До нашего переезда в Хургаду я думала, что в этом богатом местным колоритом курортном городке живут исключительно те, кто любит Египет. Действительно, на первый взгляд, логично: зачем россиянину пребывать в том месте, где ему плохо? Но оказалось, в жизни часто происходят весьма нелогичные вещи.
Тех, кто живёт в Египте и мечтает о жизни в другом месте, много. Первым «откровением» для меня стал разговор с одной русской женщиной, культурной и образованной. Она замужем за египтянином, родила ему несколько детей, но всей душой ненавидит Египет. Во всяком случае, у меня, сложилось такое впечатление. При знакомстве со мной она первым делом выразила крайнее удивление, почему мы вдруг бросили всё в России и прикатили в пустыню (пусть и на берегу моря). Да ещё и с ребёнком. Она, прожив в Хургаде более десяти лет, искренне считает, что без мужа-египтянина здесь практически невозможно. При этом женщина призналась, что египетские супруги «живут своей жизнью». Они смотрят только им понятные спектакли по телевизору на арабском, у них не принято заниматься с детьми, развивать их, как в российских семьях. Короче, имеют «не наш» менталитет. Кроме того, для жизни в Египте обязательны связи среди местных, чтобы иметь здесь возможность жить.
Женщина также заверила меня, что без машины в Хургаде никуда. Так что если мы уж собрались здесь обосноваться, то железным конём нам придётся обзавестись. Я сразу прикинула, что этого добра у нас, по всей видимости, не будет. У меня постепенно становилось всё тревожнее на душе. Пока я ни по каким пунктам теста «Смогу ли я жить в Хургаде» не проходила.
Следующее заявление, которое меня не на шутку обеспокоило: «А вы знаете, какая жара здесь? Голова трескается». Я к тому времени ещё не успела испытать местное лето. Кто знает, может, оно действительно ужасное?
«А вы знаете, как холодно здесь зимой?! – был следующий риторический вопрос. – Мозг промерзает. Приходится пользоваться обогревателями и включать кондиционеры на «тепло». Но за создание комфортных условий в квартире приходится платить, и немало: несколько сот фунтов в месяц».
Досталось и морю. Я даже не думала, что про это прекрасное явление можно сказать: «Это море… оно быстро надоест». Я слушала в растерянности, не зная, что ответить умудрённой египетским опытом русской женщине.
Ещё один «камень» в огород Египта был реально безапелляционным: «А вы знаете, как раздражает мусор везде и кругом?»
Под конец беседы она сказала то, что я впоследствии слышала не раз от других россиян: «В Хургаде нет леса и музеев». И дополнение: как же трудно без деревьев и лыж зимой. Против таких аргументов ничем не возразишь: чего нет, того нет.
И вот с тех пор прошёл почти год. Что я могу ответить на аргументы милой (действительно замечательной) женщины, которая искренне хотела помочь «вправить мне мозги» и заставить трезво взглянуть на местные нравы и порядки, вообще на жизнь в Хургаде?
Без мужа-египтянина вполне можно жить в Египте. Многие здесь такие, не только я. Без связей среди местного населения тоже нетрудно обойтись. К тому же, эти связи всё равно постепенно «нарабатываются». А если учесть, что я ещё изучаю арабский (а также предлагаю Васе взять на вооружение некоторые фразы), то жить становится заметно легче и приятней. Когда к местным обращаешься на их родном языке, они относятся к тебе почти как к своей. Кстати, в Хургаде немало египтян, который знают только арабский, многие из них работают продавцами на рынке, в магазинах. Да что там говорить, даже в наших жилых комплексах уборщики территорий, подъездов, чистильщики бассейнов и нескольких английских слов не знают, не говоря уже про русский.
Что касается машины, то за много месяцев жизни на «отшибе» Хургады, вдали от центра, я так и не испытала неудобств от отсутствия собственного средства передвижения. Мы активно пользуемся микроавтобусами, которые местные русские называют басиками. Правда, есть ньюанс – среди пассажиров, кроме вас, почти исключительно будут египтяне. Но лично я неудобств из-за этого не испытываю. Это, как правило, миролюбивые и добрые люди. Всегда помогут вынести тяжёлые сумки из басика – причём не только женщинам, но и мужчинам.
А вот жара мне понравилась. И голова от неё не трескалась. Сейчас, в октябре, я скучаю по горячим денёчкам, когда из моря выходить не хочется. Да, к слову, про море… Оно по-прежнему для меня удивительное. Я очень люблю Красное море. И не понимаю, как такое чудо природы может надоесть.
Ну, а если говорить про мусор, то возмущённая женщина права. Грязи в Хургаде достаточно. Хотя по утверждению знакомого египтянина, родом из Каира, я ещё не была в столице Египта: вот где действительно грязно. В любом случае, хотелось бы видеть Хургаду более чистой и опрятной.
Теперь про лес и лыжи. Обилия деревьев возле Красного моря действительно нет. Хотя небольшие скверики возле жилых домов, внутри отдельных отелей имеются. Конечно, приятно видеть зелень. Но по лесам пока не скучаю. Проживая в России, я редко заходила в чащи. И только с какой-нибудь компанией, или хотя бы с Васей. Одной шастать по лесу небезопасно, в том числе, из-за участившихся случаев бешенства среди диких животных. Ну а лыжи… Эх, как давно я не вставала на них – с самой студенческой поры, когда лыжные пробеги были обязательными на уроках физкультуры. Как-то мне написала однокурсница, удивляясь моему смелому шагу улететь в Египет. Она бы так не сделала. Один из аргументов – не сможет без лыж. Я задала ей вопрос, как часто она катается на лыжах. Ответа, увы, не дождалась. А вы часто вставали в России на лыжи?
Ну и последний аргумент – музеи. Как «человек рисующий» и имеющий некоторое отношение к искусству, я признаюсь, что с некоторой опаской отношусь к людям, которые часто посещают эти самые музеи, большинство из которых так или иначе связаны с живописью. Мне нередко в России приходилось слышать от таких людей примерно следующее: «Я часто бываю в музеях, я посещаю выставки (некоторые ещё добавляют, что не раз бывали в Лувре и собственными глазами видели Джоконду), поэтому могу сказать, как нужно тебе рисовать». От замечания таких «сведущих» я «выпадаю в осадок». Понятно, что даже стократное посещение – хоть Лувра, хоть Третьяковской галереи – не сделает человека профессионалом, грамотным искусствоведом. Их советы звучат, например, так: «Вот это пятно надо сделать более размазанным, пальца на правой руке прочертить более отчётливо…» И так далее в том же духе. Когда я спрашиваю, зачем это нужно, получаю ответ, что так будет лучше. И всё. Никакой аргументации. Такие советы многократно побывавших в известных музеях России и мира меня удивляют и, конечно, я не думаю им следовать. Другое дело, когда делают замечания опытные художники. Поначалу, когда только начинала свой путь в живописи, я узнавала от мастеров своего дела тонкости создания воздушной перспективы, искусного сочетания цветов, особенности написания портрета и многое другое. И всегда была благодарна им.
Ну и самое главное – любой художник должен иметь свой авторский почерк, в этом его ценность как мастера. Художники, окончившие лучшие художественные вузы, нередко полностью пытаются уйти от академизма, который они изучали много лет, начиная ещё с художественной школы, и прийти «к себе» – к своему неповторимому стилю. Таких примеров среди великих живописцев немало. Взять хотя бы знаменитого Пикассо или из наших – Рериха, Гончарову. Академический стиль, который представлен в большинстве знаменитых музеев, сейчас имеет в основном учебно-методическую и историческую ценность.
Но жизнь любого художника – это тяжёлое испытание. Мало кто при жизни был признан. Ван Гог не мог продать свои картины, Модильяни порой писал портреты за тарелку супа, в нищете умер Гоген. Теперь их картины самые дорогие, в чём можно убедиться из новостей специализированных аукционов. Трудная участь и у современных художников. Они все ругаемы, даже очень талантливые. Обругивается любой стиль. Тончайшую, ювелирную технику фото- и гиперреализма называют «уходом от искусства», авангардный жанр нередко именуют «дебелизмом».
Я сама люблю экспериментировать в живописи. Ещё в начале своего обучения в Москве, у художницы Гали, я создала креативный портрет Эйнштейна акрилом. Привезла его на занятие показать учителю. Галя долго смотрела на моё творение, приговаривая: «Вот это да!» Потом заявила, что через какое-то время эта картина будет стоить миллион долларов. С тех пор я жду, когда же получу этот миллион. Он мне очень нужен, чтобы расплатиться с кредитом.
Отметили чудо-Эйнштейна и на моей персональной выставке, которая прошла в подмосковном городе Пущино. Как выразился один учёный, посетивший мероприятие, первого Эйнштейна (написанного мной позже маслом и более реалистично) он «ещё перенёс», а вот второго… Хотя, как отметил другой пущинский биофизик, «более реалистичный» мыслитель-гений тоже получился у меня «с тараканами».
Как-то я прочитала в блоге одного художника очень мудрые мысли. Он написал примерно следующее: «Не пытайтесь демонстрировать художнику свою эрудицию в различных техниках, жанрах, убеждать, что нужно ему изменить в картинах. Хотите показаться умным – просто похвалите художника».
Вернёмся же к теме музеев. Услышав, что моей собеседнице не хватает в Хургаде музеев, я пригласила её к себе в гости. Предложила посмотреть мои картины. Она очень удивилась, что я занимаюсь живописью, но от моего предложения отказалась. Здесь проявляется ещё одно характерное для большинства людей качество. Люди любят «имена», они идут на имена. А увидеть в современных художниках нечто неординарное, интересное (а талантов среди нынешних живописцев, поверьте, немало) – не могут.
Музеи – это, конечно, хорошо, но, на мой взгляд, их не следует посещать часто. Сходите в Третьяковку или музей Пушкина во время вашего пребывания в Москве, этого достаточно. Как правило, почти все живущие в Хургаде россияне раз в год точно бывают на родине.
Я и в дальнейшем часто встречала наших русских в Хургаде, почти все были чем-то недовольны в Египте. Иногда мне казалось – вот, наконец, я увидела здесь абсолютно счастливого человека. Но при беседе выяснялось, что это не так. Хоть какая-то «заковырка» в виде «но» вылезала. Конечно, были редкие исключения, когда люди говорили, что очень любят Египет, замечательный климат, прекрасное море, фрукты и вообще почти всё. Как ни странно, в основном это супружеские пары пенсионеров. Видимо, на крохотную пенсию им на родине совсем туго, а здесь они, наконец, почувствовали себя полноценными людьми.
Такая ситуация «любви с оговорками» не только с русскими, но и с украинцами, которых в Хургаде много. Менталитет у них такой же, что у россиян, всё-таки нас объединяло «могучее прошлое». Украинцы тоже любят Египет и также находят причины для раздражения. «Да, тут солнце, море, это до сих пор радует, – говорила мне молодая женщина, переехавшая в Хургаду несколько лет назад. – Но отношение местных к нам чувствуется». А отношение, насколько я поняла, не очень. Например, могут нецензурщину за спиной вслед бросить. Я пока не знаю, насколько это показывает действительно пренебрежение египтян к русским. И насколько это вообще распространено. На мой вопрос, собирается ли женщина возвращаться в родину, она ответила, что, конечно, нет. На Украине, по её словам, и с экологией, и с работой очень плохо. Поэтому уж лучше Египет с местными «разговорными особенностями», но зато с тёплым климатом, морем и для всех приветливым солнышком.
Нам всем раньше казалось, что настоящий рай – в Америке. А оказалось, что и в государстве эмигрантов нашим далеко не всегда уютно. Сколько раз я слышала от своих друзей и знакомых, побывавших в штатах: «Знаешь, там не так уж хорошо, как себе мы представляли из России». Одна из главных причин связана с неуверенностью в завтрашнем дне. Сегодня у тебя есть контракт, значит, есть работа. А завтра ты можешь лишиться своего рабочего места и, по сути, стать голодающим бомжем. Конечно, там все крутятся, как могут и ищут новые источники доходов. В принципе, сейчас такая же ситуация и в России.
Вторая причина не достаточно комфортной жизни в США – «тупые, толстые америкосы». Уж сколько я слышала из первых уст рассказов о них! Не только юморист Задорнов любит над ними смеяться. Этот второй пункт может иметь и «подпункт». Нас с Васей удивило, когда наш друг, давно проживающий и успешно делающий карьеру в одном из крупных американских городов, рассказал, что ему пришлось «отшить» темнокожую воздыхательницу, несмотря на то, что она, по его словам, образованная и очень неплохая характером. Объяснение в том, что его пугали возможные в будущем «чёрные дети». Мы пытались его убедить, что любые дети хороши, не зависимо от цвета кожи. Но он упорно стоял на своём. Вообще меня удивляет, что многие из «наших» становятся в других странах чем-то типа националистов, причём изначально это великодушные и интернациональные люди.
А вот другая знакомая, уехавшая с концами в Америку, наоборот, поняла в «стране статуи свободы», что ей нравятся мужчины горячих кровей, в особенности иранцы. Она даже сходилась с ними не раз, но жить долго совместно не получалось, вероятно, сказывалась разница в менталитете и темпераменте. Не получилось беззаботной жизни с иранцем, правда, уже в европейской стране, ещё у одной русской, которая, однако, родила своему мужу детей. Причина их серьёзных разладов заключалась в том, что мужчина имел страсть не только к своей жене, но и к другим красавицам. И искренне удивлялся, почему русская супруга не понимает его, якобы для иранцев любвеобильность – нормальное, будничное дело. Ещё одна особенность горячих азиатских, а также африканских мужчин – склонность к побоям. Почему-то для некоторых из них поколотить свою жену – обычное дело. Это одна из причин, почему наши соотечественницы не уживаются с ними, в том числе в Америке и Европе.
Кстати, наши друзья, проживающие в странах Евросоюза, отмечают, что таких эмигрантов из стран третьего мира в последнее время стало «чересчур много». Они чуть ли не заполонили Европу. Для соотечественников это веская причина чувствовать себя некомфортно в Старом Свете. Мигранты не особо считаются с культурой и порядками стран, в которых обрели новый дом и доставляют неудобства всем. Хотя на самом деле, в Европе нашим и раньше особо хорошо не жилось. Наш друг как-то признался, что про него за спиной ещё в 1990-е говорили не иначе, как «этот русский». И это в очень развитой стране, более того, в «интеллектуальном учреждении». Со временем у него появились знакомые, приятели. Но он, всё равно, не чувствует себя своим среди чужих. Русский менталитет никуда не денется, особенно если человек поменял Россию на другую страну во взрослом, сознательном возрасте. Сейчас он поговаривает, что когда-нибудь в будущем, после пенсии не исключает возможности возвращения на родину. Подумывают о «России после пенсии» и другие наши знакомые за границей, к слову, преуспевшие в карьере и сумевшие обзавестись собственным хорошим жильём в другой стране.
Что любопытно и, в принципе, закономерно: дети, оказавшиеся в новой месте с малых лет или родившиеся «за бугром», в отличие от родителей, полностью вливаются в другое общество. Они чувствуют себя в этой среде свободно и хорошо. И без сожаления забывают родной русский, им гораздо проще общаться на немецком, английском и других языках. И даже с родителями говорят почти исключительно на них.
Почему большинство русских, первоначально покинувших родину потому, что им было в ней совсем тяжело и бесперспективно, всё же не находят долгожданной радости на чужбине? И не только в Египте, но и в благополучных странах, в которых обрели желаемое, чего не имели никогда раньше. Вопрос риторический, повторяющийся из века в век.