Моей бабушке посвящается...
Гляжу на руки моей бабушки, мозолистые и шершавые от тяжёлой работы, но такие лёгкие и ловкие. Мелькает над деревянными пяльцами иголочка-тонкошвейка, летит за ней следом синяя ниточка - вверх-вниз, вверх-вниз. Ровненько и аккуратно ложится стежок за стежком - и расцветают на льняном полотне рушника нежные анютины глазки, бегут по подшитому краю зелёные стебельки вьюнков, горят в уголках яркие земляничные ягодки с маленькими семенами-узелочками…
Бабуля, прищурив светло-голубые глаза так, что по щекам разбегаются паутинками морщинки, вышивает гладью. Трудное дело, скажу вам по секрету (сама-то я только-только первые стежки крестиком научилась делать по расчерченным квадратикам). Гладью только самые искусные мастерицы владеют, потому что никаких квадратиков-помощников нет, что придётся по душе, то и расцветёт на белом чистом листе-холстине.
«Здесь, Верочка, лимонного цвета надо бы добавить, - говорит бабушка и протягивает мне иголку с тонким вытянутым ушком, - Вдень, пожалуйста, внученька! Совсем плохо видеть стала, и очки не помогают…» - «А скажи, бабушка Люба, почему лимонный, а не оранжевый для этого лепестка нужен?» - спрашиваю я, возвращаю остроносый инструмент законной хозяйке. - «Не знаю почему, - улыбается она, поправляя накинутый на плечи старенький пуховый платок, - сердце подсказывает».
Беру маленькие пяльцы, новую иголочку из пачки, самую красивую нитку из мотка, золотую, и жду: что сердце подскажет? Долго жду - нет подсказки, а рядышком под умелыми руками уже десятый цветок оживает, совершенно не похожий на своих братишек-сестрёнок, сиреневый, с бордовыми прожилками и капельками росы… Сколько ещё ждать-то? Раз-два - крестик, три-четыре - ещё один, снежинка вышла, правда, кособокая какая-то. «Смотри!» - кладу свою работу поверх бабушкиной. - «Молодец, Верочка, хороший одуванчик получился… Жаль, маловата ты пока, ну ничего, подрастёшь - узоры-цветики сами к тебе придут, хороводы на салфетках и рушниках водить будут»…
Вечер. Солнечные лучи пробиваются сквозь занавески городской квартиры. Достаю «заветный сундучок» с антресолей - обыкновенную картонную коробку, обклеенную креповой бумагой. Сколько лет прошло, а всё радует она меня россыпью разноцветных бисеринок, невыцветающими моточками ниток, старыми напёрстками и обещанием чуда. Проходит полчаса. Тень от облетающих за окном тополей перебирается с пузатого кактуса на молоденькую герань. Вот отодвигаю от края стола игольницу-ёжика.
«Готово, Наденька! Как просила - цветик-пятицветик на кармашке», - протягиваю внучке её любимую кофточку, разглаживая следы от пяльцев. - «Спасибо, бабушка Вера! Ой, и клубничный, и лимонный лепесточки, с росинками! Я теперь самая красивая в детском садике буду, все девчонки обзавидуются!» - весело тараторит пятилетняя модница и убегает к большому зеркалу. Через минуту возвращается и задумчиво тянет: «Вот, скажи, бабулечка, а откуда ты знаешь, какие надо ниточки для волшебного цветочка брать?» - «А я и не знаю - это сердце подсказывает», - отвечаю и тотчас вспоминаю тот солнечный день в бабушкином деревянном доме в деревне, её шершавые руки с прожилками вен, ловко управляющие юркой иголкой и расстеленный на столе рушник с пёстрыми, по-настоящему волшебными букетиками анютиных глазок, пахнущими мёдом и летним зноем…
Вихрем взмывает из-под колёс снежное облако. Кружась и сверкая от яркого зимнего солнца, падают снежинки на ракитовые кусты у дорожки. Над резным крыльцом музея-избы приветливо серебрится от инея подкова. Скрипит входная дверь, выпуская струйки пара. Целое утро вьётся из трубы дымок. Дружелюбно тявкает, вставая на задние лапки, пёс местного сторожа, Шарик, встречая приезжающих в автобусах гостей из близких и далёких краёв.
- Проходите в следующий зал. Перед вами горница. Обратите внимание: ручная работа - праздничный рушник. Льняной холст, мулине, техника вышивки - гладь, двадцатый век, Россия, - отражается от стен строгий голос экскурсовода, девушки-студентки с тёмно-русой косой.
С растущей у крыльца рябины срывается парочка снегирей, ярко вспыхнув алыми грудками на фоне белой равнины. Две крылатые тени пробегают по бревенчатым стенам, окнам, заглядывают внутрь жилья и снова вырываются на волю...
- Надежда Ивановна, а уточните, пожалуйста: есть ли схемы, по которым делалась эта вышивка и можно ли найти их в Интернете? - звучит вопрос невысокой брюнетки из очередной группы.
- Что вы, - улыбается засмотревшаяся на птичий полёт и напрочь позабывшая официальный тон давно выросшая Наденька, - моей прапрабабушке схемы не нужны были. Ей узоры… сердце подсказывало, - и добавляет тихонько, поправив вышитый анютиными глазками шарфик: - Впрочем, как и мне…
Мелькает над пяльцами иголочка-тонкошвейка. Ложится на полотно стежок за стежком. Бегут по подшитому краю зелёные стебельки вьюнков, горят в уголках яркие земляничные ягодки с маленькими семенами-узелочками и расцветают нежные анютины глазки…
Секунды складываются в часы, дни сменяются ночами, зимы - вёснами, года превращаются в десятилетия… Порхает над пяльцами иголочка… Тянется сквозь века от поколения к поколению невидимая тонкая ниточка родовой памяти… а долго ли той ниточке виться… сердце подскажет.
4 место в Третьем конкурсе Алые Паруса Любви МФ ВСМ: "Из бабушкиных сундуков, с дедушкиных чердаков"
4 место в 3 туре конкурса МФ ВСМ "Конкурс-Гигант Миниатюра"
Фото из Интернета