Позади первый курс физфака. Ещё снятся определённые интегралы и вторая производная, как перпендикуляр к основной функции, но когда Олег Палей открыл глаза, он увидел хаос своей комнаты с братом в родительском доме в Асбесте.
Чувство свободы от семинаров, коллоквиумов и зачётов охватило его, как счастье.
Посреди комнаты на двух газетах лежали разобранный двигатель от мотоцикла «Ява» и коробка передач.
Четырнадцатилетний Вовка сидел на своей кровати и с тоской в глазах ждал, когда проснётся старший брат.
– Олег ну посмотри, почему палец шатуна в поршень не лезет. -
- Отстань. Дай поспать. -
– Ну, Олег, ну посмотри.
– Чо там смотреть. Там горячая посадка. Нагрей поршень на газовой плите, он расширится и вставляй в него холодный палец шатуна. –
Услышав голоса внуков, в спальню вошла бабушка.
– Олежка, что так и будешь всё лето в постели валяться.
– Ой, баба, всё лето со двора не выйду. Только в огород малину поесть и опять спать.
Бабушка села на кровать к старшему внуку, придавив ему ногу.
– Подвинься лежебока. День то уже к вечеру. Послушай меня милок.
У нас ведь с Осипом 14 лет деток не было. Я до твоей матери троих девок из приюта взяла, воспитала.
Шить, готовить научила. Замуж всех отдала с приданным. Полвека прошло. Не забыли. Всё пишут и пишут. Зовут и зовут.
Ну куда мне на девятом десятке путешествовать.
Съездил бы ты касатик, посмотрел, как мои наречённые внуки и внучки живут.
Рассказал мне. Я и денежку скопила. На дорогу дам, на подарки дам.
- Ничего себе командировочка. У меня каникулы. –
- Приедешь в город Чистополь. –
- А это где. –
- В Казанской губернии. –
- Какой ещё губернии. –
- Замолчи. Слушай. Там у Фаи, моей средней дочки, она у меня татарочка, сын капитан парохода. Пишут, летом ходит Казань – Астрахань. Погостишь у Фаи. Про меня расскажешь. Сам послушаешь. Мне потом расскажешь. Проплывёшь, пишут, вниз по Волге с Виктором в Астрахань, там остальные мои дочки живут.
Волга красавица. Если по Волге не плавал, зачем жил. –
Студент задумался.
– А предки чо.
- Аня говорит.
– Пусть едет, а то сейчас твои школьные дружки заявятся. Пьянки, гулянки начнутся. А Отец молчком рукой махнул.
– А чо и поеду. Да я для тебя, бабуля.
– Ну, лады. А теперь архаровцы на кухню. Жареная картошка стынет.
Через неделю, проколесив не меньше часа по кривым улочкам пыльного приволжского городка, Палей позвонил в дверь квартиры №17 на втором этаже четырёхэтажной панелюшки.
Она сразу распахнулась и на него выскочила ярко рыжая девчонка с распахнутыми тёмно синими глазами.
– Ой. – Дверь захлопнулась.
– Ничего себе татары. – Пробормотал Олег, да видимо громко. Дверь опять распахнулась.
– Сам татарин.
– Извините девушка, вырвалось нечаяно, я не конкретно. Это оборот речи. –
Послышались шаркающие шаги, и в коридор вышла худенькая старушка в национальном татарском халате.
– Гости дорогие. Миленький внучек. Олежка дорогой. Ждём. Ждём.
Старушка всплеснула руками и прижала их к груди, разглядывая гостя.
- Какой большой. В Марию...в Марию. Богатырь. –
А Олег не мог оторвать глаз от девчонки. Он даже представить себе не мог, что рыжие бывают такими.
Это было просто чудо. Кукла из английской сказки. Чудо было крепеньким, уже с женскими грудями и всё в движении.
- Всё. Всё. Иди домой егоза. Скажи матери, Олег приехал. Пусть придут с отцом вечером. –
Старушка втащила за рукав, опешившего, Палея в квартиру и вытолкнула обеими руками девчонку на лестничную площадку.
Егоза за минуту, пока бабуля выпроваживала её, успела поймать взгляд Олега направленный на её бюст. Покраснеть. Показать язык и забавно притопнуть.
– Никакого покоя. Надоела хуже горькой редьки. Второй день торчит у меня. Твою фотку замусолила совсем.
Сегодня и заночевала. Тебя караулила. Ну, проходи, золотой, проходи, рассказывай. –
Вечером за семейным столом с рюмочкой выяснилось, что сухогруз Виктора Александровича ставят в док на профилактику, но Олега возьмёт на борт его лучший друг, капитан туристического лайнера «Смоленск», который, к сожалению, уже завтра проходит Чистополь, следуя из Казани. Он связался с ним по рации.
Придётся купить билет до Саратова в четвёртый класс, но устроит его сам капитан в каюту первого класса до Астрахани.
Тут Лена засопела и у неё потекли слёзы.
– А я…я.
– А ты иди в ванну умойся. Нюня. – Мать щелкнула её ладошкой по затылку. Дочка подскочила.
– Я тоже к бабе Люде в Астрахань хочу. Меня Машка с Валькой ждут. Вы обещали. Обещали. Я девятый класс без троек закончила.
– Ты не слышишь. Отца в док ставят на две недели.
– А с Олегом нельзя что ли.
– А он справится с тобой. Тебе, артистке, ремня надо давать через день.
– Я его слушаться буду. – Лена взглянула на Олега, густо покраснела и выскочила из комнаты.
Валентина Егоровна начала жаловаться Олегу, что дочка прямо оторва.
- За то лето такого натворила. Соседскому парнишке нос сломала. Бандитка.
В совхозном саду её с парнями задержала милиция. Они сливы воровали.
Отец её дважды за курево ремнём лупил. Хуже пацана растёт.
Как это лето переживём, не знаем. Зимой то она занята, в школе целый день. –
Похоже мать с отцом, как это обычно бывает с родителями не заметили, что их дочь за год превратилась из сорванца в девушку и вряд ли этим летом она будет лазить через заборы в чужие сады и драться до крови во дворе со сверстниками.
Студент пожал плечами.
- Да пусть едет. Чем Лена мне помешает. Бить ремнём я её конечно не буду. –
Олег усмехнулся.
- Капитану вашему пожалуюсь, если что. –
Родители переглянулись. Отец пожал плечами. Мать крикнула.
– Леночка, иди сюда. –
Зарёванная девчушка встала в дверях, шмыгая носом.
– Доча, мы же тебе добра желаем. Десятый класс выпускной. Тебе за лето конечно надо хорошо отдохнуть. Набраться сил.
Но ты не должна быть обузой своему двоюродному брату. –
Лена враз расцвела как солнышко на рассвете, подбежала к матери, прижалась и поцеловала её в щёку.
– Я буду послушная-распослушная. Всем буду говорить здравствуйте, извините, пожалуйста. –
Виктор Александрович встал.
– Ну, засиделись мы у тебя мать. Завтра в семь на работу.
Олег будь готов. Я заеду за тобой часов в двенадцать и отвезу вас в порт на причал.–
Олег никогда не плавал на пароходе и был приятно удивлён, увидев огромный, белоснежный трёхпалубный красавец. А когда он прошёлся по ковровым дорожкам пятиэтажного блока кают для пассажиров, заглянув в ресторан и столовую с баром, то понял, ему просто повезло.
Оказалось, что до Астрахани они будут плыть девять дней и пассажиры в основном туристы, которые по ночам пили и плясали в ресторанах, а днём загорали в шезлонгах на верхней палубе или купались в Волге.
Пароход обычно днём приставал на три часа к небольшому песчаному острову или дикому пляжу у леса.
Капитан, седой загорелый крепыш, лет сорока пяти, молча, разглядывал новеньких пассажиров, царапая пятернёй затылок, заведя их в двуспальный люкс.
– Значит так, ты парень будешь днём здесь обретаться, а ночевать в моей каюте на диване.
В десять вечера я буду приходить, а тебя дорогая крестница буду запирать на ключ до семи утра.
– Дядя Саша ну зачем Вы так. – Лена покраснела и опустила голову.
– Ладно, извини, не дуйся. Отец твой так распорядился. Всё ребята. Отдыхайте. В два часа начнётся фильм.
Кинозал на второй палубе. Капитан прижал головку Лены к груди и поцеловал в затылок.
Круиз по Волге очаровал Палея. Он мог часами стоять на палубе и смотреть на проплывающие берега.
Кучки рубленных домов, утопая в садах, толпились вокруг церквушек в лесной глуши.
Квадраты золотой пшеницы, синей люцерны, и белые поля цветущей гречихи проплывали на горизонте.
Волга. Россия.
Никогда Палей не испытывал такой поднимающей любви к своей родине, кусочку средней полосы евразийского континента.
Боже да это рай, земля, где я родился и живу. Ну что хорошего в пустыне, джунглях, саванне.
Но тут начались проблемы.
В два дня Лена стала центром внимания двух сотен скучающих туристов и двух десятков членов команды.
Она в первый же вечер с детской непосредственностью спела и сплясала в ресторане, съев три порции мороженного с клубникой.
Караоке пели многие, коротая вечера на второй палубе, но Лена произвела фурор, спев мужским басом, грассируя, песню Утёсова.
– «В этот вечер одни мы шагали вдвоём. Ну скажите хоть слово. Сам не знаю о чем». –
Среди пассажирок было с десяток дам намного её эффектнее. Они дефилировали по палубам в кримпленовых платьях, в туфлях на шпильках, блестя золотом в ушах и на пальцах.
Олег, провожая их взглядом, тяготился своими опекунскими обязанностями.
Лена легко затмила их всех, белым ситцевым платьем в жёлтый горошек и синим бантом, под цвет глаз, в красных локонах.
Она целый день носилась с палубы на палубу, а вечером плясала без остановки в ресторане: вальс, русского с платочком вприсядку, твист или танго, собирая зрителей и поклонников
Везде её появление вызывало улыбки и движение. Она была как генератор или включатель.
Стоит Лене, где то появится; на верхней палубе, среди загорающих в шезлонгах, или у барной стойки с бокалом сока, как сразу становилось светлее и все присутствующие начинали улыбаться и острить.
Половина команды лайнера были семнадцатилетние пацаны, вчера окончившие школу, а завтра идущие в армию.
После своей вахты на камбузе или в машинном отделении матросы в отглаженной форме и бескозырках набекрень, с улыбками блаженных, караулили Лену на всех палубах корабля.
Лена решила, что она пятнадцатилетняя королева и стала повелевать.
– Какая жара. Мороженое хочется. –
Раздался топот и через пять минут ей протянули два эскимо на палочке, а один матрос принёс тарелку из ресторана с двумя белыми шариками политыми мёдом.
Лена грациозно взяла у пацана тарелку с ложечкой, медленно съела десерт и, протянув ему столовые приборы, повернула кисть правой руки для поцелуя.
Парень осторожно взял её за пальчики и оглянулся на товарищей, которые сами ели своё мороженное. Те, ухмыляясь, ждали. Он, вздохнув, осторожно отпустил ладошку Лены.
– Русский матрос всегда мечтал о французском поцелуе. –
Громко продекламировала рыжая бестия.
Раздался хохот толпы. Парень покраснел и, кинув за борт тарелку с ложкой, гордо покинул сцену.
Палей схватил девчонку за локоть и повёл в каюту.
– Лена, такое поведение до добра тебя не доведёт. Ты, артистка, уже с ума свела треть пассажиров и половину команды. Сиди теперь здесь до ужина и читай книжку, как все приличные девушки. –
Девчонка надулась, но взяла учебник алгебры за десятый класс и полезла на шконку второго яруса, нагло смущая Олега голыми ногами и трусами с рюшами.
Он взял замусоленный томик Куприна и устроился на нижнюю полку.
– Олег, а ты мне кто. – Её голова свесилась вниз.
– Вроде брат двоюродный.
– А я значит тебе кузина. – Лена спрыгнула со второй полки и уселась на полку Олега.
– Я твоя кузина. Как здорово. Олег, а ты можешь меня по братски поцеловать.
– Зачем.
– Ну, так просто. Меня только мама целовала.
– Лена, мы же не родные по крови.
– Значит мы можем поженится. - Вскрикнула девчонка.
– Ага, завтра же поженимся. Давай читай свою алгебру, а я пойду, пройдусь. У меня уже голова от тебя болит. –
Палей выскочил из каюты.
– Вот привязали ко мне малолетку. –
Послонявшись по пароходу, он облокотился о поручни третьей палубы на корме и залюбовался высоким правым берегом.
Вечерело. На небе заиграли розовые краски по краям белых облаков в синеве июльского неба.
Вдали в полях и перелесках на горизонте мелькали лучи фар машин и мотоциклов.
Природа и люди не спешили ко сну, а Олегу хотелось только одного, спать.
Пойти в каюту капитана что ли. Он посмотрел на часы. 21,35. Вдруг удар.
Соображать он начал уже под водой. Вынырнув на поверхность он увидел, сквозь буруны и волны от гребных винтов, быстро удаляющиеся огни белоснежного красавца теплохода и грохот музыки с веранды кормового ресторана:
- «Хмурится на надо Лада. Хмурится не надо Лада. Для тебя весь мир награда. Лада». –
Кто то, видимо двое, подкрался к нему сзади и, схватив за щиколотки ног, перебросили через поручень палубы.
Олег сильно ударился спиной о воду с трёхметровой высоты, отключился и наглотался воды.
– Совсем с ума свела малолетняя вертихвостка своих сопливых ухажёров. Что делать. Мне конец.
Один между звёздным небом и бескрайней водой. До берегов по километру. Не доплыть. –
Сбрасывая туфли и брюки, Олег ещё нахлебался. Он оглянул горизонт. В сумерках берега были не видны.
Вокруг мелькали огоньки непонятной природы.
Олег поплыл на догорающий закат, понимая, что это единственный ориентир и он скоро исчезнет.
Жизнь ему спасла скользкая доска длиной около двух метров.
Олег влез на неё и застегнул рубашкой к груди.
Она вся ушла под воду, но теперь он смог отдышаться, прижавшись к ней щекой, слегка шевеля руками и ногами.
Несколько минут его донимала рвота и икота. Успокоившись, Палей поплыл, монотонно загребая и теряя чувство времени.
Закат потух, но почти сразу загорелась луна и прочертила серебряную дорожку прямо к берегу.
Когда Олег уткнулся в песчаный пляж, то не смог даже встать. Он отполз от воды. Его била холодная дрожь.
Песок подальше от воды был сухой и тёплый. Полежав часа два и согревшись, Палей решил, надо искать автомобильную трассу, которая должна идти по этому правому берегу от Москвы на Волгоград.
Нужно догнать теплоход. Документы и деньги остались в пиджаке, в каюте.
Как только стало светать, Олег начал подниматься по крутому берегу.
В мокрой рубашке, трусах и носках он быстро ободрался в сумерках о кусты шиповника и терновника, но вскоре вылез в густой лиственный лес.
Часа через полтора плутая по еле видимым тропинкам, оглядываясь на занимающийся восход, Олег вышел на асфальтированную дорогу и сел на сбитый бетонный столбик. 476 километр. Откуда. Куда.
Остановилась машина ГАИ.
- Эй парень, ты что это уселся на дорогу на повороте. Тебя здесь фура задними колёсами зацепит. Штаны то где потерял. –
Палей с трудом поднял голову. Рядом стоял пожилой капитан милиции.
– Меня со «Смоленска» сбросили. Подкрались сзади сволочи и за ноги, с третьей палубы.
Из-за бабы. Малолетняя рыжая атомная бомба. Взрывает только мужиков, но всех, в радиусе сто метров. Помогите.
– Понятно. Молодец, с юморком. Все проблемы у нас из-за баб.
Да ты весь в крови, как крашенный. Тебе скорую надо вызывать. –
Он открыл багажник и постелил на сидение большую тряпку.
- Садись. До поста семь километров. Там посмотрим. –
На посту ГАИ капитан достал из кладовки старенькие форменные брюки и ботинки, налил Палею кружку молока и сел за рацию.
Олег оделся, уселся на старенький диван в углу и мгновенно уснул.
Через час его растормошили.
– Так парень ты Палей Олег Николаевич, 1947 года рождения. –
- Да.
– Быстрей в машину. До Волгограда 187 километров. Наш сотрудник после своей смены тебя сейчас доставит в порт.
Капитан «Смоленска» орёт в рацию как резаный. Он уже подходит к пристани. Долго в порту стоять не может.
Давай Виктор гони. Капитан обещал заплатить тебе по тарифу такси.
Ему, похоже, не нужны такие происшествия в рейсе. Через слово просил не поднимать шума, не вызывать скорую и не сообщать нашему начальству. –
Ступни у Олега распухли от ночного путешествия босиком по ночному лесу и весёлый лейтенант милиции Витя заказал по рации носилки.
Когда с сиреной и мигалкой, через газоны и тротуары машина ГАИ подлетела к трапу четвёртого причала в порту Волгограда, где стоял Смоленск, Олега уже встречали; сам капитан, врач с двумя матросами и носилками и зарёванная Лена.
Она было бросилась к нему, но увидев распухшее до неузнаваемости лицо, остановилась с ужасом во влажных глазах.
– Братик, милый. –
Опешил и капитан от вида Палея.
Олег пока плыл, обнимая не строганную доску, то ободрал об неё обе щёки, подбородок и насадил в них заноз.
Лицо покраснело, распухло и горело.
Врач теплохода, поставив ему три укола, больше часа смазывал его царапины по всему телу, вытаскивая пинцетом занозы из щёк и колючки из ног.
Олег проснулся от щекотки в ногах. По запахам он в больнице. Открыл глаза.
В ногах сидела Лена прижавшись губами к его щиколотке. Он отдёрнул ногу.
– Лена, ты что.
– Я только дую, что бы быстрее зажило.
– Не надо дуть на мою ногу. Сколько уже времени.
– Около пяти вечера. Ты кушать хочешь.
– Хочу.
– Я сейчас. – Лена улетела как метеор.
Олег, сидя на кровати, быстро проглотил три котлеты с гречневой кашей и с наслаждением принялся за торт с чаем, поглядывая на кузину. Она протёрла вилку и засунула её, куда-то, за пазуху.
– Ты что вилки из столовой тыришь. – Улыбнулся Палей.
– Я с ножиком ходила, да боцман отобрал. Если кто из матросов или пассажиров теперь будет мне улыбаться и заигрывать, сразу в глаз ткну.
– Но. Но. Лена, так нельзя.
– А людей в воду ночью сбрасывать можно. Мама говорит, от меня одно горе.
Ну почему. Почему. Я так хочу сделать что-нибудь хорошее, доброе.
Олег я ведь красивая.
– Красивая. – Настороженно подтвердил Олег.
- Я читала, что у некоторых племён в Африке и Латинской Америки перед смертельно ранеными воинами танцевали самые красивые девушки племени, голыми, и воины быстро выздоравливали.
Давай дверь закроем. Я разденусь и для тебя станцую. Я умею танцевать твист, ламбаду, вальс.
– Нет. Нет. Не надо. Вдруг я сойду с ума, как эти балбесы, что столкнули меня. Ты ведь Лена излишне красива.
– Правда. – Девчонка покраснела и опустила взгляд.
- Не радуйся Лена. Счастья женщинам красота не приносит. Одни проблемы. –
В Астрахань Смоленск прибыл через два дня. Погостил Олег у своих южных тёток только по три дня, в каждой семье.
Как только зарубцевались ссадины, он вылетел самолётом в Свердловск, оставив на кромке лётного поля растерянную девчонку с огромным горем в распахнутых синих глазах под медной чёлкой.
Она стояла в розовом платье, сиреневых ботиночках и белых носочках с огромным аквамариновым бантом в золотых локонах.
Её крепко держал за кисть пожилой сержант милиции службы аэропорта со смущённой улыбкой.
Улетала её первая любовь.