ехала с честной осознанной схемой - убедиться, что так не бывает. вспомнила про ледяной столп внутри, научилась применять расписание большое белое с маленькими буквами, отличать пассажиров из шереметьево, громких и грузных, и обделять их вниманием. пришивалась к поребрику стрелкой, что на циферблате с зеленой каймой. но бьет по нему, и нитка того же цвета отпускает меня, и разворачивается под шагами из катушки вроде тех, которыми рисуется глубь можайского или азовского, он решит. и странно петляет, нося меня в поисках кофе.
уже сквозь стекло понимаю, что теперь не про то, потому что электричка прибывает на путь дальнего следования. застаю полурассеянную толпу, где предусморительные из первых вагонов уже далеко. с почти не уповающей оглядкой, вошедшей в привычку, пересескается ленинградка, стекла автобуса неуместно разрисованы кем-то, но все же обзор на главное открыт.
прячу глаза на несколько секунд, чтобы заставиться им верить, видимо, и наблюдаю ту степень удивления, когда брови остаются на месте. напротив меня ведро яблок, но участок уже не тот, где тысячелетне спал зуб ихтиозавра. отчет руководителю проекта сквозь лишние метры и моторный гул, потом о новой зеландии, правильная иммиграционая политика, у каждого есть право на аркадию, почему нет. потом проезжаем ашан, откуда позавчера он отвечал, он молча смотрит в окно, начинаем петлять по марьиной роще, у которой семнадцать проездов или около того, все равно их не может быть достаточно. впервые над нами так заметно густится синь, хором произносим "свободен" - только не рвать из контекста, речь всего лишь о детстве и грибах. интуиция слишком права, чтобы не услышать даже сейчас. потому еду остановку вперед и не иду с ним на перегонки, а вижу лишь опущенное лицо, и картошка с яблоками по разные стороны держат равновесие, которому ничего не угрожает.
остаюсь с закушенной губой в ошалевшем автобусе, который проносится остановку до невозможности оглянуться. выхожу наконец и вижу, как над общим небом загорелся ковш, едва ли не впервые в этом городе на моей памяти. и все должно закончится здесь, когда под аделаиду из ковша на меня льется неназываемое, а где-то повыше к Нему Девочка встречает яблоки.