Посвящается всем, кто ушел. И безвозвратно забрал с собой частичку моей души.
Покойтесь с миром...
Вся сила и мощь мира, вся суть нашей жизни, состоит из малостей, ими ознаменовывается и на них же основывается. Как бы очевидно и банально это ни звучало, но так. Удивительно, но факт.
Не менее же удивительно, что всё самое важное двоично-циклично, оно повторяется буквально лишь пару раз, и каждый случай особый, значимый и неповторимый. Первый вздох и крик новорожденного, его первая долгожданная улыбка, и первый неуверенный шажок из миллиарда тех будущих, что сложат твёрдую поступь. Первая черта в значимых датах-годах школьного обучения. И т.д. …
Всё, что происходит в первый раз, несомненно, восхищает, радует и умиляет. Это достижение и даже свершение, показатель всяческого роста и иже с ним развития. Впереди будущее, просторы для опыта и завоеваний.
Но есть и обратная сторона медали. Ведь, как ни крути, всё, что когда-то происходит в первый раз, рано или поздно, так или иначе, когда-то происходит и в последний… Думай об этом или замалчивай, но и этот опыт неизбежен. Любая прямая, сколь бы длинной она не была, непременно заканчивается точкой. Такой же точкой, с которой она и начиналась. Не той самой, что симметрично равноудалена от центра, и не математического центра, но жизненного. Так почти всегда и бывает. Случается, однако, и смещение, когда замыкающая точка становится неприлично близкой к центру и к первой, скручивая всю желаемую расчётную ровность почти до нуля. Увы, жизнь человеческая не подлежит очевидно-логическим формулам. Есть точки, сходящиеся в начале и конце, сливающиеся в бесконечном круговороте, где окончание одной есть начало другой, возможным символом которых является змея, схватившаяся себя за хвост. У таких избранных прямая становится закономерным кругом, поскольку "...сумевшие понять свое предназначение и суть бесконечности, станут жить счастливо, перевоплощаясь вечно, ибо они своими мыслями произведут сами счастливую свою бесконечность". * Но это уже другая история.
Мы планируем, желаем, мечтаем и грезим. Порой мы непогрешимо уверены в нашем завтра, строя планы почасовых шагов и действий. И нет сомнений, и нет иных мыслей, и даже внутренних возражений. Так устроен человек и это норма. Инстинкт самосохранения тем и хорош, что включает сирену лишь в крайних случаях. Муторно длящиеся события, прямо указывающие на бедовый исход или грозящие катастрофой, нами пренебрежительно-снисходительно не берутся в расчёт. И снова можно понять. Затяжной прыжок любой, даже самой сложной жизненной позиции не берётся инстинктом в рассмотрение и не воспринимается как опасность, в силу временной длительности он постепенно, вот беда!..., принимается за норму, обретает умное названием «хронического стресса» и становится каждодневным; да и ладно, говорим себе, на то он и каждодневный, привыкаем и к не к такому…
А потом … уууупс… И черта. И…, улыбайтесь, господа, улыбайтесь, ведь ничего более не остаётся… Нет, не та, которая подводит итоги и имеет логическое продолжение, о, нет. А та самая, которая жёстко делит до и после, да вот только после неё уже ничего нет. По крайней мере, для нас, смертных и верящих каждый в своё, в совокупности же (прости, небо…) – чёрт знает, во что, а, в сложении, если принимая за общность, в то, что после прихода матушки с косой ничего нет. Понятного для нас и уверенно-очевидного уж точтно нет. И баста. Вот тут-то и понимаешь, что малюсенькая эта черта есть не что иное, как серединный пункт назначения всей нашей бренности; наша сущность во плоти, в центре её значимости и важности, вот так и не иначе!...
Вот здесь и вспоминаем мы про то, что всё это когда-то уже было, уже имело место и играло роль… Последний шаг перед окончательным падением и невозможностью его – шаг – повторить, последние вздох и слово, улыбка и взгляд… Как важны они для нас, оставшихся; как трепетно и даже ласково мы бережём их и лакируем до ламинации памятной вечности… Перебирая нежнее самых драгоценных чёток эти дарованные судьбой или случаем (не едино ли?...) мгновения, мы говорим, помним и думаем о них куда чаще, о тех важных и незабываемых, первых мгновениях-точках, с которых давным-давно всё начиналось.
Как горько и безвозвратно выглядит эта маленькая черточка после года рождения. Никогда не ставят ее живым, но всегда – ушедшим. Она милосердно соединяет годы, что пройдены, и одновременно безжалостно ставит точку-черту.
Как грустна эта маленькая черта. Как страшна и болезненна. Она, парадоксальная, ставится в середине и будто её же знаменует, однако, ставя эту коварную полосочку, мы однозначно и чётко ставим точку происходящего в жизни, чего-то или кого-то.
Как равнодушны мы к ней и как жестоко потом за это расплачиваемся, не думая, что, где бы эта малышка, с легкостью вбирающая в себя целые эпохи и памятные вехи, не ставилась, она является, по сути, точкой. Безжалостной и чёткой, «…ваше время истекло»… Последней, окончательной, финальной. И что там будет после неё, воистину, известно не нам.
Прощайте, ушедшие... Да здравствует король!
* «Анастасия», Владимир Мегре