Я люблю мёртвый сезон.
Официантка принесла мне заказанную бутылку пива, ловким движением звякнула открывалкой и устало улыбнулась. Теперь она может перестать быть официанткой, я её последний клиент. Бармен сооружал причудливую конструкцию из стульев в полутёмном углу и бросал на меня нетерпеливые взгляды. Я, не смотря на желание посидеть и не тревожить себя движением, сграбастал бутылку и удалился из бара. В отражении стекла двери я увидел, как красивая официанточка снимает фартук и бросает его на стойку бара. Лето закончилось, все в этом городе, а может даже на всём побережье, возвращаются к своим обычным зимним делам.
Я говорил, что люблю мёртвый сезон?
Дверь звякнула на прощание и промелькнула мужская рука, перевернулась табличка. Я шёл по набережной вдоль надписей «закрыто», занавешенных седых окон, кое-где досками забитых дверей. Ушли туристы, уехали последние отдыхающие, потянуло холодом, и жизнь у берега остановилась до следующего года. Но пока ещё не жалеют электричества на фонари и гирлянды, ещё пока их свет отражается в волнах, что скоро вырастут и подступятся к самому городу.
По наитию я свернул с асфальта и зашагал по песку, мала заботясь о том, что песок скоро добавит мне несколько килограммов в башмаки. Я устроился у линии прибоя, поплотнее захлопнув куртку, и уставился на море, его сиреневые вечерние воды. Волны вдруг зашептали громче и стали тянуться ко мне своими пенными руками. Я вздрогнул, когда увидел в солёной воде её.
Сначала она плескалась чуть вдали, но я не смел пошевелиться и таращился, как истукан на острове Пасхи. Русалка осмелела и подплыла ближе, поднимаясь и опускаясь в воде, рассматривая меня. Её длинные каштановые волосы, то расплывались открытым бутоном, то собирались на мокрой спине. Я примерно представлял, какая участь мне уготована, но не мог дернуть и пальцем руки, даже когда она выбралась на берег, элегантно держась на волне телом и сжимая песок руками. Её прекрасное сотканное из морского мрамора лица приблизилось к моему, и я не мог противиться её зелёным глазам. В них я видел глубины океана, зовущие меня…
Я покачнулся, упал на песок спиной и рассмеялся.
- Сердечные чары не действуют на человека без сердца,- пробормотал я.
В небе неслись тучи, предвестницы грядущих штормов и долгой зимы.
- У тебя нет сердца?- удивилась русалка, она совсем выбралась из воды и улеглась рядом со мной.- Даже отсюда я слышу его биение.
Нежная кожа девушки, заканчивалась у пояса грубой шкурой толи дельфина толи тюленя. Её хвост играл с водой, легонько щёлкая по ней.
- Только по закону анатомии,- ответил я, повернул голову, так чтобы видеть её лицо.- А на самом деле оно совершенно отсутствует.
- Откуда ты знаешь?
Острый коготок ткнул меня в грудь.
- То что я видел, то, что я делал…Такой человек лишён сердца… Боже, я даже писал биографии политиков, такому точно нет прощения.
- Мне раньше писали поэмы и затем пели, играя на лире,- задумчиво пробормотала русалка.
- Ставлю цент, что с лирой они шли на дно быстрей.
Она улыбнулась, будто я шуткой напомнил ей о старой боли.
- Не хочешь прогуляться?- вдруг с искрой спросила она,- Я давно этого не делала.
- Не сомневаюсь, с таким-то хвостом.
- О, это не составит проблемы.
Она резким движением стащила с себя кожу хвоста, оставив комок серой шкуры и оголив две прекрасные ножки.
Я поспешил закутать её в свою куртку, к счастью, её длины хватало почти до колен.
- Ты замёрзнешь,- заметил я.
- Чепуха, я плавала в течениях Северо-Ледовитого океана,- рассмеялась она и вдруг сорвалась с места и побежала немного неуверенно по песку.
Мне не оставалось ничего иного, как включиться в это безумную игру. Только раз я уловил момент, чтобы оглянуться.
Странный остался след. Его смоет прибой.
Мы не встречали других людей, будто весь берег и море принадлежали нам. Мы гуляли по набережной, разговаривая, хоте больше всего из нас двоих щебетала русалка. Я слушал о подводных событиях, древних историях, позабытых трагедиях, непонятных мне происшествиях и просто наслаждался её голосом, жестами, терпким воздухом сгущающейся ночи.
Очнулся я на краю пирса, когда русалка замолчала, свесившись с перил и что-то шепча рыбешкам плавающим внизу. Я смотрел, как ветер заплетается в её волосы и понял, что всё потеряно.
- Толкай!- тихо сказал я.
Русалка резко повернулась и нахмурилась.
- Толкай,- повторил я.- Парапет слишком низок, чтобы мне удержаться.
В её зелёных глазах блеснула ярость.
- Давай же…
- Не буду! Я не хочу,- теперь она была готова расплакаться.
Я вздохнул.
- Мне больше нечего делать на берегу. Я же не умру, верно? Захлебнусь и стану русалом, буду петь, и плескаться, научись орудовать трезубцем и мы будем жарить пойманную рыбу на подводных вулканах,- улыбался я.- Если уж судьба предоставляет шанс всё изменить, почему бы им не воспользоваться?
- Рок зол,- резко проскрежетала русалка.
- От него нам не уйти…
Она положила мне руки на грудь, и я инстинктивно сделал глубокий вдох, набирая воздуха.
Через секунду она прижалась ко мне всем телом, и мы стояли, обнявшись.
Мы провели вместе всю ночь и наутро сон растаял.
Все меняется, и всё течет, неизменно непостоянство. Прошёл год и на следующую осень я стоял на том же месте, размышляя, почему она не вернулась. Она не рискнула, изменились течения, вода стала слишком солёной или за того что я начал курить и пиво заменил виски? Я был весь год один, и хотя не надеялся на чудо, я вернулся, постоять на пирсе.
Я вздрогнул от нежного прикосновения к щеке, не услышав тихих шагов мокрых ног.
- Ты готов?
Я рассмеялся и, не оборачиваясь, кинул ненужную сигарету в урну.
Посвящается Т.Е.А.