Июнь 1985 год.
Живу в деревне одна с троими, маленькими дочками. Трудно это ни чего не сказать, все было только я ж упертая, и всегда улыбалась, даже когда на душе кошки скребли. Запомнились два случая.
Хлеб в деревне привозили из другого села ,где была своя пекарня ,и хлеб был там необыкновенным вкусным и душистым, и привозили его всегда теплым на грузовой машине ,или на тракторной тележке ,завернутым в большой полог.
Поэтому за хлебом всегда приходило много людей, потому, что как правило, хлеба не всем хватало.
Помню, иду из садика со своими девочками, а впереди толпа, которая смотрит на меня и понимаю, что идет обсуждение меня и моей жизни.
Потому что деревня есть деревня, нужно обсудить всех и вся. Это теперь понимаю ,что это развлечение, потому, что больше то и не чем развлечься.
А мы идем, смеемся, обсуждаем, как прошел день. Подходим к людям, и все как то разом замолкают, понятно, что если разошлись, то естественно виновата я, да я и не спорила.
И кто то, не помню кто, говорит мне с ехидством.
-Ой, какие хорошие детки у тебя.
Они, наверное, думали, что я буду улыбаться на это. А я только и сказала:
-Откуда у хреновой матери возьмутся хорошие дети, и с тех пор перестали в глаза язвить.
А вот второй случай.
Мне от колхоза дали дом, который нужно было, и мазать и затирать и естественно белить. А как вы понимаете, мне непросто это доставалось, нужно еще было и работать.
Вот идем мы с девчонками вечером из садика, а у теть Любы на лавочки сидят бабушки и видя что я иду, естественно промывают мои косточки:
-Света как хорошо дом то ,побелила ,вот только ,что то окошки не помыла. Ну я им и ответила:
И что ж Вы мои красавицы ,здесь сидите ,встали и дружно помыли мне окошки ,не хрен сидеть на лавочке, и пошли дальше домой.
А бабульки как сидели, так и остались сидеть с открытыми ртами. И с тех пор меня не задевали.