Звук... Что-то неожиданно случилось со звуком. Он стал плоским и сухим, словно всю сочность вытянули из него ледяные ветра осени. Ломким и хрупким, как искусственный снег. Звук внутренних монологов, прошедший с ней жизненный путь до сей точки, отдалялся, переходя в тонкий никчемный писк.
Его голос был всем: объемом, светом, теплом... Среди басовых вибраций тяжелых, давящих каменных кладок ее мертвого мира и зудящего ультразвука прошлых сюжетов, диалогов, вопросов:
- Видеть и знать, что ты жива...
Он ворвался, спокойный, но, полный пламенной боли. Нежным касанием слез рассекая скулы. Накрыл траурным саваном их прошлое. Их чувства...
- Я жива... - Прошептала она, закрыв ладонями лицо. Слезы обжигали заледенелые пальцы. Шепот, словно шорох палой, перехваченной инеем листвы. - Я жива. - Вслух. Голос оглушил звоном битого хрусталя - столь горек и сломлен он был. Беззвучно разрыдалась. Обессилена. Поглощена тьмой...
Обьем его голоса, будто долгожданная влага у иссушенных лихорадочным жаром губ. Его янтарные глаза, глубокие, словно штилевые моря на закате, вызолоченные солнечным теплом, по-прежнему царили над ее миром, манили, наблюдали... Пристально и чуть обеспокоенно.
Шаг за грань, повергший в тяжелый бред ее мир... Жива... Не верила себе. В себя...
Глупые письма... Что она пыталась изменить? Зачем? Он был огорчен и растерян этим дождем слов и признаний. Лишнее...
Ведь его шаг, действительно, был хорошим концом. В этом случае они оба получали то, чего хотели. Он - новый виток. А она - смерть. Но нет... Всему виной эти письма...
- Идем со мной... - Словно прорвавшись сквозь густую пелену тьмы. Радиопомехи. Все тот же ультразвук...
А если это лишь плод моей фантазии? - Подумала она, испугавшись, что открыв глаза перестанет слышать этот волшебный призыв.
Да, глупые-глупые письма... И черные списки. Странные черные списки...
- Сссссссо мной... - Все тише и дальше. Все тот же плоский звук. Она внезапно поняла, что с ним не так: не было жизни. Звук был мертв.