Сквозь собственные всхлипывания и причитания Виктории послышался шум. Девушка подняла голову и прислушалась. К трелям лесных птиц и жужжанию насекомых добавились высокие механические звуки.
Неужели вертолет? Так и есть! Вот он появился в небе - серебристо-серый, похожий на металлическую стрекозу. Вика вскочила, закричала, замахала руками. Вертолет кружился над поляной, определяясь с местом посадки. Наконец он приземлился, взметнув целое облачко прошлогодней листвы и песка.
По трапу спустился Феликс, немного позже Анатолий и Алина. Девушка вскрикнула от радости и устремилась навстречу.
Вот и наступил долгожданный миг триумфа. Сейчас Феликс заключит ее в свои объятья. Она обхватит руками его крепкую загорелую шею, прижмется к иссиня выбритой щеке, вдохнет древесный запах одеколона. И пусть Алина видит как она ему дорога, пусть завидует и бесится!
Вика взглянула на гроссмейстера и побледнела. Всклокоченные волосы развеваются как вороньи перья на ветру, ноздри трепещут от гнева, брови опущены, челюсти сжаты. Глаза, темнее грозового неба, сверкают молниями.
- Каково черта ты ушла в тайгу, когда тебе было сказано стоять возле машины?
Девушка отшатнулась, упала. Гроссмейстер даже не попытался ей помочь, с его губ продолжали раздаваться гневные, обидные слова. Высказав все, что он думает о поступке Вики, он круто развернулся и пошел к вертолету. Виктория попыталась встать на ноги, но поскользнулась и опять упала в скользкую глину. Неподалеку стояла Алина, ее плечи сотряслись от смеха.
Анатолий помог подняться, накинул куртку, приобнял за плечи:
- Как же ты настрадалась, бедняжка! Пойдем.
Вика оперлась на руку Анатолия, сама идти она не могла. Глаза заполнили слезы, все расплывалась, как в тумане.
- Когда мы с Алиной возвратились к автомобилю и не обнаружили тебя ни возле него, ни в ближайших окрестностях, я пережил одно из самых сильных потрясений в жизни. Феликс быстро организовал твои поиски. Нашел тебя тоже он - будто его влекла невидимая нить.
Вика не слушала Анатолия, ее душила обида. «Ах вот как, - думала она - я чуть не погибла, а он даже не пожалел меня. Погодите, достану вас, Феликс. Начну с того, что проиграюсь в прах в ближайшем турнире. Солью все шесть партий.
Нет, нужно действовать иначе. Довольно с меня унижений. Достану так, что он будет плакать передо мной, а я буду смотреть и смеяться. Расплатится по полной. Клянусь".
Вертолет доставил шахматистов к знакомой сторожке. Виктория собрала вещи и, понурив голову, пошла к машине Анатолия.
- Вика! – властно окликнул ее Феликс, - поедешь со мной.
Девушка послушно села в терракотовый nissan гроссмейстера. За годы общения с тренером она привыкла безоговорочно выполнять его команды, не посмела ослушаться и сейчас.
До выезда на трассу ехали молча. Виктория смотрела, как падают и стекают, медленно скользя по лобовому стеклу, прозрачные капли дождя.
- Не люблю ездить в такую погоду, - заметил Феликс.
Девушка не ответила и отвернулась. Она чувствовала, что Феликс время от времени посматривает на нее, но решила до конца поездки не проронить ни слова. Обойдется гросс без собеседника. Пусть почувствует, как обидел. Но и ей самой стало скучно.
Виктория покрутила круглую ручку приемника, поймала радиоволну, прислушалась к звукам популярной песенки.
- Неужели ты слушаешь такую музыку? – удивился Феликс.
Виктория не ответила. «Поговорите сам с собой, гроссме, вам пойдет на пользу – подумала она, - а музыку я вообще не слушаю. Не вы ли загрузили меня шахматами так, что ни на что другое не остается времени».
- Примитивная аранжировка, однообразно-назойливое повторение простых ритмов, скучная предсказуемость, - продолжил Феликс, не обратив внимание на то, что вопрос остался без ответа, - исполняют такие песни, как правило, педиковатого вида мужчины или похабно вихляющиеся гламурные кисо. Словно клоны, неотличимы друг от друга: накачанные силиконом, холеные, словно отлакированные тела, парализованные ботоксом лица и отшлифованные компьютером голоса. Куклы из секс-шопа и то интереснее.
А тексты? Бедность ассоциаций, заезженные метафоры, скудный словарный запас. Сюжет предельно простой - про любоff.
Слово любовь гроссмейстер произнес с нескрываемым презрением.
- А иногда и смысла нет, - заметил он, - просто набор слов, с позорной рифмой, или, что самое противное, и вовсе без нее.
Однажды перед ответственной турнирной партией я зашел в кафе и невольно прослушал подобную песенку. Три часа спустя обдумываю сложнейшую позицию, а навязчивая мелодия вертится у меня в голове. В итоге зевнул качество слабому кмс. Не представляю, кто может находиться в фокусе воздействия примитивной музыки? Для пожилых она чересчур сентиментальна. Взрослым - женщине, и, тем более, мужчине, слушать такое будет скучно, - он немного подумал, - слащавая мелодия может соответствовать лишь изнеженному рахитизму полуувядших душ бледных парниковых созданий. И, уж совершенно точно, не вызывает ни мыслей, ни желания действовать, ни чувств. Выключим ее! Или, может быть, тебе хочется дослушать?
- Нет! – торопливо ответила Виктория, мгновенно забыв о своем решении молчать всю дорогу. Не хватало еще, что бы Феликс причислил ее к категории слабых, безвольных людей.
- Так и знал. С фонтанирующей энергией юного шахматного дарования попсовый стиль не совместим по определению.
Виктория улыбнулась невольному комплименту гроссмейстера.
- Умной девушке, и, тем более, взрослому мужчине, слушать сентиментальные песенки стыдно, - подвел итог Феликс, - будем слушать King Crimson.
Он достал флешку, подключил ее к автомагнитоле и аудиосистема в шестнадцать динамиков разразилась мощными звуками прогрессивного рока.
Виктория задремала, а когда проснулась, увидела, что машина подъезжает к ее дому. Совсем стемнело, окна квартир струились теплым уютным светом. Двор пуст, лишь дворовый пес безразлично лает в пустоту ночных улиц.
- Нужно идти, - Феликс вздохнул, - передавать тебя в руки бабушки.
Они зашли в полутемный пыльный подъезд. Виктория начала подниматься по ступенькам.
- Подожди, - гроссмейстер остановил девушку и властным жестом развернул лицом к себе. Виктория безотчетно отпрянула.
Феликс заметил движение девушки.
- Ты что, обижаешься на меня?
Вика промолчала.
Феликс приподнял ее подбородок, заглянул в глаза. Странным и непонятным показался девушке его долгий взгляд.
- Возможно я был грубоват, но меня расстроила перспектива лишиться самой перспективной ученицы. Другим моим шахматным воспитанникам до тебя - как до той елки на горизонте.
Виктория слабо улыбнулась, уж если гросс снизошел до комплиментов, значит, реально переживает.
- Ну что, детка, инцидент «исперчен»?
- Позвольте, а за публичное унижение вы не хотите извиниться?
- К чему это? – искренне удивился гроссмейстер, - мне даже сожалений высказывать не хочется, как и получать таковые. Что мы, имбецилы какие, что ли?
- Да знала я, что вы не станете просить прощения, - вздохнула Вика, а про себя подумала, - отомщу, но не сегодня... позже...
А сейчас... Феликс стоял слишком близко, их одежда соприкасалась. Вика облокотилась на стену.
- Что с тобой? – встревожился Феликс, - тебя знобит!
- Нет, - растеряно ответила Вика, пытаясь скрыть охватившее ее смятение.
- Ты дрожишь, - возразил мужчина.
- Температура, наверное, - наобум ответила девушка.
- Дай пощупаю пульс.
Виктория подала свою, действительно, подрагивающую руку.
Феликс осторожно взял ее ладонь, сомкнул на запястье пальцы. Его рука была теплой, а прикосновение вкрадчивым и удивительно мягким.
Девушке хотелось, что бы он продолжал держать ее руку, хотелось продлить невероятное ощущение его сильной руки, - что бы оно длилось долго, целую вечность. Она боялась и в то же время хотелось еще и еще ощущать прикосновение его чутких пальцев.
- Пульс учащенный, - отметил Феликс.
- Расскажи, что было с тобой в тайге - попросил он, будто забыв о том, что все еще держит ее за руку.
Виктория начала рассказывать. Феликс слушал и все больше мрачнел.
- Тебе уже восемнадцать лет, а ведешь себя как ребенок! – воскликнул он, когда Вика стала рассказывать о встрече с медведем, - не понимаю, как ты могла решиться на такой безрассудный поступок, уйти в тайгу одна? Ты ведь запросто могла погибнуть!
- Такого больше не повторится, - заверила его Виктория и попыталась потихоньку высвободить запястье, но Феликс чуть крепче сжал пальцы и руку не отпустил. Его глаза опасно блеснули.
Виктории стало страшно. Сейчас гроссмейстер потеряет самообладание. Она взглянула на его лицо, и в полумраке подъезда ей показалось, что черты Феликса странно исказились. Как он сейчас похож на охотника из ее сна! На какой-то миг образ охотника и Феликса слились воедино.
По телу огненными волнами разлился ужас.Ей хотелось крикнуть – оставьте меня и, одновременно, побудьте со мной еще немного.
Феликс наклонился к ее уху и прошептал странно низким и тихим шепотом.
- В некоторых ситуациях я утрачиваю контроль над своими эмоциями. Мне было нестерпимо больно, когда ты потерялась. Не бегай от меня девочка.
От избытка чувств Виктории стало плохо. Она была близка к обмороку.
- Пожалуйста, - пролепетала она, - отпустите меня домой.
Мужчина осторожно провел пальцем по запястью девушки, поправил рукав ее свитера.
Он отпустил руку, но Виктория все еще находилась во власти магнетического тока его прикосновения. Даже воздух вокруг, казалось, был заряжен электричеством, а в полумраке подъезда, казалось ей, все еще вспыхивают искры. Любви или ярости? Феликса или охотника?
Страх уходил, но вот странно, ей еще больше хотелось прижаться к Феликсу.
- Ты все поняла? Не будешь больше совершать безрассудных поступков?
Девушка молча кивнула.
- Вот и хорошо, - гроссмейстер развернул ее лицом к входной двери, - пошли к бабушке, нас с тобой ждет настоящая экзекуция.