавдия Никитична.
- Так надо, луковка! Кладоискатели мы или кто! – ответил муж и пошел прямиком через огород к березовой роще.
Березы ждали их. Ласково зашумели, осыпали золотом листьев. Ручей неспешно журчал. От него пахло сыростью и лягушками.
- Подержи мешок, - сказал Семен Ильич. – Где копать? Здесь?
- Да разве ж я помню? Почти шесть десятков лет пробежало. Там вроде бы.
Лопата воткнулась в мягкую землю, вывернула большой ком земли.
- Глубоко копать?
- Полметра где-то. Ты там корни не порань.
Семен Ильич не ответил. Лопата вынула следующий ком, потом еще. И еще.
- Ты тут хотел скамейку поставить, - сказала Клавдия Никитична, чтобы скрасить ожидание.
- И поставлю. Вот от клада яма останется, я в нее стойку вкопаю. Мне тут знаешь что примечталось. Представляешь, если б на твой клад, как в банке, проценты насчитывались.
- Клад кладу рознь, - ответила Клавдия Никитична. – Вот картошку мы в конце каждого лета с процентами выкапываем, куда там твоему банку! С прожитой жизни дети и внуки наши проценты. А богатство это ерунда. Искушение только.
- Ну помечтать-то можно! – не унимался муж. - Закопала коробочку, а выкопаем сундук…
Лопата глухо звякнула. Клавдия Никитична подошла ближе и наклонилась. Семен Ильич энергичней заработал лопатой.
- Это не моя коробочка, - сказала Клавдия Никитична через четверть часа, когда муж с трудом извлек из земли средних размеров деревянный сундук с проржавевшими петлями.
- С процентами, - ухмыльнулся Семен Ильич. – Давай мешок.
Домой пришли уже в сумерках. В сарае Семен Ильич ломиком сковырнул крышку. Сундук был доверху заполнен серебряными царскими рублями.
- Машину купим внуку! – Семен Ильич зачерпнул горсть монет и высыпал их обратно, прислушиваясь к звону серебра. – Беседку во дворе построю! Тебе платье новое! Крышу починим! Компьютер приобретем, будем с детьми по скайпу болтать!
Семен Ильич посмотрел на притихшую жену. Она смотрела на выкопанное богатство как-то грустно и один раз даже вздохнула.
- Ты чего, луковка? – удивился муж. – Расстроилась, что не твою шкатулку выкопали? Так я завтра с утра пойду…
- Не надо, Сеня, - покачала головой жена. – Не хочу.
- Да ладно тебе… - отмахнулся Семен Ильич, но Клавдия Никитична упрямо сдвинула брови.
- Моя шкатулка помнит меня десятилетней хулиганкой. И давно уже сполна отдала проценты светлыми воспоминаниями. Пусть так и будет!
Семен Ильич захлопнул крышку, подошел и крепко обнял свою жену.
- Хорошо, любимая, пойдем сегодня ночью на речку хулиганить! Помнишь, как тогда?..
Она улыбнулась и доверчиво прижалась к его груди. В тусклом свете слабенькой лампочки незамеченной пробежала слеза по ее щеке.